– Проволочные сетки в иллюминаторы вставляем, так он их насквозь пробивает. А если налетит с разбега, так бывает и стекло вдребезги! Вот с ними бороться – я понимаю…

Дим Димыч считал свой ресторан центром вселенной, вокруг которого вертятся все остальные службы. И никакой Коперник не доказал бы ему, что это не так. Качка и вибрация были для него всего лишь кознями штурманов и механиков.

Когда на столах расплескивались французские супы и на палубу летела дорогая английская посуда, Дим Димыч обвинял навигаторов. Он был уверен, что они попадают в штормы и циклоны, как плохие шоферы – в колдобины и ухабы.

На механиков он смотрел свысока.

– Пассажирам наплевать, – говорил он, – если ваши двигатели остановятся и мы ляжем в дрейф посреди океана. Лишь бы их до отвала кормили и поили!

Пассажиры, съедающие все блюда, объявленные на двух страницах меню, наводили панику на поваров и официантов. Дим Димыч был спокоен.

– Пассажир много ест? Значит, он здоров и доволен пищей. Я рад.

Спорить с Дим Димычем никто не решался. Дим Димыч не заканчивал кулинарных "университетов", он был практиком – прошел свою кулинарную иерархию снизу доверху. Начинал с кухонного чумазого мальчика на утлом суденышке, ходил коком и шефом на разных посудинах.

Поварских книг и справочников Дим Димыч не признавал: все кулинарные рецепты и секреты держал в своей крепкой памяти. Но, пожалуй, на всех континентах не было такого национального блюда, которое он не сумел бы приготовить.

Дим Димыч знал себе цену и был тщеславен. А потому никогда не хотел представлять свое хозяйство иначе чем в полном блеске…

Директор ресторана был еще и большой мастер по улаживанию конфликтов и сюрпризов, которые нет-нет да и преподносят его клиенты. Последний случился совсем недавно.

Три девицы-хиппи в длиннополых одеяниях завернули в пустой зал ресторана. Они поскучали там немного, потом разделись догола, побросали свою одежду на ковер и, рассевшись по креслам, меланхолично закурили сигареты.

У стеклянных дверей начала собираться толпа зевак. Мужчины посмеивались, старушки гневно жестикулировали. Девицы продолжали томно курить. Назревало ЧП.

Дежурная стюардесса позвала переводчицу. Та, красная от смущения, битый час уговаривала курильщиц хоть чем-нибудь прикрыться. Хиппи удивленно пожимали плечами. При чем здесь демонстрация и аморальность? Им просто жарко!

Сквозь толпу проплыл Дим Димыч. Он заглянул в дверь, крякнул и повернул обратно! С минуту постоял, почесывая бакенбарды, и направился вниз, к холодильным установкам.

Через пять минут стекла в ресторане заиндевели. Посиневшие от холода девицы закутались в свои платья и, стуча зубами, убежали в каюту…

Не успел закончиться обход, как Дим Димыча вызвали в зал ресторана. Среди пассажиров был один субъект неопределенного возраста. Он был таким толстым, что с трудом помещался в кресле, а когда вставал, оно поднималось вместе с ним. В таких случаях два официанта стягивали кресло с его зада.

Толстяк имел угрюмый нрав, держался особняком и ко всему придирался. Трудно сказать, какой страны был этот гражданин: на всех языках он разговаривал одинаково плохо. Накормить его было не просто. Когда официантка, худенькая, кареглазая Лида, приносила заказанное блюдо, он нюхал его и тут же требовал другое.

Сегодня за завтраком он заказал спагетти и, едва ковырнув макароны вилкой, сбросил тарелку на палубу. Лида, не выдержав, расплакалась.

За столами послышались возмущенные голоса на разных языках.

– Что он себе позволяет!

– Портит всем аппетит!

– Переводчик, пригласите сюда капитана: пусть его высадят в первом же порту!

Вместо капитана в сопровождении Ларисы и двух переводчиков, как генерал с адъютантами, приплыл великолепный Дим Димыч и с достоинством произнес гневную, но вполне приличествующую случаю речь:

"Прошу прощенья, сэр, но вы забыли, что находитесь на борту советского теплохода, который живет только по советским законам и в любой точке земного шара является частицей нашей Высокой державы. Позвольте вам напомнить, сэр, что, если вам не нравится в нашем доме, мы оставляем за собою право в любое время сказать вам "гуд бай". Позвольте впредь надеяться на ваше лояльное поведение".

