— Да она есть во всех газетных киосках! Просто Вам стоит повнимательнее ее искать. А найти ее нелегко, как «Собачью фантазию» или журнал «Штампы».

— Ага, обязательно поищу, — заверил Стоттлмайер и сосредоточил внимание на Монке. — В одном Рэнди прав: связь не очевидна. Ты не сможешь доказать, что офицер Милнер передал информацию о Геррине Груберу, а без этого нет мотива для убийства.

— Наоборот, капитан, — Монк поднял блокнот. — Доказательство прямо здесь.

Я позвонила Бертраму Груберу и сказала, что Монк хочет задать ему пару вопросов, необходимых для завершения расследования. Он отказывался, пока я не напомнила, что одним из требований к получению награды является полное сотрудничество с полицией. В противном случае, у него могли изъять полученные деньги. Грубая ложь, но Грубер назначил нам встречу на пристани, где он разглядывал яхту, которую собирался приобрести. Стоттлмайер, Монк и я пошли на встречу.

Нечасто я заглядываю на пристань для яхт, к своему позору, поскольку это одно из живописнейших мест в городе. Дома, похожие на именинный торт, покрытые похожей на яркую глазурь штукатуркой, тянутся вдоль широкого бульвара прямо напротив Марина Грин — открытого парка, который огибают курсирующие яхты, образуя лес белых мачт на волнующем фоне моста Золотые Ворота. Парк круглый год заполнен любителями запуска воздушных змеев, бегунами, велосипедистами и загорающими независимо от погоды. Это придавало ему столь праздничную атмосферу, что даже встреча с Грубером не могла ее омрачить.

Мы с Монком и Стоттлмайером спустились по трапу из парка к пристани. Монк вцепился в деревянные перила, словно попал в ужасный в шторм. Хотя трап совсем не двигался. А вот босс покачивался в такт с мачтами.

— Расслабься, Монк, — успокоил капитан, — мы же не на лодке.

— От одного взгляда на них меня уже укачивает, — застонал Монк.

— Не смотрите на них, — посоветовала я.

Мы блуждали по пристани, пока не заметили Грубера на палубе белой тридцатипятифутовой спортивной яхты. Судно имело агрессивный, выдвигающийся вперед дизайн, делающий ее похожей на мчащуюся акулу, даже когда она пришвартована.

На Грубере была белая фуражка с позолотой на черном козырьке, матроска в бело-синюю полоску, красный шейный платок, ветровка, белые брюки и коричневые кожаные топсайдеры с кисточками, обутые на босу ногу. Выглядел он смехотворно, словно вырядился на костюмированную вечеринку.

— Салют, сухопутные! Разве эта детка не великолепна? — крикнул Грубер. — Вы должны увидеть ее изнутри. Телик с плоским экраном и спутниковыми каналами, гранитные столешницы, изготовленные вручную шкафы и ультракожаная обивка. Просто прелесть! Добро пожаловать на борт.

— Мы бы с удовольствием, но нет, — похоже, Монк чувствовал тошноту от одной мысли о посещении судна. — Это капитан Стоттлмайер, он тоже теперь участвует в расследовании.

Грубер спустился к нам на пристань. — Получается, мы здесь — три капитана.

— В самом деле? — поднял бровь Стоттлмайер.

— Я капитан Грубер, а это моя шхуна, — он погладил гладкий борт, глядя на меня. — Это моя леди. Я зову ее Лодка Вожделения.

— Сколько же стоит такая яхта? — поинтересовался Стоттлмайер.

— Пожалуйста, — заскулил Монк, — не могли бы мы решить дело быстрее?

— Где-то около двух сотен тысяч, — похвастался Грубер.

— Это большая часть Вашего вознаграждения, — подсчитала я.

— Я лишь заплатил им аванс. Но они знают, что у меня надежный резервный фонд. Я только что заключил контракт на экранизацию моей вдохновляющей истории жизни с ЭнБиСи-Юниверсал.

— Повезло, — ухмыльнулся Стоттлмайер.

Монк покачнулся и с трудом сглотнул. — Нам нужно перепроверить некоторые нюансы Вашего заявления. Можете предельно быстро все уточнить?

— Я пошел в сад проверить свою клубнику и увидел парня, выходящего из парка с обувью в руке. Он сел в «форд-таурус» с разбитой задней фарой и помятым бампером. Часть его номерной пластины — М-пять-шесть-семь.

