Но нет, этой долине не суждено было стать местом кровавой сечи! Неприятельский командующий, устрашенный решимостью республиканцев и занимаемой нами сильной позицией, поколебался начать ранее задуманную атаку и приказал вернуться двум батальонам; вместо наступления, которое он вел до сих пор, неприятель, следовательно, перешел к обороне.

Во время рекогносцировки был убит генерал Кальдерон, и это, возможно, явилось одной из причин нерешительности, обнаруженной генералом Джорджио.

Если неприятель не атаковал нас, то нам самим следовало атаковать его — таково было мнение многих. Но было ли разумно поступить так? Если бы нас атаковали на наших отличных позициях у Пиньейриньо, мы имели бы очень большие шансы одержать победу. Но, оставив эти позиции и двинувшись на сближение с неприятелем, мы вынуждены были бы перебираться через бугристое, хотя и высохшее русло реки; кроме того, неприятельская пехота по своей численности значительно превосходила нашу; к тому же у противника была артиллерия, а у нас — ни одного орудия.

В конце концов, сражение так и не началось: мы простояли весь день, и дело ограничилось небольшими стычками.

Слишком сильные позиции, а нередко также и крепости с их удобствами имеют ту отрицательную сторону, что они предрасполагают к отдыху и бездействию, в то время когда можно склонить чашу весов в свою сторону с помощью решительного сражения. В подтверждение этого можно было бы привести множество примеров, и потому заслуживает сожаления намерение итальянских военных специалистов в 1872 г. усеять крепостями полуостров — из-за боязни вооружить два миллиона граждан и послать священников осушать понтийские болота.

В нашем лагере не хватало провизии, и особенно плохо приходилось пехоте. Но еще более невыносимой была жажда, ибо там, где стояли наши войска, не оказалось воды. Но наши люди были закалены жизнью, полной лишений, и жаловались только на то, что им не пришлось сразиться с противником!

Мои соотечественники! В тот день, когда вы будете объединены (к несчастью, это произойдет не очень скоро) и станете столь же нетребовательными[91], как эти сыны Континенте, — иноземец не осмелится более попирать вашу землю, осквернять ваши брачные ложа! В этот день Италия вновь займет место среди первых наций мира!

Когда настала ночь, старый генерал Джорджио скрылся; утром мы нигде не могли обнаружить противника. До 10 часов, из-за утреннего тумана мы оставались в неведении о его новом расположении. Только к этому часу удалось, наконец, заметить, что неприятель занял сильные позиции у Такуари. Я уверен, что ловкий маневр противника причинил глубокое огорчение главе республики. Но поправить дело было уже невозможно. Он упустил блестящую возможность нанести сокрушительный удар империи и, быть может, обеспечить победу своей стране.

Вскоре мы узнали, что неприятельская кавалерия переправляется через Такуари при поддержке имперских судов. Итак, неприятель отступал, и следовало без промедления атаковать сзади. Наш генерал, не колеблясь, подал команду, и мы решительно ринулись в бой.

Неприятельская кавалерия уже переправилась через реку с помощью нескольких имперских судов, зато вся пехота оставалась на левом берегу, укрепившись на сильных позициях, под прикрытием военных судов и высокого густого леса.

Нашей второй пехотной бригаде, в составе второго и третьего батальонов, был отдан приказ об атаке. Бригада начала ее самым энергичным натиском, однако у неприятеля был слишком большой перевес в силах, и наши бесстрашные воины, несмотря на проявленные ими чудеса храбрости, вынуждены были отступить, опираясь на поддержку первой бригады, состоявшей из первого батальона, моряков и артиллеристов без орудий.

Страшным было это пехотное сражение в лесу; в густом дыму раздавался треск ружейных выстрелов и шум ломающихся деревьев, так что сражение походило на какую-то адскую бурю. Каждая из сторон потеряла не менее пятисот человек убитыми и ранеными. Тела храбрых республиканцев устилали землю до самого берега реки, где они смело бросились в штыковую атаку на неприятеля. Однако этот отчаянный натиск, к сожалению, не принес никакого результата, ибо вторая бригада, под давлением превосходящих сил, вынуждена была отступить, и сражение прекратилось.

