Меры, вроде тех, что предлагал Марио Санудо в «Секретной книге крестоносцев о завоевании и сохранении Святой Земли», датированной 1306—1321 гг., не были реально осуществимы:
«Необходимо постановить под страхом наказания, чтобы все жители Святой Земли или королевства Иерусалимского занимались не менее одного раза в неделю упражнениями в метании пращой и стрельбе из лука, будут ли они в городе или в лагере» (303, т. 3, с. 730).
Да и чему толковому можно научиться, тренируясь один раз в неделю?
Если настолько сложно было обучить крестьян стрельбе и метанию из пращи в пешем строю, то что уж говорить об упражнениях верхом.
Отсюда можно заключить, что основная масса франкских легковооружённых всадников состояла из копейщиков и метателей дротиков, так как искусство метания дротика хотя и требовало определённых навыков, но не такой степени виртуозности, как стрельба из лука или метание из пращи.
Остальной набор вооружения: меч, щиты, топоры, булавы, кончары и т.д. зависел от достатка воина и его привычек.
Легко- и средневооружённые составляли задние шеренги боевых построений, спереди прикрытые тяжеловооружёнными конниками. Со стороны же казалось, что все воины были одеты в броню, что дало повод монаху Эккегарду из Сен-Галлена назвать войско Карла Великого «сплошь железным» (195 т. 3, с. 20).
Сила армии франков заключалась в том, что развитию и конницы, и пехоты уделялось одинаковое внимание. Немногие армии могли похвастаться такой гармоничностью. Например, за всю историю античности такого смог достичь только Александр Македонский. Рим и Эллада были сильны пехотой; персы, парфяне, карфагеняне более почитали конницу. Слабость одного рода войск делала уязвимой всю армию.
Отсутствие достаточного количества конных стрелков у франков и германцев компенсировал ландшафт местности, в которой им довелось воевать с арабами, аварами и венграми. Изрезанная реками, покрытая лесами и горными грядами, территория Западной Европы не позволяло эффективно применять конных лучников. Поэтому лёгкая пехота, воспользовавшись естественным или искусственным прикрытием, могла с успехом противостоять кочевникам. Характерным примером может служить битва при Пуатье (732 г.).
Сколько-нибудь достоверных описаний этого сражения, к сожалению, не сохранилось. Наиболее правдоподобный пересказ её хода оставил нам Исиодор Паценский, но и его версия в основном состоит из образных сравнений:
«Северяне замерли стеной, словно воедино смёрзшиеся фигуры, изваянные изо льда; лёд этот не способен был растаять, даже когда своими мечами они разили арабов. Железнорукие гиганты — австразийцы смело врубались в гущу битвы, и это они нашли и сразили короля сарацинов» (204 т. 1, с. 416).
С большой осторожностью можно воспринимать реконструкции этого сражения в трудах Е.А. Разина (187 т. 2, с. 128-130) Э. Дюпюи, Т. Дюпюи (204 т. 1, с. 415-416).
Со своей стороны, мы можем добавить, что арабы воспользовались своей обычной тактикой и выслали вперёд стрелков, оставив тяжеловооружённых всадников во второй линии в качестве прикрытия. Из-за холмистой местности лучники — и пешие, и конные — не могли нанести большого урона франкам, и все их действия свелись к дуэли с легковооружёнными Карла Мартелла. Атаковать тяжёлой конницей франкскую пехотную фалангу, стоявшую в центре на возвышенности, арабам не было никакого смысла, так как такая атака изначально была бы обречена на провал, а кавалерию, выстроенную плотными рядами на флангах пехоты, видимо, не позволяли условия местности.
В конце концов, как предполагают историки, исход битвы решил выход конников графа Эда во фланг арабам; те были вынуждены отступить в лагерь, а ночью бежали (204, т. 1, с. 416).
