Вооружение катафракта составляли: железная булава — сидерорабдион с 3, 4 или б гранями; пика — контарион; меч — парамерион; обоюдоострый меч — спафион и щит — скутарион «У пояса или при седле имеются ещё другие булавы» (80, с. 32).

Никифор делит тяжеловооружённых всадников на три вида, в зависимости от их оружия: контараты — копейщики — составляли, видимо, вторую шеренгу построения; сидерорабдаты вооружённые булавами и парамеры — бастасонты — скорее всего, воины, имеющие мечи вместо оружия ударного действия (80, с. 32). Примечательно, что автор трактата, не снабжает катафрактариев луками, в отличие от Псевдо-Маврикия и Льва VI. Видимо, это связано со снижением боевой выучки стратиотского сословия. Лев недаром сетовал на то, что в Византийской империи трудно найти хороших лучников для набора в армию.

Кроме тяжеловооружённых, в строю находились и конные стрелки. Никифор наделяет их доспехом; надо думать, облегчённой кольчугой, шлемом-касидией без маски, мечами-спафионами и луками со стрелами. Щиты для стрелков не предусматривались. Некоторые из них носили специальный доспех — кабадию, закрывающий ноги стрелка и часть корпуса лошади (80, с. 33).

Остальная часть кавалерии, не умеющая пользоваться луками, вооружалась, по мере возможности, доспехами различных типов, шлемами, щитами, пиками, мечами или булавами-рабдиями (80, с. 33).

Никифор в своей «Стратегии» описывает рекомендуемый вариант построения. Это, разумеется, не означает, что в Византийской армии применяли только такую тактику в означенный период. Вообще, многие императоры Византии занимались военными вопросами, придумывали новые способы строя и тактики, по их мнению, более эффективные, чем предыдущие, например, Алексий Комнин выстраивает воинов:

«…тем самым строем, который давно изобрёл и часто рисовал на листах, чертя расположение боевых порядков (ведь он не был несведущ в Элиановой тактике)» (49., с. 406).

Предлагает такой вариант и Никифор: пехота должна выстраиваться в огромное каре, а конница занимает его пустой центр и через специально оставленные проходы совершает вылазки на неприятеля.

«Кавалерия делится на 16 колонн, которые строятся в несколько линий внутри четырёхугольника, образованного пехотой. Первая линия состоит из трёх колонн: центр и два крыла. Центр занимают катафракты, которые имеют своё особое построение. Оно называется тригон (паратаксис — В.Т.) или (фаланга — В.Т.) и представляет фигуру трапеции. Общее число всадников в этой колонне 504 человека, или же, если нет такого количества катафрактов — 384. Глубина строя 12 рядов. В первом ряду — 20 всадников, или же 10. Каждый следующий ряд на 4 человека длиннее (по 2 на каждом конце); таким образом, в 12-ом ряду будет 64 или 54 всадника. В состав этой колонны допускаются конные панцирные стрелки в числе 150 человек при полном составе «фаланги» и 80 — при уменьшенном. Первые 4 ряда и все всадники, выдвинутые на концах рядов, должны быть катафрактарии, а внутри строя от 5-ого ряда до 12-го могут стоять стрелки.

Фронт первой линии кавалерии представляет ломаную линию, так как трапеция катафрактов выдвигается в центре; правое и левое крыло держит равнение на последнюю шеренгу фаланги. Оба крыла численностью каждое в 500 всадников, строятся в 5 рядов по 100 каждый. 2 первых ряда и последний состоят из людей, вооружённых пиками, третий и четвёртый из стрелков.

На правом конце правого крыла и на левом — левого выстраиваются отряды по 100 человек, имеющие назначение брать неприятеля во фланг. В их составе стрелки должны численно преобладать над людьми вооружёнными пиками. У «древних» отряд такого назначения на конце правого крыла назывался иперкерастами».

«На конце левого крыла, где противник имеет своих иперкерастов, отряд, имеющий назначение предупредить их, называющийся апособетами. Вторая линия кавалерии состоит из 4-х колонн также в 500 человек каждая, как и оба крыла, в таком же соотношении «контаратов» и стрелков, то есть, 300 и 200 человек, и также в 5 рядов глубины. Между отдельными колоннами должны быть интервалы для беспрепятственного прохода передних колонн назад и задних вперёд, то есть около четверти версты. Третью линию составляют ещё три колонны, которые располагаются против интервалов 2-й линии в расстоянии от неё на полёт стрелы».

