- Кто? – спросил Йирран. – Оперативник?

- Кто? – недоумённо повторил Лито вслед за двуполой любовницей. – А! Васенька? Только не говори, что принимаешь его всерьёз. Он просто маленький мальчик. Я говорю о Лаунхоффере.

Цинкейза содрогнулась.

- Ящер здесь? – прошептала она с ужасом.

Лито моргнул и нашарил её взглядом.

- Это невозможно, - успокоил он и пояснил: - Я говорю о Лаунхоффере-младшем. Об Артуре.

Цинка прерывисто выдохнула и притронулась рукой ко лбу.

- Я боюсь Ящера, - призналась она. – Но что до его сына... Не понимаю. Все знают, что Артур родился абсолютной посредственностью. Какая разница, где он сейчас?

Чинталли снисходительно улыбнулся.

- Артур – бездарность. Но любящим родителям это безразлично. Артуру вручили по крайней мере одну великую креатуру – подлинный модуль из оригинального Маханаксара... Насколько я могу понять, Артура сопровождает Аналитик. А я могу понять это по той примете, что вся моя коллекция вместе взятая не способна выследить его, - Лито прищёлкнул пальцами, не то досадуя, не то восхищаясь. – Он может быть где угодно. Даже в соседнем номере.

Данкмар отрешённо слушал их болтовню.

Он по-прежнему сидел за столом, охваченный странным оцепенением. Это нельзя было назвать изменённым состоянием сознания: сознание оставалось в рамках привычного, по крайней мере, близко к ним. Данкмар не впал в транс, он всего лишь чувствовал себя подавленным, а в голове стояла муть, как от сильного недосыпа. Возможно, попытайся он встать или заговорить, он ощутил бы давление воли скитальца. Но двигаться не хотелось. Не хотелось наблюдать за происходящим, мыслить, дышать... Размывалось ощущение времени. Исчезли навязчивые движения, преследовавшие Данкмара в последние дни – не вздрагивали губы, не поджимались пальцы. Прошло добрых полчаса, прежде чем он понял, что просто дышит слишком редко и неглубоко и, несомненно, испытывает лёгкое кислородное голодание. Оно и было причиной других неприятных эффектов. Данкмар заставил себя вдохнуть по-настоящему. Он надеялся быть глазами и ушами оперативника Лабораторий и отдавал себе отчёт в том, что не способен на большее. Но остатки самолюбия не позволяли сдаться. Если действовать он не в силах, он должен был хотя бы слушать и думать. Пытаться понять.

Данкмар подумал, что похож сейчас на одну из живых кукол Чинталли. Судя по всему, их скиталец и называл «коллекцией». Коллекция застыла вдоль стен. Глаза кукол отрешённо смотрели в пустоту. И всё же они были живыми, несомненно живыми. Каждая фигура обладала собственным характером, индивидуальностью, явственной даже сейчас, в их полусонном одеревенении. Смутно Данкмар догадывался, что это один из поводов для коллекционирования... Он не был вполне уверен, что догадка принадлежала его разуму. Возможно, он воспринял её из чьего-то чужого.

Поведение скитальцев казалось ему капризным и непоследовательным. В этом все трое были похожи друг на друга. Цинкейза выглядела более легкомысленной, Лито – более уверенным и властным. Йирран, очевидно влюблённый в Лито, пребывал в непреходящем тихом восторге. Но все, даже грозный Чинталли, демонстрировали детскую непосредственность и любознательность, эмоциональность, импульсивность... «И неспособность вести деловой разговор», - закончил Данкмар про себя. Провозгласив тост в честь Моря Вероятностей и прочитав Данкмару краткую вступительную лекцию, Чинталли будто бы утомился и потерял к происходящему интерес. Он перебрался из-за стола в кресло, уселся поудобнее и принялся бренчать на гитаре. Йирран и Цинка восприняли это как должное. Йирран немедленно улёгся на диван рядом с креслом возлюбленного, а Цинкейза просто развернулась лицом к спинке стула, уставившись на Чинталли. Некоторое время они обсуждали вещи, Данкмару непонятные. О нём, казалось, просто забыли.