Выступление Дим Димыча после перевода на три языка было встречено дружными аплодисментами пассажиров. В заключение он сам на трех языках пожелал дамам и господам приятного аппетита. Этим ограничивались познания оратора в иностранных языках.

Да, нелегкая это служба – сфера питания пассажирского лайнера!

С каждым днем "Садко" приближался к тропику Рака. Теплоход держал курс на Канарские острова. В Канарский архипелаг входит семь островов. Самые большие – Тенерифе и Гран-Канария. Первый заход на Лансароте – остров Дьявола. Шевцов наслушался об архипелаге вдоволь. Еще в декабрьскую стужу моряки говорили о Канарах: "Субтропики, вечное лето. Теплый, благодатный климат круглый год…"

Виктор уже представлял в своем воображении скалистые горы с крутыми склонами; почти четырехкилометровый пик Тейде – вулкан с вершиной, покрытой снегом; глубокие долины, заросшие непроходимыми лесами; кольца белопесочных пляжей, окружающих острова…

Вечером в кают-компании рефмеханик Миша, подмигнув соседям, спросил четвертого штурмана Круглова:

– Игорь, а правда, что Канары – это часть Атлантиды?

Игорь, как ни в чем не бывало, ответил серьезно и спокойно:

– Вполне возможно, что коренные жители Канар, гуанчи, были далекими потомками атлантов, уцелевших при гибели Атлантиды. Когда испанцы высадились на острова, они ожидали увидеть чернокожих дикарей – ведь Африка рядом. И вдруг их встретили красивые белокожие аборигены, к тому же – голубоглазые блондины. Смуглые и низкорослые испанцы сами выглядели дикарями рядом с этими красавцами. Испанцы истребили гуанчей – в ход пошли пушки и мушкеты…

– Значит, гуанчи исчезли?

– Не совсем. В архипелаге есть небольшой островок Гомера. Там еще сохранились остатки этого племени с загадочным языком "сильбо Гомера". Язык-свист.

Миша выразительно присвистнул, но Игорь не обратил на него никакого внимания.

– С гуанчами, – продолжал он, – вообще связано немало тайн. Представляете, у них сохранились легенды о всемирном потопе и о гибели их родины в океане! Гуанчи считали, что они единственные люди, оставшиеся на земле.

– Выходит, они перенесли гибель Атлантиды, но не пережили нашествия испанцев?

– Да. И еще странность: у гуанчей не было даже самых примитивных лодок. И какой-то запрет из прошлого не позволял им отплывать от берега. Интересно, что у них была своя письменность – откуда? Скалы были покрыты надписями на неведомом языке. На острове сохранились остатки огромных сооружений. Кстати, доказано, что их врачи умели делать даже трепанацию черепа!

– Слушай, а как могла погибнуть Атлантида? – поинтересовался доктор.

Игорь снисходительно улыбнулся:

– Посмотри на карту. Здесь через океан проходит цепь вулканов. Там, под океанским дном, все кипит и бурлит. Есть много свидетельств-десять тысяч лет назад на земле произошла катастрофа. Это совпадает с датой предполагаемой гибели Атлантиды.

– Что же могло произойти?

– Трудно сказать… Катастрофическое землетрясение, может быть, падение огромного метеорита. Поднялась гигантская волна-цунами, которая трижды обошла весь земной шар. Во всех странах, даже у американских индейцев, живет легенда о всемирном потопе…

– Платон писал, – поддержал Игоря начитанный Евгений Васильевич, – что океан – там, где мы сейчас плывем, – был непроходим для кораблей из-за отмелей и грязи над погрузившейся землей. Дно Атлантики и сейчас – одно из самых нестабильных мест на земном шаре…

– Представляете, – воскликнул увлеченный Игорь, – как много тайн на земле можно было бы объяснить Атлантидой! Сходство культур, разделенных океанами, загадочные совпадения в астрономии древних египтян и майя, остатки удивительных знаний о Вселенной у полудиких народов…