Он смотрел вверх, и ему всё больше казалось, что до конца каждого своего нерва он ощущал, как кто-то невидимый, властный смотрит на него в упор. Его рука была не то на сердце, не то на кармане с молитвами. Он уже судорожно повторял вслух свое загаданное желание. На какие-то мгновения его состояние находилось в чем-то среднем между сном и отрешенностью.
Вдруг его сознание поразило что-то неожиданное и непонятное! Тайну этого явления он для себя разгадать, видимо, уже никогда не сможет.
Или это была игра природы, выраженная в разрядах молнии, или это деяние рук человеческих, или это могло возникнуть в тот момент в его воображении - сейчас можно только гадать.
Но тогда весь небосвод осветился каким-то неземным ярким светом, при этом звука он никакого не слышал.
Василий очнулся от своего состояния и зашагал дальше. Пройдя некоторое расстояние, услышал журчание воды. То тающий снег полноводным ручьем пенился вдоль возникшей из белой пелены такой же белой высокой горки на его пути.
Подойдя ближе, он рассмотрел, это было полотно железной дороги.
Перепрыгнув через ручей, он с помощью всех четырех конечностей взобрался наверх полотна. Отдышавшись, помыл руки тающим снегом и зашагал вдоль рельсов. Сначала идти было совсем удобно, сбоку рельсов по щебенке, так как полотно было широкое.
Потом пришлось шагать по шпалам, меняя темп, то быстро семеня ногами по каждой, то размашисто переставляя ноги через одну. Но все равно, идти по полотну было на много удобнее, чем по размокшей лесной грунтовке.
Вскоре впереди показалась голубая звезда семафора. Этот свет поднял ему настроение и придал силы. Он зашагал быстрее. В такт шагам невольно душу заполняли слова и мелодия песни “Светит незнакомая звезда”.
Ему вспомнились огни Приволжского аэродрома г.Астрахани. Там он солдатом служил срочную службу.
Пришедшая в тот мир популярная песня Анны Герман для него тогда по-своему была особенно дорога, связав невидимой нитью с той, которая разделила свой жизненный путь с ним.
Прожили они с ней эти годы семейного бытия неплохо, дав жизнь в этом мире, еще двоим человекам, и он был любим ею.
Плохо, что жена тяжело больна после травмы позвоночника, и уже много лет не в силах поднять ведра воды, но надежда всему здесь - дети. Старшему уже 16, значит, дотянут, если что. Ведь живут без отцов многие.
Конечно, вдруг хоронить меня, во что это станет? Если погибнуть, но победа будет за нами - здесь проще, помогут. А если задавят? В Москве, видимо, и похоронить не дадут, да и она захочет ли? А везти к себе по нашим ценам?
Да, помимо душевной травмы, он своей смертью основательно разорит семью и материально. Хорошо тому, у кого нет никого и терять нечего.
Василий поначалу думал, что число защитников “Дома” заполнят различные беженцы, бездомные и другие свободные от всего люди.
Так нет, как раз обиженных судьбой не было, а пришли нормальные, порядочные люди, рискуя не только своей жизнью, но и плодами своего многолетнего труда - нормальным человеческим благополучием родных и близких.
Впереди показались огни станции, и вскоре Василий уже был на платформе. “Детская” - прочитал он. Идти дальше уже не было сил, да и неизвестно, сколько еще туда километров. Из расписания видно, что до ближайшей утренней электрички больше 2-х часов. За посадкой виднелись силуэты пятиэтажек, добрался до ближайшего подъезда.
На его радость, батареи были горячие.
Без шума, чтобы не потревожить сон жильцов, взял перед дверями пару ковриков и положил перед батареей, снял обувь и носки. Затем положил туфли на трубу, сам прислонился к батарее и ощутил всем телом тепло домашнего уюта, который покинул несколько дней назад. Вместе с ощущением тепла пришла и усталость.
Вспомнил, что уже вторую ночь не спал, не считая сна в электричке. Несколько раз глаза его смыкались, но спать стоя он пока не научился и постоянно, как мог, отгонял наступавшую дремоту.