После смерти Карла Великого (814 г.) его империя развалилась. На Верденском собрании 843 г. было официально объявлено о её разделе на три части: Западнофранское королевство, от которого позже отошли Бургундия и Аквитания; Германия, которая при Генрихе I Птицелове (919— 936 гг.) стала называться Тевтонским королевством (в него входили Саксония, Тюрингия, Франкония, Швабия и Бавария. В X в. к королевству была присоединена Лотарингия, а в XI — Бургундия); и третьей частью стали бывшие Лангобардские земли в Италии (175, т. 7, с. 351-353, с. 371, с. 397).
В целом, организационная система армии германцев была точно такой же, как у франков. В их коннице процент стрелков тоже был очень мал, основным же оружием конников были копьё и дротик. Это хорошо видно из описания поединка между баварским всадником и его противником — итальянцем, которое оставил нам епископ Лиутпранд в «Воздаянии». Данный случай относится к 893 г., когда король Баварии и Ломбарди Арнульф Каринтийский отправил с отрядом германских войск своего сына Центебальда на помощь к Беренгарию — одному из местных итальянских феодалов, воевавшему против графа Видо:
«…соединённые силы союзников с быстротою подступили к Папии (Павии). Но Видо так укрепил шанцами и войском речку Вернаволу, омывающую город с одной стороны, что противники, разделённые водой, протекавшей между ними, не могли напасть друг на друга.
Прошёл 21 день, но враги, как я сказал, не могли наносить никакого вреда друг другу; тогда один из баваров начал каждый день выезжать вперёд и осмеивать итальянские войска, крича им, что они трусы и не умеют наездничать. К большому стыду противников, он влетел в их ряды, вырвал копьё из рук одного воина и с торжеством ускакал в свой лагерь. Для отмщения за такое посрамление своей нации, выступил со щитом навстречу вышеупомянутому бавару Губальд, отец того Бонифация, который впоследствии, в наше время был маркграфом городов Камерино и Сполето. Противник же его не только не забыл своего первого успеха, но, сделавшись ещё смелее и увереннее в победе, выехал с радостью на бой; он то поднимал вскачь своего изворотливого коня, то, натянув поводья, осаживал. Но Губальд бросился на него прямо; когда же они съехались так близко, что могли уже наносить друг другу удары, тогда бавар по своему обычаю начал поворачивать своего коня в различные стороны, чтобы тем сбить с толку Губальда. Когда же он, маневрируя таким образом, обратил тыл с тем, чтобы, сделав быстрый поворот, напасть внезапно на Губальда, этот последний, дав лошади шпоры, настиг бавара, и прежде нежели он имел время повернуть коня, пронзил его копьём между плеч, до самого сердца. Затем Губальд схватил лошадь бавара за узду, а всадника, сняв с него доспехи, столкнул в реку, и с триумфом, как мститель за оскорбление соотечественников, возвратился в свой лагерь» (303, т. 2, с. 316-317).
Набеги венгров на Германию (900 г.) начались в то время, когда в стране бушевала гражданская война. Естествен: но, достойного отпора кочевники не получили. Только с воцарением на престоле Генриха I Птицелова власть оказалась в руках сильного человека.
Чтобы реорганизовать армию, выправить экономическое положение и навести порядок в государстве, Генрих был вынужден заключить перемирие с мадьярами (924 г.) и в течение 10 лет обязался платить им дань (204, т. 1, с. 515).
В связи с сокращением числа свободных землевладельцев, крестьянское ополчение перестало играть былую роль, и король был вынужден больше полагаться на отряды своих ненадёжных ленников, имеющих бенефиции. Чтобы усилить свою власть, Генрих ввел новую для Европы систему, вероятно, заимствованную у византийцев. О новой организации сообщает Видукинд в «Деяниях саксонских»:
«Избрав каждого девятого из поселян-воинов, поселил их в городах, с тем, чтобы каждый из них выстроил восемь жилищ для своих сородичей, получил и сберёг третью часть урожая и чтобы остальные восемь сеяли, собирали урожай для девятого и складывали хлеб в предназначенные для того места. Он пожелал, чтобы сборища, сходки и пирушки происходили в городах» (195 т. 3, с. 71).