Как известно из истории Донская казачья республика была разгромлена и завоевана русским Царем Петром I — Великим в 1708 году во время Булавинского восстания и со временем казачий народ лишенный государственности и свободы был определен последующими русскими царями в особое сословие — в особое служилое воинство ретиво оберегающее границы Российский империи[2].
Со временем царская власть посредством хитроумной дипломатии (использовалась даже религия) превратила казачество из когда-то народного символа свободы, в символ диктаторской царской полицейской власти подавляющей вооруженными казаками все народные восстания в Российской империи.
Как известно после свержения царской власти в феврале 1917 года, Донское казачество вновь обрело свою исконную свободу и собственную казачью власть избранную демократическим путем и объявило себя свободной, независимой, Донской казачьей республикой. Донское Правительство не желая подчиниться весьма шаткому неустойчивому Временному Российскому Правительству Керенского, заявило, что Донская республика вплоть до образования твердого законного Всероссийского коалиционного Правительства, будет действовать самостоятельно и что Донская республика согласна войти в единое Российское Государство, как равноправной партнер среди других всех республик (Украина, Белоруссия, Грузия и т. д.) на основах федерации свободных республик свободной и единой России.
Как известно после поражения Белой Армии (вожди которой никак не желали видеть Россию свободной в виде федерации свободных республик и повели жестокую борьбу против стремления самих народов к этой справедливой форме государственного устройства страны с многонациональным населением, стремясь во что бы то ни стало восстановить единство России в старой форме узкоцентрализованного юнитарного государства, возглавляемого только русской властью чем и погубили все дело), большевики придя к власти умело повели дело в национальном вопросе. Украина была объявлена Украинской Советской республикой, Белоруссия — Белорусской Советской республикой и т. д. Большевиками были официально признаны все народы вошедшие в состав СССР, за исключением казачьего народа. Ни Донской, ни Кубанской, никакой другой казачьей республики в Советском Союзе не оказалось. Но если царской власти на протяжении целых веков путем всяких хитростей и «пряником» (казачьи привилегии) не удалось вытравить из казачьего народа стремление вернуть утерянную им настоящую свободу, то красному царю Сталину путем голого террора и физического уничтожения казачьего народа, тем более не удалось задушить стремление казаков к свободе, а наоборот усилило это естественное человеческое стремление и привело к небывалому по силе духа стихийному Казачьему Освободительному Движению в котором приняло участие поголовно все казачество. Однако гитлеровцы сразу же в корне стали присекать Казачье Освободительное Движение стараясь лишь использовать его в своих немецких интересах и без опасности для себя.
С этой целью они и старались немедленно возглавить все стихийно возникшие казачьи вооруженные отряды немецкими офицерами. Это подтвердилось сразу же с возникновением первого вооруженного казачьего отряда на казачьей территории, т. е. нашей сотни. Все надежды которые казаки носили в своих душах сразу же рухнули. Стало видно, что немцы хотят казачьи вооруженные отряды сделать своим немецким войском, и отнюдь не казачьим.
В сотне пошел ропот.
Особенно возмущались старые казаки. Было похоже на то, что сотня разбежится. Очевидно, переводчики доложили немцам о настроении казаков и нас построили объясниться. Спокойно выслушав наши доводы и требования, старший лейтенант, баран фон Волькенхаузе нам ответил, что он понимает нас и солидарен с нами, но немецкое командование, решив использовать нашу сотню, как боевую разведку, в виду того, что среди казаков вашей сотни нет профессиональных ни офицеров, ни подофицеров, нашло необходимым назначать в сотню немецких командиров и, что для успешной борьбы против Сталина, казаки должны относиться с довернем к немецкому командованию. Затем, выразив уверенность, что немецкие командиры будут достойными боевыми друзьями таким воинам, как казаки, он распустил сотню. После ряда совещаний сотня выразив полное доверие старшему лейтенанту барону Волькенхаузену и признала его своим командиром. Вскоре мы получили немецкое обмундирование и оружие. Однако за нами оставалось право носить казачью форму в праздничные дни вне службы.
Всех старых казаков определили в хозяйственный взвод-обоз. Молодежь начали учить немецкой муштре. За короткий срок мы легко овладели этим искусством и исполняли все не хуже любого немецкого солдата.
Наша казачья сотня получила наименование: — 10-й казачий разведывательный эскадрон при 4-м велосипедном полку Скоро после этого к нам пришло пополнение: целый взвод казаков, сформировавшийся где-то на Украине, прибыл в сотню. Взвод привел старший лейтенант артиллерии Красной армии Димитрий Карюк. Карюк свободно владел немецким языком. Двадцатипятилетний Карюк был высок, хорошо сложен и красив, в его манере распоряжаться чувствовался кадровый командир. Он понравился командиру эскадрона и последний оставил его на должности командира взвода и добился у своего начальства для Карюка чина немецкого унтер-офицера.
