Но вообще я начинаю себя уважать. И в лучшие-то мои годы, тогда, когда я еще не слишком подистоптался и волос у меня было куда больше, чем сейчас, за меня особо никто не цеплялся и тем более вот так не конфликтовал. Со мной – часто, а вот за меня – не припомню. А тут прямо шекспировские страсти разворачиваются. Не отравили бы, по принципу – «не доставайся же ты никому». Хотя это вроде бы не Шекспир…

- А это подарок от нас, от всех – назидательно подняла пальчик вверх Шелестова – Нашему любимому шефу.

- От всех? – удивленно спросил Самошников и получил два тычка под ребра – от Стройникова и от Жилина, стоящих от него по бокам, после чего все трое застыли с благостными улыбками на лицах. Разве только что махать руками не начали, выражая общую радость.

- Дааа? – удивленно протянула Таша – И что мы дарим?

- Сурпрыз! – подмигнула ей Шелестова и встав, протянула мне пакет – Харитон Юрьевич, с вплотную вас подступающим Новым годом!

- Спасибо – растроганно шмыгнул носом я.

- А поцеловать? – распахнула глаза Шелестова и повернула голову к Вике – Чисто по-братски, в щечку!

Вика скрипнула зубами, а я не без удовольствия прикоснулся губами к бархатистой коже Елены.

- Как орден получила! – сообщила Соловьевой Шелестова, поправила косынку и села на место.

- Чего там? – подпрыгнула на стуле Таша – Мне же интересно, что я вам подарила?

- Сейчас – хлопнул я по ее ручке, подбирающейся к пакету – Имей терпение. Вон, апельсин съешь!

- У меня от них диатез – отмахнулась Таша.

Я залез в пакет, там лежала коробка, затянутая подарочной бумагой, с забавными картинками – на них то кот бил мышь по голове дубиной, то мышь тыкала в кота огромным ножом. Немаленькая коробочка, и увесистая. Боги, что могла придумать эта проказница?

Под подарочной бумагой оказался футляр, отделанный мягким черным материалом с деревянными вставками и замочком на них. Ну, такая мини-щеколда.

Я глянул на Елену, та посигналила глазами «мол, открывайте».

Замочек щелкнул, я откинул крышку и присвистнул.

Внутри, на зеленом сукне, и в углублении, спещиально для него сделанном лежал пистолет, причем по хромированию и весу было ясно, что это не пластмасса. Простота классического дизайна, весомость, известные мужчинам всего мира надписи на стволе, правда кним добавилось еще и изображение лошади, вставшей на дыбы. Такого я не видел раньше.

- «Кольт – М1911А1», пистолет-ветеран - немедленно отреагировал Жилин, перегнувшись через плечо Соловьевой – Под патрон 45 АСР. Неужто настоящий? Шеля, ты офонарела?

- Рехнулся? – повертела пальцем у виска Елена – Пневматика конечно, но стопроцентный реплик, до веса и всего такого.

Я достал пистолет из футляра и нажал защелку магазина. Обойма мягко щелкнула и выскочила из рукояти. Ну да, пневматика, вон прорезь под газовый баллон.

- Хромированный – заметил Жилин – Не припоминаю, чтобы кто-то 191-ю потоковую пневматику хромировал. И еще – какая рукоять забавная. Странный пластик. Это вообще пластик?

- Перламутровая – немного раздраженно ответила ему Шелестова – Чего пристал.

- Стало быть, индивидуальный заказ? – вынес вердикт Жилин – Однако. Надо думать, это тебе в немалую…

- Жилин, ты хочешь поссориться? – в голосе Шелестовой загремела гроза.

- Все-все – Жилин отошел в сторону.

Я вбил обойму обратно в рукоять, погладил перламутр вставок и задал Елене один только вопрос.

- Почему?

- Комплектом к машине – хитро прищурилась она – Одно без другого не смотрится.

Это был дорогой подарок. Слишком дорогой, даже если бы они все скинулись. Не люблю, когда происходят вещи, которые я не могу объяснить.

Я убрал пистолет в футляр, футляр в пакет и сообщил всем –

- Угодили. Растрогали. Люблю. Выпьем.

На самом деле мне было немного стыдно. Да не немного, сильно. Я и сам сразу понял, что это не штамповка, к ширпотребу не делают такие футляры, да и сам пистолет достаточно было только взять в руки, чтобы все понять. Отлично я смотрелся на фоне этого подарка со своими шейными платками, ничего не скажешь.