Прошло около часа. В гулкой тишине подъезда услышал щелчки выключателей и утреннюю суету в ближайшей квартире. Кто-то собирался на работу. Он тоже стал собираться. Носки, конечно, до конца не высохли, но все равно уже было легче. Обулся, так же крадучись, положил коврики на место и вышел.
Погода не стала лучше, разве порывы ветра были слабее; подморозило, и снег валил не так густо.
Через некоторое время он уже сидел в вагоне первой электрички. Там узнал, что вокруг “Дома” все спокойно. Как теперь лучше поступить? Возникшее ночью световое явление воодушевляло его, как ничто. Он обязан прорваться к своим, и сделает это любой ценой!
Но как это сделать? Может, днем? Надо пробовать. Если не получится, то, конечно, ночью. Но надо хоть немного отдохнуть, хотя бы пару часов. И почему пару? Нет. Высплюсь до обеда и со свежими силами в путь. Только так! Решено!
А вот и станция Зеленый Бор. Снежок, прихваченный морозцем, уже не таял, как ночью. Василий “на всех парах” спешил к дому товарища. Но, свернув раньше, в надежде пройти прямее, заблудился и с полчаса плутал, ругая себя, по переулкам, потом вернулся назад, пошел по знакомой дороге и только тогда, хоть опять не сразу, с помощью ранних прохожих нашел заветный дом.
Было без малого 6 часов утра. С одной стороны, даже неплохо, так как не надо никого будить. Пусть товарищ с женой идут на работу, а я после ванны вздремну до обеда.
- Очень даже неплохо! - не без удовольствия думал он.
Глава V
Третий раз жмёт на кнопку звонка, четко зная, что в шесть часов хозяин квартиры всегда уже на ногах. Но к двери никто не подходит!?
Начали мелькать неприятные мысли: вдруг ушли уже на работу.
Но с той стороны дверей послышалось шарканье ног и шуршание ключа в дверном замке. Василий с облегчением вздохнул, предвкушая появление заспанного, удивленного и радостного лица корешка детства.
Но вместо него на Васю не менее удивленно, но без признаков всякой радости, смотрело заспанное лицо молодого человека.
Некоторое время они оба недоуменно смотрели друг на друга. Потом Василь выпалил:
- Шуклин, не знаете, где живет?
- Здесь, - ответил парень, - но они сейчас у тещи в Воронеже и приедут через недельку.
Потом парень сказал, что он их дальний родственник, и они его попросили пожить здесь на время их отлучки.
Для Васиного положения эта информация звучала почти как приговор. Мысли его опять неслись стремительно, обгоняя друг друга. Он с ужасом представил, как тот вежливо извинится и закроет перед его носом дверь.
Тут Василий собрался с мыслями и начал, неожиданно для самого себя, аргументировано, ему объяснять, что он товарищ детства хозяина этой квартиры, что ездит к нему постоянно и что сейчас, приехал издалека, поэтому есть необходимость помыться с дороги и привести себя в порядок.
Парень в нерешительности мялся, стоя у двери, потом сказал:
- Ладно, заходите.
В прихожей он понял, что сомнения парня были не без оснований, увидев в зеркале свое заросшее и уставшее лицо с болезненно-блестящими глазами.
От парня узнал, что он сейчас безработный, так как попал под сокращение всего штата, работал до этого в охране Белого дома.
- На - до же, - подумал Василий и не без иронии оповестил ему, что по воле обстоятельств он сейчас временно занял его вакансию на общественных началах. Парень все понял.
Далее была ванна!.. О, это была не просто ванна!.. Даже трудно описать, какие он испытывал удовольствия после долгожданного исполнения этого обычного земного желания.
Это было сравнимо, может, разве только с долгожданной встречей с желанной женщиной или еще с какими-нибудь прелестями нашей грешной жизни.
Мысли все его, как и тело, расслабились и текли медленно и расплывчато.
Он для себя уже окончательно решил, что после ванны обязательно поспит на диване, в зале, как минимум три-четыре часа. В любом случае надо постирать белье, которое должно высохнуть, а это часа четыре, не меньше, значит, и успеет отдохнуть.