Зимой, в начале 1942 г., наш эскадрон был переброшен в село Лакадиминовка, где приступил к изучению несения разведывательной службы на немецкий лад. Наши немецкие командиры оказались профессиональными кавалеристами-разведчиками, с большой боевой практикой. У каждого из них грудь была украшена многими боевыми орденами, включая и Железные Кресты первого класса. Старший лейтенант барон фон Волькенхаузе был истым аристократом, но это заключалось не только в титуле немецкого барона или красивой породистой физиономии, он действительно был аристократом по натуре и всему своему поведению. Жестоко строгий в службе, он был хорошим товарищем вне службы. Его отношение к нам, казакам, было настоящим командирским отношением: строг на службе, хороший товарищ вне ее. Молодой и жизнерадостный, в свободное от занятий время, он принимая участие во всех, затеянных нами играх. Мы боролись, играли в чехарду, бегали на перегонки и т. п. Помню, однажды играя в чехарду, один казак маленького роста, никак не мог перепрыгнуть через высокого Волькенхаузена, который сгибался в три погибели. Однако казак, каждой раз пытаясь перепрыгнуть, садился ему на шею и оба с хохотом валились на землю. Кончалось свободное время, начиналась служба и наш веселый товарищ по играм, становился строгим командиром, требующим точных и молниеносных исполнений его приказаний. Несмотря на то, что наши командиры взводов и отделений — немецкие вахмастера и унтер-офицеры — были прекрасными инструкторами всей военной науки, которая от нас требовалась, он лично сам, порою с утра до вечера, проводил с нами занятия. Падал в жидкую грязь и ползал на животе, делал перебежки с пулеметом, показывая как лучше и скорее приспособить пулемет к стрельбе с ходу. Учил всем хитростям маскировки разведчика от противника и т. д. и т. п. Идя в строю после занятий, грязные и уставшие, но бодрые и веселые, мы пели наши казачьи песни и наш барон, страшно коверкая русские слова, пел вместе с нами.
Вечером в дежурном помещении казаки играли в карты и он часто заходя туда играл с ними, рассказывал анекдоты, вел с казаками беседы на различные темы. В одно из таких посещений мы ему задали вопрос, почему он служит не в войсках Эс-Эс? «В немецкой армии были герои и до создания войск Эс-Эс», — ответил с многозначительной иронией Волькенхаузен. Его ирония нами не была понята в то время и мы гораздо позже, когда нам стало ясно, что из себя представляет гитлеровская система, поняли значение его иронии.
Будучи страстным кавалеристом, Волькенхаузен уделял много времени конной подготовке. Он учил нас многим хитростям действий кавалериста в разведке и на поле боя. Мне пришлось попасть в так называемый по немецки «шваедронструп», (В советской кавалерии это называлось «ячейка управления эскадрона»). В «шваедронструп» Волькенхаузен выбрал пять человек молодых казаков. Изучая немецкий язык еще в средней школе, почта все молодые казаки его понимали. Мы — попавшие в «шваедронструп» — при постоянной практике скоро стали говорить хорошо по немецки. Волькенхаузен уделял нам особое внимание. При ведении эскадроном учебного боя, он задавал нам вопросы, как бы каждый из нас поступил, будучи на его месте. Выслушав наши ответы, он разъяснял нам почему в одном случае нужно поступить так, а в другом иначе.
2
Из всех крестьянско-казачьих восстаний в России особенно характерным является Булавинское восстание, вспыхнувшее в 1707 г., в годы царствования Петра 1-го — Великого. В эти годы тяжелых изнуряющих войн, которые Петр Первый вел беспрерывно и которые требовали больших жертв от народа и принуждали царя к усилению крепостничества и увеличение налогового гнета, — появилось особенно много беженцев-крестьян и рабочего люда на все еще вольном казацком Дону. Скопление беглых народных масс в верховьях Дона и на низовьях Волги, серьезно обеспокоило и заставило срочно принять строгие меры против них феодалов-крепостников, ибо масса озлобленного беглого народа, ознакомившегося на Дону со свободой, по первому призыву могла броситься на расправу со своими прежними хозяевами — угнетателями-феодалами
На все строгие указы царского правительства вернуть беглых и угрозы Донскому правительству о наказании — следовал гордый казачий традиционный ответ — «С Дону выдачи нет».
В 1707 г. по коварному замыслу царского правительства была сделана попытка переписать беглых, живущих на территории Войска Донского. Осенью того-же года Петр Первый посылает на Дон карательный отряд под командованием князя Юрия Долгорукого с заданием переписать и вернуть силой всех беглецов, «не щадя ни женского пола, ни детей». Жестокий от природы князь Юрий Долгорукий, ловя и избивая беглецов, на первых порах успел захватить и насильно выслать три тысячи беглых. Это грубое и коварное предприятие царского правительства возмутило Тихий Дон. Перед казаками стал вопрос: выдать беженцев, приютившихся на Дону, или вступить в войну с царскими войсками, требовавшими немедленной выдачи беглых.
