Однако коррумпирование местных правительственных институтов представляет собой лишь низшую ступень лестницы. Коррупция имеет место на всех ступенях государственной власти, начиная с рядового полицейского и кончая видным политическим деятелем. Неудивительно поэтому заявление бывшего председателя Верховного суда США Эрла Уоррена, что «коррупция фактически лежит в основе организованной преступности».[27]

6. Одним из важнейших условий жизнеспособности организованной преступности является ее связь с политическими партиями, и в частности с политическими боссами, оказавшимися во главе политической машины.

Тесные связи между промышленными монополиями и правительством приводят к тому, что политический контроль над ключевыми должностями приобретает для соперничающих группировок все большее значение. Так, в США межпартийная борьба на всех уровнях — федеральном, штатном и местном — подогревается в значительной мере системой «дележа добычи», в соответствии с которой ключевые и доходные должности замещаются сторонниками партии, одержавшей победу на выборах. Следовательно, контроль над голосами избирателей означает контроль и над распределением должностей в органах государственного управления. А это в свою очередь означает контроль над полицией, судьями, прокурорами, инспекторами различных ведомств, членами городских советов, шерифами, мэрами городов и т. п.

Борьба за власть, происходящая между соперничающими партиями, между группировками внутри партий, требует значительных материальных средств. Деньги для этого поступают из различных источников: от предпринимателей, церкви, различного рода организаций, т. е. от всех, кто по деловым соображениям заинтересован в выдвижении той или иной кандидатуры. Организованная преступность также вкладывает часть своих денежных средств в политическую машину, чтобы через своих ставленников добиваться безопасности и максимальной материальной выгоды. Для этого она избрала верный метод: она «играет на всех досках». По замаскированным каналам ее деньги двигаются в кассы обеих политических партий, особенно партии, стоящей у власти.[28]

Таким образом, организованная преступность становится партнером в союзе легального бизнеса и политической машины. Когда обе крупные партии и соперничающие внутри них группировки сходятся в вопросах основной политики, разногласия, с которыми они обычно выходят на суд публики, оказываются не столь значительными. В этих случаях их представители начинают манипулировать такими понятиями, как «чистое правительство» и т. п. Когда же борьба политических группировок как внутри двух основных партий, так и между ними обостряется, тогда любая из этих группировок, не колеблясь, применяет оружие, которое попадается под руку, включая разоблачение коррупции.

Однако уличенная в коррупции политическая машина может оставаться у власти в течение многих лет, претерпевая лишь различные сдвиги в управлении. Политическую машину сломать трудно, так как она работает за кулисами, действует через выборных чиновников и в крайнем случае готова принести в жертву нескольких из них, сделав вид, что производится «очистка».

Таким образом, синдикаты организованной преступности, обеспечив себе безопасность с помощью регулярных взносов в кассы политических партий, а также коррупции полицейских и судебных органов, получают возможность уклоняться от уголовно-правового принуждения, с одной стороны, и правительственного регулирования — с другой. В результате лица, занятые в бизнесе организованной преступности, действуют в своего рода внеправовом мире.

Вместе с тем, будучи отлично налаженным аппаратом насилия, синдикат представляет постоянную угрозу эффективного и неконтролируемого вмешательства в борьбу политических сил внутри американского общества. Он является своего рода государством в государстве, или, как его иногда называют американские исследователи, «вторым правительством».

7. Преступный синдикат имеет международные связи, что существенно затрудняет работу национальных органов борьбы с организованной преступностью.

Полиция США, например, не в силах искоренить разветвленные преступные организации. Она может нанести удар лишь какой-либо американской ветви этой организации. При этом любой удар, нанесенный преступной организации, будучи локальным, местным, частичным, сразу же компенсируется включением в сферу преступного бизнеса новых участников и фактическим восстановлением поврежденной части этой организации. Самый сильный удар, нанесенный организационной преступности в США, может привести лишь к временной приостановке ее активной деятельности, временно ослабить американскую организованную преступность, облегчив тем самым проникновение на американский нелегальный рынок преступных организаций других стран. Те в свою очередь будут искать себе сообщников в США, привлекая новые группы американцев к нелегальному бизнесу. Поэтому, например, борьба с незаконным распространением наркотиков в настоящее время может быть решена главным образом на основе многосторонних международных соглашений в сочетании с мерами внутригосударственного и национального характера.

Проанализированные трудности борьбы с организованной преступностью характерны не только для США. В равной степени, как показывает богатый материал, приведенный авторами книги, они существуют и на родине мафии. Сицилийская мафия превратилась, по словам прогрессивного итальянского деятеля Микеле Панталеоне, «в политическую и экономическую силу, стремящуюся к завоеванию политической власти на местах и к проникновению в высшие сферы национальной политики».

Предлагаемая читателю книга написана в публицистическом ключе и читается с интересом. Своими оценками и ненавязчивым комментарием деятельности мафии авторы убедительно показали порочность капиталистической системы, порождающей организованную преступность и способствующей ее процветанию.

В. М. Николайчик,

доктор юридических наук

Служащий Федерального бюро расследования включил магнитофон. В наушниках прослушивающего устройства он услышал хорошо знакомый ему голос Энджело ди Карло. Итак, ди Карло, по кличке Скат, снова поселился в небольшом мотеле в штате Нью-Джерси, который он обычно использовал как штаб-квартиру, и в данный момент разговаривал по телефону с Котенком — Энтони Руссо.

В доброжелательном тоне Котенок советовал Скату быть осмотрительным. Год назад в городке Ливингстон, штат Нью-Джерси, на авеню Бофор, 328, 78-летний Руджеро Боярдо приобрел виллу. Намеками Руссо давал понять ди Карло, что в глубине сада, рядом с оранжереей, находится печь для сжигания мусора с большой колосниковой решеткой и что ни при каких обстоятельствах ди Карло не следовало ездить в Ливингстон в одиночку, если Боярдо вдруг вздумается пригласить его к себе. Руссо предупреждал: «Знаешь ли ты, скольких парней мы пришили там?»