— Только есть одна проблема, — выдавил Монк, прерываясь, чтобы схватиться за живот и сделать глубокий вдох. — У Чарли Геррина не была разбита задняя фара, и бампер не был помят, когда он выходил из парка.

— Не может быть, — Грубер засунул руки в карманы и покачал головой. — Я знаю, что видел…

— Ничего ты не видел, — оборвал Стоттлмайер. — А просто повторил детали, сообщенные офицером Милнером, когда ты согласился на раздел награды. Только ты решил убить его и забрать деньги себе, не так ли, Берт?

— Не могли бы мы продолжить разговор на улице? — взмолился Монк. — Там, где нет бурных волн.

Пристань была твердой как тротуар. Ничто, кроме Монка, не двигалось.

— Пока мы разговариваем, твою квартиру обыскивают, и твои вещи изымают на экспертизу для выявления порохового остатка, — разъяснил Стоттлмайер. — А во время обыска, возможно, найдется и орудие убийства.

— Нет, не найдется, — выпалил Грубер.

Все произошло так быстро, что я не уловила момент появления пистолета. Секунду назад Грубер стоял, а мгновение спустя он схватил Монка и приставил пистолет к его голове. Должно быть, оружие постоянно находилось в кармане его куртки. Возможно, он планировал выбросить его в море.

Стоттлмайер выхватил свой пистолет почти так же быстро, как и Грубер. Я уже была не частью пьесы, а зрителем. И могла лишь наблюдать.

Невероятно! Еще большим потрясением это стало для Монка.

— О Боже, — всхлипнул он, — только не снова.

— Назад, или он умирает, — пригрозил Грубер.

— Я не чувствую себя так хорошо, — возразил босс.

— Это не очень умный шаг, Берт, — прорычал Стоттлмайер.

— Мы вдвоем поднимаемся на яхту и уходим, — шагнул назад Грубер. — Пуститесь в погоню, и он превратится в наживку для акул.

— Все застыньте на месте, — попросил Монк. Он выглядел, словно его сейчас вырвет. — Вы раскачиваете пристань.

— Тебе нужен Монк, — внезапно выдал капитан, — так забирай его.

Я вытаращилась на него. — Вы же не серьезно?!

— А что я могу сделать? — он убрал пистолет в кобуру. — Он победил. Кроме того, думаю, нахождение с Монком на одной яхте — наказание похлеще смертной казни.

Грубер попятился к яхте, таща за собой Монка. — Мы поднимаемся на борт.

— Я не могу, — застонал Монк.

— Хочешь умереть?

— Да! — заголосил Монк. — Избавьте меня от страданий, пожалуйста!

Стоттлмайер медленно наклонился и завязал шнурок на ботинке. Поверить не могу, насколько обыденно он относится к похищению босса!

— Заткнись и двигайся, — рявкнул Грубер.

— Не говорите о движении, — стенал Монк. — Я даже думать о движении сейчас не могу.

Грубер потащил босса за собой. — Ты поднимешься на борт посудины!

— Кто-нибудь, застрелите меня, пожалуйста! — надрывался Монк.

— Заткнись, — взбесился Грубер.

Внезапно Монк наклонился вперед и рванулся к пристани. Остолбенев от удивления, Грубер выпустил его на мгновение. Стоттлмайер выхватил крошечный пистолетик из скрытой кобуры на лодыжке и выстрелил ему в плечо. Грубера ударом отбросило на борт яхты, и пистолет выпал из его руки. Он сполз на пристань, всхлипывая от боли и хватаясь за плечо.

Но хныкал не он один. Компанию ему составил Монк, на коленях ползающий по краю причала и блюющий в воду.

Я подбежала к нему и нежно гладила по спине, пока рвота не закончилась. Боже, он был так жалок!

Стоттлмайер схватил пистолет Грубера, а затем хотел вызвать по сотовому подкрепление и карету скорой помощи, но их уже успели вызвать зеваки. Стрельба привлекла толпу, и я слышала приближающиеся сирены.

— Вот и все, мистер Монк, — устало опустилась я рядом.

— Я знаю, — прохрипел он. — Мое завещание найдешь в верхнем ящике прикроватной тумбочки.

— Все будет в порядке!

— Не смеши меня, — дрожал он. — Неужели не видишь у меня предсмертных судорог?

— Это было здорово, Монк, — хлопнул босса по рукаву Стоттлмайер. — Я знал, что ты рванешься, и выжидал.