Из-за боковой линии за игрой следила «группа поддержки». Это сборище в большинстве своем безработных личностей повсюду следовало за командой. Они получали огромное удовольствие от игры, вопя и осыпая бранью как игроков, так и судью. Это была пестрая компания, среди них попадались толстяки, но в основном все были худые, с землистыми лицами, со свисавшими изо рта сигаретами и торчавшими из карманов пивными бутылками. При случае они могли решительно изменить ход матча, и Альф не раз видел, как из-за боковой линии в точно рассчитанный момент выдвигалась нога, прерывая бег игрока из команды противника.
Иногда, правда, их веселье грубо прерывали. Если в начале матча в команде не хватало игроков, менеджеру нередко оставалось только одно — добирать игроков из болельщиков.
— У нас все сегодня на месте, Хьюи? — спросил однажды Альф перед началом игры.
— Одного не хватает, — ответил менеджер, маленький смуглый человек с прилизанными черными волосами, похожий на Аль Капоне. Клуб был его жизнью. Он был не только менеджером, но и секретарем, бухгалтером, физиотерапевтом; в сущности, он управлял клубом практически в одиночку. Он бросил взгляд на разношерстную компанию у боковой линии, предвкушавшую начало игры. — Придется раздевать болельщиков!
Он сложил ладони рупором и заорал:
— У нас не хватает игрока! Пусть один из вас надевает форму. Быстро!
«Йокер Фернли» регулярно «раздевал болельщиков». Того, кто вытягивал короткую спичку, как правило, ждал тяжелый день. Они были неподготовлены к жестким правилам игры, и Альф хорошо помнил, как «болельщиков» безжалостно выталкивали на поле, помнил их белые мосластые ноги и тощие фигуры в развевавшихся на ветру футболках. Они быстро поняли, что играть — когда в твое хилое тело на полном ходу врезаются пыхтящие потные чудовища, — намного утомительнее, чем просто наблюдать за матчем.
В середине 1960-х, когда Альф начал пробовать себя в литературе, он написал несколько рассказов, но так и не опубликовал их. В одном рассказе говорится о робком, униженном маленьком человеке, у которого есть единственная отдушина в его никчемной жизни: каждую субботу он идет на футбольный матч и выпускает пар, крича на игроков из-за боковой линии. Только тогда он чувствует себя сильным и могущественным. Однажды весь его мир рушится, когда ему самому приходится выйти на поле, — он чуть не погибает от столкновения. В основу этой истории легли собственные наблюдения Альфа за тяжелыми испытаниями «группы поддержки» на футбольных площадках Глазго. Это было одно из многих воспоминаний Альфа, изложенных на бумаге, однако оно никогда не издавалось.
Свой последний матч в составе «Йокер Фернли» Альф играл в Говане, жестком и бескомпромиссном квартале города. В тот день его команда совершила одну серьезную ошибку. Они выиграли. Подстрекаемый толпой судья сделал все возможное, чтобы перевес оказался на стороне команды противников, но «Йокер Фернли» все равно победили. Местные болельщики дали выход своей злости и набросились на игроков, которые забаррикадировались в раздевалке, а хулиганы пытались выломать дверь. Было очень страшно, и Альф засомневался, стоит ли продолжать занятия футболом. Он готовил себя к трудной и временами опасной профессии, но стать калекой, даже не начав, он не хотел. Больше он никогда не играл за «Йокер Фернли».
Этот ужасный случай в Говане, однако, не стал его последним футбольным матчем в Глазго. Он сыграл несколько игр в составе любительской команды «Старый Килпатрик» и постоянно играл в команде колледжа. Матчи часто проходили в субботу после ночных танцев в колледже, которые устраивали по пятницам, и многие участники с трудом передвигались по полю. Тем не менее было приятно размяться, к тому же это помогало избавиться от похмелья после ночной пирушки.
Он играл вместе со многими друзьями: Бобом Смитом, Эдди Стрейтоном, Дональдом Макинтайром, Адамом Фаррелом, Джонни Оггом, Джорджем Маклеодом и Ви-Джеем (Патом) О’Рейли. Однажды они поехали с командой колледжа в Дублин на выходные и так там повеселились, что Альф написал об этом очерк. Хотя к тому времени он уже перестал вести дневник, желание сохранить воспоминания не пропало.