«Отдельно становится конный резерв, под начальством особого командира с особым знаменем. Лошади должны быть распределены в группы по колоннам, которым они принадлежат, и эти группы имеют свои особые значки, чтобы кавалеристы, у которых ранен или пал конь, могли легко разыскать свой резерв и выехать вновь в строй на новых конях» (30, с. 35—37).

Кроме перечисленных, Никифор советует выделить особый конный отряд в 300 или 500 человек, который не включался в общий строй. В тексте эти воины называются прокурсаторы и находятся под командованием кефала, «местоблюстителя» — топотерета, или иного командира. Отряд должен состоять из 120—110 гипотоксотов при численности 500 человек или 60 при составе 300 воинов. Остальные вооружены пиками и дротиками. Во время рейда командир прокурсаторов оставляет 150 всадников при себе, остальных же рассылает по сторонам — в разведку. В бою отряд имеет особую задачу, о которой Никифор ничего не говорит (80, с. 33).

Автор не советует конникам в процессе схватки увлекаться преследованием:

«…так как у арабов лошади быстрее, и потому, завлекши противника, они могут, повернув коней, окружить его и переранить» (80, с. 38).

С нашей точки зрения такой боевой порядок малоэффективен. Полководец, его использующий, вынуждает своё войско к пассивной обороне. Конница, которая нуждается в просторе для действий, заперта внутри каре, и лишь небольшая её часть имеет возможность совершать вылазки. Теснота не позволила бы всадникам перестроиться внутри боевого порядка, поскольку 1-ая и 2-ая линии конницы стояли в затылок друг другу, и лишь воины 3-ей линии имели возможность выйти в промежутки между ними. Всадники имели возможность выехать только с одного фаса каре.

В том случае, если бы противнику удалось прорвать строй византийцев с какого-либо флангового или тылового фаса, вся конница становилась абсолютно беззащитной, так как не имела достаточно места, чтобы развернуться и встретить врага фронтом. В этой ситуации армия была бы обречена на уничтожение.

Никифор Фока был убит его племянником Иоанном Цимисхием, организовавшим против императора заговор (32, с. 49).

Новый византийский государь (969—976 гг.) сам был прекрасным наездником:

«В прыганье, игре в мяч, метании копья и стрельбе из лука он (Цимисхий — В.Т.) превосходил всех своих сверстников. Говорят, что он выстраивал в ряд 4-х скакунов и, птицей мелькнув над тремя из них, садился на последнего. Он так метко направлял дротик в цель, что тот пролетал через отверстие величиной с кольцо; в этом он превосходил даже прославленного Гомером островитянина (Одиссея — В.Т.), стрелы которого проходили через проушины в секирах. Он клал кожаный мяч на дно стеклянной чаши и, пришпорив коня, проносился на полном скаку, ударяя по нему рукоятью копья так, что мяч подпрыгивал и устремлялся в воздух, чаша же оставалась совершенно целой и не двигалась с места» (32, с. 53).

При Цимисхий в Византии появляется корпус «бессмертных» (32, с. 201), видимо, аналогичный персидскому отряду, упоминаемому Геродотом (21 т. 2, с. 157, 172, 296) и Курцием Руфом (120, с. 28). Скорее всего, этот корпус состоял из пехоты и конницы. Всадники «бессмертных» участвовали в сражении с руссами под Доростолом (972 г.) (32, с. 71). Анна Комнина также не раз говорит о «бессмертных», сражавшихся в войсках её отца — императора Алексия (1081-1116 гг.) (49, с. 62, 67).

В целом же в XI—XII вв. прослеживается упадок боепособности византийской кавалерии. Возродить её былую мощь не помогли даже государственные денежные субсидии — ситересии и обсонии (255, с. 56). Обедневшие стратиоты были неспособны купить нужное вооружение даже несмотря на то, что многие металлические части доспеха заменялись костяными, кожаными или войлочными (246, с. 91). Алексий Комнин в этой связи был вынужден прибегать к маскараду: так в одной из битв с печенегами некоторых воинов облачил в доспехи и шлемы, изготовленные из шелковой ткани, по цвету напоминающей железо, ибо железных доспехов на всех не хватало» (49, с. 236).