- Нет. - волны прибоя накрывали его ступни, переливаясь, одавали холодком, и он все глубже зарывался в песок, погружался в этот запах моря, в ее волосы...
- И давно это у тебя?
- После близкого знакомства с темпераментными потомками Шамиля. – отстраненно ответил Павел.
- Расскажи.
- Это было в девяносто шестом. Вся моя группа погибла. Они думали, что убили всех. Но я остался жив. Для верности, они скинули все тела в пещеру. Меня забросали телами убитых. Все, что мне оставалось, это лежать, не шевелясь и слушать, как они потешаются. Затем они решили бросить гранату. Она разорвалась в нескольких метрах от меня. Вход в пещеру завалило камнями. Я не знал, сколько времени я там находился. В абсолютной темноте, среди тел моих убитых товарищей. Мне стало нехватать воздуха, я задыхался в этом каменном мешке. И вот тогда появился Голос. И он указал, словно путеводная звезда, путь к выходу. Я стал разбирать каменный завал час за часом, час за часом... Чем дольше я работал, тем больше у меня было воздуха... Наконец, под вечер я вылез из пещеры. Потом я отправился на их поиски. Ночью я прокрался в их лагерь, он оказался недалеко, в паре километров, и стал убивать... Часового я задушил. Затем я взял автомат и стал стрелять... одного, второго, третьего, четвертого! Когда я пришел в себя, я обнаружил, что уничтожил своими руками девятерых. Я был весь в крови, к оружию прилипли человеческие мозги. По сей день я помню это...
- Судьба, - тихо сказала Татьяна, глядя на волны. - судьба... судьба...
Павел молчал.
- И как часто ты слышишь этот Голос?
- Очень редко, - буркнул Павел. - обычно когда сильные переживания, стресс. Сны эти только сейчас появились. Тань, а ты в вещие сны веришь?
- Не-а! - Татьяна мотнула головой. - Я материалистка.
Тумасов вздохнул, приподнялся на локте и посмотрел на Татьяну. Она лежала ничком, распластавшись на песке.
- А вот есть какая-нибудь практическая польза от твоего Голоса? - Татьяна сняла кофту, оставшись в маечке с короткими рукавами, подчеркивавшими ее спортивное, крепко сбитое тело.
Павел помнил, как недавно напрягался под любопытными взглядами, шагая рядом с ней по пыльным и кривым улицам старого города. Граждане мужского пола оборачивались вслед Татьяне с однозначным интересом.
А может... прямо здесь - в безлюдном уголке дикого пляжа? Но... вспоминал Павел про топор, разрубающий кожу с татуировкой и - возбуждение гасло. Эх, море, море, прилив-отлив...
- Пользы? - задумался он. - Да никакой. Я как-то раз попросил его назвать выигрышные номера в ближайшем тираже "Русского лото", это лотерея в России есть такая. И что ты думаешь? Получил в ответ длинный ряд замысловатых формул, разгадать которые оказалось совершенно невозможно.
- Да ну тебя! - Татьяна встала, закатала широкие джинсы повыше колен, явно собираясь насладиться волнами прилива. - А не обратиться ли тебе к Балашову?
- Кто это?
- Это психиатр наш местный. Вместе с Эриком работает, в центральной горбольнице. Хороший специалист, между прочим.
Павел покосился на нее:
- Ты считаешь меня сумасшедшим?
- Сумасшедшим? Вовсе нет. Просто ты принимаешь все близко к сердцу.
Некоторое время они оба молчали. Потом Павел сказал:
- Давай пойдем купаться!
Татьяна стянула джинсы, оставшись в трусиках и маечке, Павел разделся до плавок. Они пробежали пару метров, ввалились в воду и поплыли в сторону от берега. Татьяна была прекрасной пловчихой, и в воде Павел ей, пожалуй, уступал.
- Никому тебя не отдам! - хрипло кричала Татьяна и щурилась сквозь соленые брызги.
Идеальная! - подумал Павел, зарываясь в горячий песок. А Татьяна улеглась на рядом на спину и раскинула руки. Павел уселся на песок и стал смотреть на нее. Он просто смотрел на Татьяну, и на душе у него становилось спокойнее. А она лежала на песке и глядела в небо. Павел поднял голову и тоже посмотрел на него. Небо было ясным, спокойным и бесконечно умиротворяющим.
А вечером они уже сидели в мастерской.
Татьяна поднялась со стула и подошла к ширме.
- А как тебе нравится вот это? - она вытащила довольно большое полотно в подрамнике, поволокла его за собой и подянла на мольберт так, что картина была обращена к Павлу задней стороной. Она заботливо смахнула с нее пыль кусочком марли, затем встала сбоку около картины и провозгласила хвастливым тоном, словно ведущий аукциона:
- Здесь ты видишь картину 'Посетитель кафе'.
С этими словами она повернула мольберт к Павлу. Картина представляла портрет мужчины, сидящего за столиком. На рубашке мужчины в районе сердца можно было видеть инициалы "Д.А".
Картина поразила Тумасова непосредственностью и реализмом. Отображенный на ней человек был словно живой. Павел восхищенно всматривался в картину и не находил слов.
Но Татьяна сама подскочила к нему и наступая на него, приставала:
- Ну? Ну как, именно?
- Блестяще! - произнес Павел.
- Браво! - улыбнулась Татьяна. - Браво! Прекрасно! Я и сама того же мнения. Твой комплимент заставляет меня работать еще лучше.
- А когда ты мой портрет нарисуешь? - спросил Павел.
- Твой? Всему свое время. - уклончиво ответила Татьяна, разводя краски. - У меня сейчас еще несколько достаточно срочных заказов, потом можно и тобой заняться.
Затем они пили кофе, разговаривали, и Павел рассматривал портреты, облепившие стены комнаты. Люди на портретах были изображены разного возраста и пола, а сами же портреты в большинстве своем были сработаны в красной цветовой гамме. Павел бросил взгляд на портрет девушки, висевший справа, у стеллажа, и оторопел - на него смотрела Наталья.
- Кто эта девушка и когда ты нарисовала этот портрет? - Павел подошел вплотную и вгляделся в полотно. Классический женский портрет, молодая девушка на фоне открытого окна... Вдали - прибрежный ландшафт. По-видимому, художник пытался подражать старым мастерам. Пейзаж за окном - довольно тусклый, темноватый, а сама дама была изображена очень ярко, что отчетливо были видны малейшие черточки лица.
- А в чем дело?
- Эта девушка и есть моя племянница Наталья, о которой я тебе говорил сегодня! - Павел возбужденно снял картину со стены и поднес к себе.
- И что? - равнодушно бросила Татьяна.