Но и это все фигня по сравнению с другим. Она всегда впереди на один шаг. Всегда и впереди всех, включая меня. И совершенно непонятно – зачем ей это надо? Игра? Развлечение? Какая-то цель, о которой я ничего не знаю?

По-хорошему, все эти мысли надо бы рассказать Зимину и пусть ей занимается безопасность, но это по-хорошему. А по жизни – не стану я этого делать. По крайней мере пока.

Мы посидели еще часа полтора, за окнами давно стемнело. Не знаю, как остальным, но мне было так хорошо, как давно не было, я сидел среди своих, и моя душа отдыхала.

- Мне пора – сообщила всем Таша – Я не домой сегодня, пока доеду…

- Ух ты – помахала пальчиком совершенно захмелевшая Соловьева – У нашей маленькой злючки есть личная жизнь?

- Зато нет прыщей – невинно ответила Таша – Точнее – поэтому их нет.

На улице, куда мы вышли, оглашая окрестности гомоном, было прекрасно. С неба падал невесомый снежок, подморозило и воздух был прозрачно-терпкий.

- Благость какая – подняла руки в белоснежных варежках к небу Шелестова – Неужели будет Новый Год со снегом и морозом? Я уж и забыла, как это.

- Да, в последние годы фигня была – подтвердил Самошников – Грязь да слякоть. Только водку пить да песни петь, даже на улицу идти не хотелось.

- Песни! – Шелестова закружилась на месте – Пошли в караоке, а?

- Здесь нет поблизости ничего такого – пыхнул дымком сигареты Петрович и поддержал норовящую упасть Соловьеву – Я уже разведал.

Это да. Петрович, устраиваясь на новое место непременно совершал обход всех точек общественного питания в округе. Зачем – неизвестно, но был у него такой пунктик.

- Жааааль – вздохнула Елена, на которую, как, впрочем, и на всех, свежий воздух подействовал как старые дрожжи – О, а ты говоришь – нету!

Она ткнула рукавицей в сторону банка, находившегося неподалеку, точнее, в бегущую надпись на его фронтоне.

- «Только в нашем бааанке новые процентные стаааавки» - на мотив «Напилась я пьяна» затянула Елена – «Рааазмещая вклаааады»

Это было заразительно. Первой к Шелестовой присоединилась Соловьева, буквально повисшая на флегматично курящем Петровиче, послышался басок Жилина, да я и сам не заметил, как влился в общий хор. Даже Вика перестала дуться и присоединилась к нам.

- «До двадцати процентооов» - выводили мы слаженно, вглядываясь в бегущую надпись – «Выплаты процентооов многовариантныыы».

Охранники смотрели на нашу компанию ухмыляясь и переглядываясь, но не присоединяясь. Оно и понятно – служба.

- Хорошо – сообщила всем разрумянившаяся Шелестова и начала отплясывать что-то вроде твиста – Не люблю, когда на Новый год скучно. Вот, помню, когда я еще с папкой жила, то мы такие штуки на праздник придумывали! Один раз я карту нарисовала, вроде пиратской и мы всей семьей по дому лазали, а потом в саду. Я там просто заранее фейерверки спрятала. Так весело было!

- А вот мы в части… - начал было Жилин, но его перебил старший телохранитель.

- Харитон Юрьевич, мне очень жаль, но вам пора – тактично, но твердо сообщил он – Открытое пространство, да и время не раннее. Уж извините…

- Труба зовет – понимающе сказала Шелестова – Все по часам. Жаль.

- И мне – согласился с ней я – Спасибо вам, ребята за этот вечер, за то, что вы есть. Правда – все было здорово. Давно мне так хорошо не было.

- Многие вещи можно понять только тогда, когда они потеряны – Елена помахала мне рукавичкой и прощебетала – Веселого Нового Года и славного Рождества! Впрочем, может я еще позвоню!

- Завтра можете на службу не приходить – порадовала коллектив Вика – Я сама все уберу и закрою помещения. Киф, ты не против?

- Я? – ну да, последнее слова она как всегда хотела оставить за собой. Ладно, пусть ее. – Я только за. Никуда не пойду, дома останусь!

Вика, по-моему, так и не поняла, похоже, почему все засмеялись.