Но далеко не всем так повезло, как сержанту Моррису. Пять плавающих танков, не успев коснуться поверхности моря при выгрузке с транспортировавшего их судна, сразу же затонули, два других перевернулись и пошли ко дну, остальные с трудом, но все же добрались до берега. Когда они шли к берегу, немецкие артиллеристы не обращали на них особого внимания, так как на фоне крупнотоннажных десантных плавсредств они казались слишком незначительными и маловажными целями. Но как только плавающие танки достигли берега, немцы открыли по ним массированный огонь. Некоторые из командиров плавающих танков, не имевшие опыта высадки в условиях сильного берегового прибоя, поспешили сбросить водонепроницаемые брезентовые кожухи, и волны хлынули внутрь танков, заглушив двигатели. Моррис, подавив немецкое орудие в подвале отеля, получил приказ вытащить полузатонувший танк его роты. В конечном итоге оказалось, что почти половина плавающих танков погибла.
Спустя две минуты после высадки первых плавающих танков пустынный берег был заполнен танками непосредственной поддержки пехоты и сотнями солдат. Царил страшный беспорядок: пехота первого эшелона вторжения высадилась на берег чуть ли не одновременно с танками. Естественно, танки не успели подавить на берегу огневые точки противника и проделать проходы в дюнах и через минные поля.
Танки-тральщики высадились на берег в составе отрядов разграждения. Одни из них должны были проделать проходы в минных полях с берега в глубь страны, другие — очистить его от всевозможных препятствий, то есть проделать ту работу, которую солдатам Гиббонса на участке «Омаха» пришлось выполнять вручную, что привело к большим жертвам. Отряды разграждения на участке «Суорд» полностью не выполнили свою задачу, так как половина препятствий к моменту высадки саперных танков находилась под водой. Когда старший инженер сектора вторжения полковник Уркварт на своем самоходном десантном судне подошел к участку «Суорд» и увидел торчащие из воды колья проволочных заграждений и полузатопленные противотанковые ежи с привязанными к ним противопехотными минами и артиллерийскими снарядами, то немедленно приказал своим людям прыгать за борт и обезвреживать мины и снаряды. Эта работа была очень опасной и тяжелой, так как саперы находились под огнем противника, рядом с плавсредствами, которые при сильном накате волн могли легко раздавить их. Их находчивость спасла от гибели многие десантные суда.
Высадившиеся на берег танки без всякого труда подминали под себя деревянные колья проволочных заграждений, а ежи из стальных рельсов при помощи буксирных тросов оттаскивали в сторону от дороги.
Саперные танки, входившие в состав отрядов разграждения, должны были проделывать проходы в дюнах и далее в глубь страны. Через участок «Суорд» проходила сплошная гряда невысоких песчаных дюн, за ними находился ряд приморских отелей и вилл, а параллельно побережью пролегало шоссе. Проселочные дороги между домами, виллами и отелями выходили к шоссе и были заминированы немцами.
Для разминирования проселочных дорог саперы выделили 16 танков-тральщиков, восемь бронированных бульдозеров и 24 других танка различного боевого назначения: мостовые танки — для наведения в дюнах мостов, танки-путеукладчики — для прокладывания дорог в сыпучих песках и, наконец, танки с установками для метания подрывных зарядов, которые при взрыве сметали огромные массы песка с пути движения наступавших войск. Саперные танки в самые короткие сроки проложили пути для продвижения основных сил вторжения. Они выполнили свою задачу, но половина их была подбита противником.
Большой трудностью, связанной с высадкой союзников в Нормандии, явилось регулирование движения войск, боевой техники и транспорта на берегу. Для этой цели были сформированы специальные группы регулировщиков во главе с опытными офицерами. За порядок движения транспорта на прибрежной полосе в равной степени отвечали как армия, так и флот, которые выделяли свои группы регулировщиков: со стороны флота — для организации и поддержания порядка в определенных точках побережья при подходе к ним десантных плавсредств, а со стороны армии — для организации движения транспорта, боевой техники и войсковых частей по проходам с берега в глубь страны. Перед вторжением в Нормандию солдаты и офицеры союзных войск считали песчаные пляжи, где им предстояло высаживаться, наиболее опасными, гиблыми местами, откуда следовало поскорее выбраться, поэтому никто не завидовал регулировщикам, которые по долгу службы должны были находиться на берегу в течение всего дня «Д».