Воевать против огромных царских войск сравнительно малочисленному Войску Донскому было безнадежно, т. к. вело к безусловному жестокому поражению. Но выдать беженцев и, тем самым, осквернить основной принцип свободы, на котором зиждилось и создалось Войско Донские, было немыслимо. Исходя из этих благородных рыцарских чувств, казаки вступили в бой с насильниками и поработителями. Донские казаки во главе с одним из казачьих старшин, Кондратием Афанасьевичем Булавиным, напали на царский карательный отряд, разгромили его полностью и убили князя Юрия Долгорукого. Этим было положено начало восстанию на Дону, которое сразу-же стихийно охватило все Придонье, Поволжье и Слободскую Украину. На востоке восстали башкиры и татары. Восстание также охватило Приуралье и распространилось почти на все уезды страны. Восстание разгорелось огромным костром, разбросавшим искры по всей Руси. Царское правительство немедленно решило уничтожить центр этого восстания — казацкий Дон, который являлся духовным вдохновителем народных масс, поднявшихся на борьбу за свою свободу.
В 1708 на Дон была направлена тридцати тысячная карательная армия, под командованием князя Василия Долгорукого, — брата убитого булавинцами, Юрия Долгорукого. По-тому времени 30-ти тысячная армия была огромной силой, но восставшие дрались не на жизнь, а на смерть и неизвестно какая-бы участь постигла царскую карательную армию, если бы не измена и предательство прежних сообщников Булавина в лице казачьих старшин — Ильи Вершикова, Соколова и других. Предательски окруженный вождь восстания, Кондрат Булавин, героически отбиваясь от наседавших на него предателей в последний момент пустил себе пулю в висок. Бывшая при нем и сражавшаяся наравне с отцом дочь атамана, Галина Булавина, покончила с собой, вонзив в сердце кинжал. Однако гибель вождя не сразу угасила центр крестьянско-казачьего восстания и борьба еще долго продолжалась после его гибели, но Атаманы Булавина — Никита Голый, Семен Драный, Игнат Некрасов, Павлов и другие, действовали без общего плана и не обладали достаточной политической и военной подготовкой, в результате чего и были разбиты царскими войсками.
Разрозненные крестьянские восстания в других уездах страны, после гибели главного очага, вскоре постигла та же участь. Карательная армия князя Долгорукого смела с лица земли 44 казачьих городка, т. е. почти все заселение верхнего течения Дона. Десятки тысяч беглых крестьян были возвращены рабовладельцам-помещикам. Обезображен был Тихий Дон — очаг народной свободы. Обезображенный и покоренный казацкий Дон навеки потерял свое республиканство. Дорого обошлось казакам сохранение их основного демократического принципа — «С Дону выдачи нет». Многие тысячи казаков пали на поле боя, многие были казнены после подавления восстания, многие были отправлены, наравне с беглыми крестьянами, в рабство к помещикам. Часть казаков во главе с Атаманом Некрасовым ушло в эмиграцию и Турцию.
После подавления Булавинского восстания царская власть, прежде всего, покончила с Войсковым Кругом, собирать его было запрещено. Войсковые Атаманы больше не избирались и Донская республика лишившаяся самостоятельного решения политических и других проблем государственного значения была превращена в колонию. Оставлены были возможности только избирать хуторских, станичных и окружных атаманов, которые непосредственно подчинялись царскому наместнику-губернатору получившему название наказного Атамана. Последние, как правило назначались не из казаков. Наказные Атаманы исполняли директивы царской власти и Войско Донское стало со временем послушным орудием последней. Таким образом с казачьей вольницей было покончено. Царская власть принялась старательно и планомерно, где силой, где хитростью, а где и лаской перековывать казачество на нужный ей лад. Используя религию и патриотизм казаков царская власть очень умело превратила казачество в ретивого защитника своей власти.
Народ видевший раньше в казаке носителя свободы и справедливости, стал видеть в казаке носителя царской диктаторской власти, оружием и нагайкой подавляющего все народные восстание против этой власти.
Однако в 1917 году в Февральскую революцию казачество отказалось защищать царскую власть и вновь стало на свой исконной исторический путь единогласно проголосовав за республику.
Красные цари вооружившись религией Маркса — повели обманутый, простой и доверчивый русский народ в бой против вновь засиявшего очага народной свободы — казачьего Дона. Обманутый русский народ своими руками уничтожил колыбель своей же Всероссийской свободы. Донская казачья республика погибла в братоубийственной гражданской войне в России. Такова истина трагедии Народов России.