Однако сицилийцы, как, впрочем, и жители Южной Италии и Сардинии, очень быстро поняли, что воссоединение Италии не принесло им желаемого социального прогресса. Крестьянам острова, как и прежде, не хватало земли. Буржуазия Северной Италии и не думала о том, чтобы выполнить свои обещания. Франческо Криспи, министр внутренних дел и премьер-министр Италии, выражавший интересы империалистической буржуазии, управлял Сицилией с помощью военных судов и осадного положения. Поэтому не удивительно, что у большинства сицилийцев воссоединение Италии не вызвало особого духовного подъема. Криспи заключил союз с крупными землевладельцами Сицилии, опасавшимися требований безземельных крестьян.

Анализируя политико-экономическое положение Италии тех лет, выдающийся марксист и основатель Итальянской коммунистической партии Антонио Грамши пришел к выводу, что это «объединение было осуществлено не на основе равенства, а на базе господства Севера над Югом в территориальных отношениях между городом и деревней, то есть что Север по существу был «спрутом», который обогащался на расходах Юга, и что его промышленно-экономическое развитие находилось в прямой связи с истощением хозяйства и земледелия Юга».

«Буржуазия Севера Италии, — отмечал далее Антонио Грамши, сам уроженец Сардинии, — рассматривала Сицилию как свою «внутреннюю колонию». В этом острове она видела идеальный трамплин для своих колониальных завоеваний в Африке».

Пагубные последствия для экономики острова имела также таможенная система, введенная одновременно с воссоединением страны. Она разрушила жалкие зачатки промышленности на юге Италии, особенно губительно сказалась на знаменитых сицилийских шелковых мануфактурах. Буржуазия Севера всячески препятствовала индустриализации Юга. С годами пропасть между обеими частями Италии углублялась, и тенденция отставания Юга сохранилась и поныне.

Краткий экскурс в богатую событиями историю острова позволяет лучше понять причины и мотивы, некогда способствовавшие возникновению мафии на Сицилии. Первоначально мафия возникла как организация самообороны против произвола чужеземных завоевателей. Сообща, в тесном союзе отдельных кланов — в тайных обществах — сицилийцы боролись против сборщиков налогов, приспешников Бурбонов и против изменников в своих собственных рядах, проводивших политику коллаборационизма. Именно тогда зародился обычай никогда и ни при каких обстоятельствах не выдавать имени сицилийца, восставшего против иностранных властителей. Администрация, назначенная Бурбонами, не признавалась, ее указы, как только представлялся случай, обходились или им не подчинялись.

После воссоединения Италии «Онората сочьета» — «Общество чести», как называют мафию и в наши дни, потеряло право на свое существование как патриотическая организация. Не одно поколение сицилийцев жило бок о бок с насилием и пережило его. Многие сицилийцы и после освобождения острова от оков иностранных угнетателей продолжали оставаться мафиози. Они вербовались прежде всего из числа так называемых габелотти — арендаторов. Эти люди в качестве управляющих, надсмотрщиков и телохранителей состояли на службе у сицилийских баронов, имевших неограниченную власть в своих латифундиях и жестоко подавлявших любое сопротивление крестьян. Чаще всего на эти должности нанимались бандиты, которые за свою верную службу получали в аренду землю. На Сицилии они занимали особое положение, как социальная прослойка между баронами, с одной стороны, и крестьянами — с другой. Методы внеэкономического принуждения крестьян с давних пор были широко распространены на Сицилии и использовались главным образом в интересах крупных латифундистов. В конце концов с помощью мафии габелотти приобрели такую силу, что оттеснили феодалов и заняли их место.

Происхождение названия «братства»

Что, собственно говоря, означает слово «мафия»? Когда оно появилось впервые? Вот два простых вопроса, на которые можно услышать много разноречивых ответов.