На каждом плацдарме от армия был назначен комендант берега. Ему подчинялись группы регулировщиков движения, которые в свою очередь контролировали проходы с берега. Группы регулировщиков имели свои радиостанции и поддерживали непрерывную радиосвязь с комендантом берега, который в любое время был в курсе событий, и когда тот или иной проход забивался транспортом и боевой техникой или подвергался сильному артиллерийскому обстрелу противника, то он немедленно направлял поток машин в другом направлении, к другому проходу. Предполагалось, что служба регулирования движения закончит свою работу в течение дня «Д», а затем необходимость в ней отпадет, поэтому она была укомплектована в основном офицерами и солдатами тех полков, которые должны были высаживаться в Нормандии только через несколько дней после начала вторжения. Окончив свою работу и убедившись в том, что движение на берегу налажено и не находится под воздействием артиллерийского огня противника, они должны были на попутных разгрузившихся кораблях вернуться в Англию, присоединиться к своим частям и вместе с ними снова высадиться в Нормандии. Так, например, служба регулирования движения на участке «Суорд» была укомплектована солдатами и офицерами 3-го разведывательного полка, среди которых были майор Невиль Гилл и капитан Айвор Стевенс.
Эти два офицера, подобно Рою Мэнли и Джорджу Данну, могут служить примером того, как война сводит вместе совершенно различных по происхождению, общественному положению, характеру и возрасту людей и соединяет их крепкой дружбой. Гилл, тридцатидвухлетний майор английской армии, до войны работал юристом в Ньюкасле. Стевенсу, сыну владельца гостиницы, было двадцать пять лет. Он начал службу еще до войны в гвардейском гренадерском полку рядовым солдатом. Это был огромный, атлетически сложенный человек. Он страстно увлекался греблей, футболом и крокетом. И тот и другой были холостяки. Правда, Стевенс накануне дня «Д» увлекся молоденькой шотландкой, по имени Конни Боуз, и для него предстоящая высадка являлась обязанностью, которую необходимо было поскорее выполнить, чтобы посвятить себя гораздо более приятным и интересным делам.
И Гиллу и Стевенсу довелось побывать под Дюнкерком, причем в то время Гилл был еще младшим офицером, а Стевенс — ефрейтором.
Катастрофа под Дюнкерком, откуда им обоим посчастливилось выбраться живыми и невредимыми, совершенно потрясла их. Однако со временем тяжелые воспоминания постепенно изгладились из их памяти. В Англии, готовясь к вторжению, Стевенс и Гилл упорно учились искусству десантирования. В 1944 году Гилл был уже майором, а Стевенс — капитаном.
Они не боялись высадки и были уверены, что справятся с полученным заданием и обеспечат должный порядок движения транспорта на прибрежной полосе участка «Суорд». Их беспокоило другое. Гилл и Стевенс знали, что их группа регулирования движения будет предоставлена самой себе и после выполнения задания должна вернуться в Англию в свой полк. Гилл перед высадкой получил специальный приказ, в котором говорилось о их действиях на берегу во время высадки и который обязывал командиров кораблей взять их на берег по первому требованию майора Гилла. Приказ был подписан командиром корпуса, в состав которого входил их полк, и Гилл бережно хранил его в нагрудном кармане.
Гилл со своей группой должен был высадиться на берег через двадцать минут после высадки первой партии английской пехоты. Несмотря на то что в группе регулирования движения было всего десять человек и она была, конечно, слишком малочисленным подразделением для того, чтобы им командовал офицер в звании майора, тем не менее Гилл, понимая всю серьезность задачи, возложенной на него, принял это назначение как должное. Группа майора Гилла должна была действовать совершенно самостоятельно. В этих условиях ответственность майора за жизнь десятка подчиненных ему людей была не меньшей, а пожалуй, даже большей, чем если бы ему были подчинены сотни солдат и офицеров. Конечно, и командир крупного соединения тяжело переживает гибель в бою своих солдат, но он часто не знает погибших или раненых в лицо, не знает их чувств и мыслей. Командир же маленького подразделения знает каждого своего солдата в лицо, знает их характеры, привычки, семейное положение и, конечно, больше переживает за каждого из них.