С наступлением ночи противнику удалось без помехи закончить переправу на правый берег Такуари.

По мнению многих, наряду с прекрасными качествами генералу Бенто Гонсалвису не хватало решительности, и это было причиной того, что проводимые им операции заканчивались неудачно. Полагали, что вводя в бой пехотную бригаду, резко уступавшую по своей численности противнику (соотношение сил было по крайней мере один к шести), следовало поддержать атаку, бросив в бой первую бригаду и всю имевшуюся у нас кавалерию, вооруженную карабинами.

Я придерживаюсь того же мнения, т. е. полагаю, что, подготавливая атаку, следует все тщательно обдумать, но приняв решение, нужно вводить в бой все наличные силы, вплоть до последних резервов. Исключением может служить разве что только рекогносцировка, когда делают вид, что атакуют противника всеми силами с тем, чтобы разведать, где находятся его позиции и какова численность его войск, которых заставляют обнаружить себя, после чего атакующие возвращаются на свои позиции. Но в таком случае наша задача состояла в том, чтобы провести обыкновенную рекогносцировку. Следует, однако, всегда быть готовым к отражению действительной атаки противника. В тех обстоятельствах атака всеми силами могла бы действительно увенчаться блестящей победой, если бы мы, опрокинув противника, загнали его в реку. Ведь неприятеля, несомненно, объял страх из-за того, что он подвергся нашему преследованию во время отступления; поэтому, бросив все силы в атаку, мы, весьма вероятно, добились бы успеха. Однако командующий счел за благо не рисковать и не вступать в генеральное сражение, подвергая опасности всю ту пехоту, которая была, у республики. Он, без сомнения, сожалел о том, что не дал сражения накануне, когда его бойцы, находясь на открытой местности, могли бы творить чудеса.

Во всяком случае этот бой причинил нам невозвратимые потери, так как некем было заменить около половины наших храбрых пехотинцев, потерянных в этом бою; для неприятеля же потеря пятисот человек пехоты была малоощутимой.

Противник расположился на правом берегу Такуари, что обеспечило ему почти полное господство над окружающей местностью. Мы двинулись по дороге, ведущей к Порту-Алегри, с целью возобновить его осаду.

Положение республики несколько ухудшилось. Мы снова направились к Сан-Леопольду, к Сеттембрине, а затем пришли в Малакару, в наше старое место расположения. Отсюда через несколько дней мы перенесли наш лагерь в Белья-Виста, расположенную ближе к озеру Патус, на северо-восток от Малакары. В то же время генерал Бенто Гонсалвис задумал новую операцию, которая, в случае успешного исхода, могла бы значительно поправить наше положение.

Глава 26

Экспедиция на север

Противник, делая вылазки на открытом пространстве, несколько ослабил гарнизоны своих крепостей. В числе их оказался Риу-Гранди-ду-Норти. Эта крепость, расположенная на северном берегу у входа в озеро Патус, была одним из ключевых пунктов и захват ее мог бы изменить положение дел. Главная выгода состояла здесь в том, что в крепости было много различных съестных припасов, оружия и снаряжения.

Наши части находились тогда в самом жалком состоянии; в Риу-Гранди их можно было одеть и снабдить всем необходимым.

Чрезвычайно важное значение этого пункта определялось не только тем, что он контролировал вход в лагуну и являлся единственным портом провинции; но и тем, что в этом месте находилась atalaya, т. е. сигнальная мачта для судов, с которой им указывали уровень воды у места выхода из озера в море.

К несчастью, в этой экспедиции случилось то же, что и при Такуари. Хотя вылазка, осуществленная с чрезвычайной предусмотрительностью и в тайне, была близка к успешному завершению, мы не достигли никаких результатов, ибо не нанесли решительного удара.