В 1936 году семья Уайтов переехала из своего жилища на Дамбартон-Роуд в двухквартирный дом, расположенный километрах в трех от старого, на Эннисленд-Роуд, 724, в квартале Скотстаунхилл.
Семья смогла переехать в более благоустроенный район, потому что получила наследство. Дедушка Альфа, Джеймс Уайт, умер в Сандерленде в ноябре 1934 года и оставил кругленькую сумму. Его имущество оценивалось в 7366 фунтов, и в то время это было целое состояние. Он работал токарем на верфи, но еще немного приторговывал недвижимостью. У него было не меньше шести домов, которые после его смерти распределили между детьми. Папаше он завещал дом по Фалуэлл-Роуд, 65, вместе с долей в наследстве.
Их новый дом стоял на относительно тихой улице, откуда открывался восхитительный вид на окружавшие город холмы. Хотя и недалеко от старого района, здесь все было по-другому — больше похоже на зеленый пригород, резко отличавшийся от промышленного Йокера с его многоквартирными домами, грохочущими трамваями и шумными питейными заведениями. Здесь у Ханны было больше места для ее процветающего ателье, а Папаша так же легко добирался до своего рыбного магазинчика, который начал приносить доход. Переезд в новый дом не только обеспечивал Альфу занятия в спокойной обстановке. В перерывах он мог из окна своей спальни любоваться чудесными местами, которые доставляли ему столько радости, — Кэмпси-Феллс и Килпатрик-Хиллс.
В сентябре 1938 года начался последний курс — во всяком случае, Альф отчаянно на это надеялся, — и ему необходимо было сосредоточиться на учебе. Завалив патологию всего два месяца назад, он осознал, что, хотя отлично проводит время с друзьями, он должен всегда помнить о своей самой главной цели в жизни — стать дипломированным ветеринаром. В том месяце Альф не поднимал головы от учебников; он знал, что ему предстоит много работы.
Глава 6
Учеба приобретала настоящий смысл для студентов Ветеринарного колледжа, когда они начинали изучать медицину и хирургию — диагностику и лечение болезней. Они с трепетом делали первые операции, примеряя на себя будущую жизнь ветеринарного врача.
Во время изучения патологии они познакомились с такими болезнями, как туберкулез, фасциолез, сибирская язва и «деревянный язык», а также микроорганизмами с величавыми названиями: фасциола гепатика, коринебактериум пиогенез, диктиокаулюс вивипарус, фузиформис некрофорус и многими другими. Теперь они учились сражаться с этими врагами, — это была трудная, но интересная задача. Медицину и хирургию студенты изучали по таким уважаемым томам, как «Практическая ветеринария» Юдалла, «Ветеринария» Доллара и «Колики у лошади» Каултона Рика, но практическую сторону своей будущей профессии им приходилось познавать за пределами колледжа. Студентов прикрепляли к разным ветеринарным врачам в окрестностях Глазго, чтобы они приобрели практический опыт.
Некоторые из таких сторонних ветеринаров также читали лекции в колледже. Профессор Уилли Робб, преподававший медицину и хирургию на последнем курсе, был одним из самых уважаемых ветеринаров в стране. Он имел процветающую практику, где ему помогал сын Гарри. Уилли Робб, врач высокой квалификации, завоевал репутацию первоклассного специалиста по лошадям, застав славные дни рабочих лошадей, когда ими были заполнены улицы Глазго. Он был непревзойденным ветеринаром, и Альф многому у него научился.
Альф так же высоко ценил Билла Уэйперса, владельца клиники для мелких животных в Вест-Энде — западном районе Глазго. В те дни учебные заведения основное внимание уделяли лошадям, потом коровам, свиньям и овцам, а на мелких животных — собак и кошек — смотрели свысока. Билл Уэйперс даже тогда понимал, что мелкие животные могут стать очень важной отраслью ветеринарии будущего. Клиника этого первоклассного хирурга была оснащена рентгеновскими аппаратами, микроскопами и прочим современным оборудованием, он проводил такие операции, о которых другие ветеринары могли только мечтать. Этот человек опередил свое время, и студентам Ветеринарного колледжа Глазго необычайно повезло, что они оперировали под его руководством. Впоследствии Билл Уэйперс стал директором Ветеринарного колледжа Глазго и в 1949 году добился, чтобы его включили в образовательную структуру города. Альфред Уайт всю жизнь глубоко уважал этого трудолюбивого и преданного своему делу человека, которому присвоили рыцарский титул в знак признания его заслуг в ветеринарии.