Данкмар обвёл комнату медленным взглядом, повернул голову к окну. Тяжёлые шторы были подняты, у стекла белел тонкий тюль... За стеклом не было ничего. Ни туч, ни солнца. Не прорисовывались очертания зданий, не пролетали авиетки. Только тонкий тюль висел, такой же, как по эту сторону окна – бесконечный колышущийся тюль. Верный привычке искать прежде всего разумную причину, Данкмар решил, что это своеобразный туман и облачность.

Но тотчас занавесь рассекла прореха. Данкмар попытался вспомнить, какое сейчас время суток, и не смог. В обрамлении трепещущей белизны тюля по чёрному небу, усыпанному звёздами, плыла вереница сверкающих чудовищ. Он увидел китов, увенчанных рогами, и многоногих ланей, перебиравшихся с крабьим проворством, и величественных змей, которые сплетались в медленном, гипнотическом брачном танце. Живые колесницы катились по твёрдому небосводу. Шипы на ободьях их костяных колёс пробивали бархатную плоть ночи, и из проколов брызгали струйки неописуемых бледных радуг... Чернота была всюду, она простиралась в бесконечность вверху, внизу, по всем сторонам света, и далеко, далеко в её прозрачной плоти мерцали и колыхались тончайшие струнки, серебряные паутинки, похожие на струи дождя. Чем дольше Данкмар смотрел на них, тем ближе и отчётливей они становились. Наконец открылось, что нежная завеса в действительности составлена из чудовищных столпов материи, а мерцает она оттого, что каждый из столпов окружён атмосферой. За облачными покровами мелькнули очертания материков и океанов. Механически Данкмар попытался подсчитать линейные размеры этих немыслимых космических тел. Если в поперечнике они примерно соответствовали планетам... «Это иллюзия», - подумал он. По коже запоздало пробежали мурашки.

Чинталли хихикнул:

- Кажется, наш друг засмотрелся.

- Это твоё? – промурлыкала Цинкейза. Её золотое платье на глазах меняло фасон. Усыпанные сапфирами шпильки в волосах задвигались, переплетая косы в новую сложную причёску.

- Чьё же ещё.

- А сколько там градусов до хайлерта?

- Семьдесят девять.

Цинка ахнула, встрепенувшись.

- Не может быть! Я бы дала не меньше ста двадцати!

- Семьдесят девять, - подтвердил Чинталли с гордостью.

- Невероятно, - откликнулся Йирран. Теперь он тоже смотрел в открывшуюся картину, приподнявшись на локтях и вытягивая шею, как гибкий зверь. – Что ты сделал с гравитацией?!

Данкмар отстранённо удивился: зрелище невозможной вселенной вызвало у скитальцев лишь лёгкое любопытство, а восторженных возгласов удостоился какой-то числовой параметр...

- Обнулил скользящую скорости, - сказал Лито. – Это было далеко не самое сложное. А вот минорная сигнатура заставила меня попотеть... Мне нужен Аналитик, - Чинталли шевельнул пальцами, закрывая картину, голос его зазвучал суше: – Подлинник. Настоящий супермодуль, а не набор ущербных обрывков. Я невероятно устал тратить десятилетия на расчёты, которые должны занимать дни. Это раздражает. От этого портится характер.

Цинка улыбнулась.

- Ты пришёл сюда за ним?

- Да. – Чинталли скосил глаза на Йиррана. – Прости, Йир.

Йирран тепло засмеялся.

- Лито, я не дурак. Да, я собирался заманивать тебя представлением, но я еле-еле успел расставить декорации. Я понял, что ты здесь по другой причине.

Чинталли подтянул к себе его руку и галантно поцеловал запястье.

- Тем не менее, я очень рад, что нам довелось встретиться, - он понизил голос, интонации стали задушевными, и Йирран выгнулся, словно кот под ласкающей ладонью. – Я нахожу, что обстоятельства мне благоприятствуют.

- Потому что есть ещё одна причина, - проницательно заметил Йирран, взглянув на него сквозь ресницы.

- Верно, - Чинталли помолчал. – Сам факт присутствия здесь Артура с подобным сопровождением...

- Не может не наталкивать на догадки, - подхватил Йирран. – Что ищут они?

- Снова верно. Их присутствие чем-то обусловлено. В этом локусе содержится нечто беспредельно, невообразимо ценное для Лабораторий. Настолько ценное, что на его защиту отправлена беспредельная, невообразимая мощь. Подлинный Аналитик! Величественней было бы только явление архитектора.