Некоторые историки относят происхождение названия «братства» — мафия ко времени «Сицилийской вечерни». Считается, что тогда жители Палермо с кличем «Смерть Франции — вот искреннее желание Италии» (Morte Alia Francia, Italia Anela) устремились на своих угнетателей. Из начальных букв этого призыва, как полагают некоторые исследователи, произошло это слово. Другие историографы дату основания общества называют 1670 г., когда в Палермо был образован так называемый «Беати паоли» — «Союз свободомыслящих дворян». Свои тайные собрания члены этого патриотического союза проводили в пещерах. Полагают, что в прошедшие столетия словом Mafie (множественное число от mafia) заговорщики называли скалы Трапани. Скрытые там пещеры служили местом сбора сицилийских тайных патриотических обществ и их убежищем.

Лингвисты также исследовали происхождение слова «мафия» путем анализа различных языков, влившихся в сицилийский язык. Так, в тосканском наречии maffa означает «нищета или несчастье»; по-французски Mauvais — «плохое»; Maafir — так называлось племя, которое во времена господства арабов обосновалось в Палермо; высказывались предположения, что в основе названия «братства» лежат арабские слова Mahias (обманывать, надувать, дурачить) или Magtaa (пещера); и наконец, оно могло произойти от слова Mu’afah, также арабского происхождения (Mu’ — «сила», «усилие», «безопасность» и afah — «упорствовать», «охранять», «защищать»).

Не стоит долго перечислять все попытки объяснить происхождение слова «мафия» — до сих пор никому не удалось дать удовлетворительного объяснения. Можно лишь документально установить, что первое упоминание слова «мафия» встречается в итальянско-сицилийском словаре 1868 г. К тому времени мафия уже давно была преступной организацией. Поэтому не удивительно, что издатель словаря понятие слова «мафия» передал как синоним слова «каморра» — названия банды, действовавшей в Южной Италии в XIX в. Некогда эта банда также была тайной патриотической организацией.

Многие крестьяне южных областей Италии, отданные на произвол баронов-феодалов, в знак протеста становились разбойниками. Не желая покориться угнетателям, они разбойничьими вылазками отвечали на бесчинства феодалов. Этим можно объяснить ореол романтики, которым в этих краях издавна была овеяна преступность. Так, еще в начале нашего столетия известный калабрийский разбойник Джузеппе Мусолино слыл у местных жителей благородным мстителем и защитником бесправных.

Специалист по Сицилии Джузеппе Питтре уже в то время отошел от традиционной трактовки понятия «мафия». В 1891 г., анализируя материалы о деятельности «братства», он писал: «За последние двадцать лет появилось множество публикаций о мафии, в которых высказывались самые разноречивые мнения о ней и ее деяниях, поэтому при сопоставлении всех этих противоречивых сведений можно было легко сделать неверные выводы».

Первый документ?

Отсутствие достоверных документов вплоть до сегодняшнего дня открывало широкие возможности для различного рода домыслов. В настоящее время старейшим документом о деятельности мафии считается отчет прокурора Трапани Пьетро Уллоа министру юстиции испанского короля Фердинанда II Бурбона, относящийся к 1838 г. В этом отчете, в частности, говорилось: «Во многих деревнях существуют братства, большей частью состоящие из семи человек и именующие себя партиями. Они не устраивают сборищ и связаны лишь со своим предводителем, являющимся в одних местах должностным лицом, в других — священником».

И хотя уже в 1894 г. итальянский министр внутренних дел Джироламо Кантелли назвал мафию «настоящим социальным бичом» и «эпидемией», центральное правительство в Риме не предприняло никаких серьезных попыток ликвидировать «Общество чести».

Не могло или не хотело? Одних полицейских акций было явно недостаточно, поскольку мафия пустила глубокие корни в феодальном обществе Сицилии. Искоренить ее означало подорвать сами основы феодального порядка. Не одно десятилетие мафия строила и укрепляла свои цитадели, большая часть которых сосредоточена в западной части острова, где находилась столица мафии, город Палермо. В этой области Сицилии особенно резко бросалась в глаза бедность домов, в которых многодетные семьи влачили жалкое существование в ужасающей нищете и тесноте. Здесь царила поголовная неграмотность, которая сохранилась вплоть до наших дней. Статистика 1960 г. красноречиво свидетельствует о многом: в век ядерной физики и космических полетов почти 27 % сицилийцев не умеют читать и писать, а еще 20 % могут написать только свое имя.