Еще более значительным событием было обследование .корабля, затонувшего в Марсельской бухте. Этот эпизод интересен прежде всего тем, что здесь была сделана попытка раскопать полностью остатки затонувшего корабля, которая, хотя и не была доведена до конца, но дала исключительно богатый материал для суждения о грузе, размерах и устройстве корабля. Экспедицией руководил Кусто, уже имевший некоторый опыт ведения археологических работ. Кроме того, археологическое наблюдение осуществляла группа археологов во главе с одним из крупнейших археологов нашего времени Франсуа Бенуа. Кусто располагал прекрасно оборудованным для такого рода работ судном «Каллипсо» и многими техническими устройствами, редко доступными большинству подводных археологов.

Благодаря участию Ф. Бенуа удалось не только раскопать корабль, но и определить его маршрут, имя его хозяина и точную дату кораблекрушения. Одним словом, раскопки этого корабля во многом стали образцовыми для подобного рода работ, и потому о них следует рассказать более подробно.

Первые сведения о корабле были получены от водола-за-профессионала Христиани, занимавшегося сбором зато-

Разведки морского дна в районе Марселя

нувшего металла и прекрасно знавшего район моря к востоку от Марселя. Однажды он погрузился слишком глубоко и пробыл на дне слишком долго. Когда он поднялся на поверхность, его ноги оказались парализованными в результате кессонной болезни. Христиани доставили в Тулон, где в распоряжении Морской подводной исследовательской группы была декомпрессионная камера. Морские врачи группы немедленно поместили его туда. Декомпрессия продолжалась два дня. Жизнь водолаза была спасена, но он почти шесть месяцев пролежал в госпитале.

Фредерик Дюма, старый друг и соратник Кусто, работавший в это время в группе, часто посещал Христиани, пытаясь как-нибудь скрасить его полугодовое заключение в госпитале. В знак цризнательности Христиани открыл ему один из своих секретов, которыми так не любят делиться профессионалы-водолазы. Он рассказал об огромной колонии омаров, тянувшейся вдоль подводных склонов островка Гран-Конлюэ. А там, где обитают омары, всегда есть древние «горшки». Из описания этих «горшков» стало ясно, что Христиани имел в виду древние амфоры.

К счастью, в августе 1952 г. судно «Каллипсо», незадолго до того вернувшееся нз океанографической экспедиции в Красное море, было свободно, и Дюма, загоревшийся страстью к археологическим исследованиям, без труда уговорил Кусто начать работы в этом районе.

Гран-Конлюэ, куда направилась экспедиция,— даже не остров, а большая скала с очень отвесными склонами. Ею заканчивается архипелаг, прикрывающий с востока вход в марсельский порт. Грозный вид скалы, голые, лишенные даже самой скудной растительности крутые склоны заставляли верить, что где-то в глубине моря у ее подножия лежит затонувший корабль, которому она преградила путь в порт.

Первое погружение совершил Дюма. Он нашел указанный Христиани ориентир — место, где естественная скала поднимается, как грандиозная арка. Но больше ему ничего обнаружить не удалось. Затем к Дюма присоединился сам Кусто. При первом же погружении он нашел место кораблекрушения. На глубине 60 м ему попалась амфора, а двадцатью метрами выше на склоне лежал и сам корабль. Времени оставалось в обрез — с такой глубиной шутки плохи — и Кусто, поставив буй над местом кораблекрушения и захватив несколько лежавших среди амфор небольших сосудов, поднялся на поверхность. Увидев Сосуды, Бенуа воскликнул: «Это кампанские!» (Кампания — область на юге Италии). Ему приходилось встречать подобного рода сосуды при многочисленных раскопках в Провансе.

При последующих погружениях были уточнены места, расположения амфор, характер окружающего подводного ландшафта. Безусловно, этот корабль заслуживал самого тщательного обследования. Решено было немедленно приступить к работам. Но осуществить это решение оказалось нелегко. Подул мистраль. Этот ветер, свирепствующий здесь осенью и зимой, пришел в 1952 г. двумя месяцамп раньше, чем обычно. Вырвавшись из долины Роны, как из гигантской аэродинамической трубы, он обрушился на море и не только прервал работы, но и угрожал разбить «Каллипсо» о скалу, у которой 2000 лет назад потерпел крушение древний корабль.

После окончания шторма начались трудовые будни исследователей. Были подняты все обнаруженные амфоры. После этого начались собственно раскопки. На крутом

Схема расположения затонувшего около Марселя (Гран-Конлюэ) корабля и его разрез

склоне скалы соорудили легкий помост с небольшим помещением над ним. На помосте стоял дизель и компрессор эжектора. Резиновый шлапг его, как огромная змея, тянулся вниз к остову корабля. Широкая отводная труба уходила по другую сторону острова, чтобы отсасываемый песок и ил не загрязняли район работ. Прежде чем попасть в море, вода и грунт попадали на археологический фильтр, задерживавший все находки, которые затягивал в себя сосун эжектора. Эжектор блестяще справлялся со своей задачей. Оп легко отсасывал песок, покрывавший корабль, обнажая амфоры и остов корабля.

Иногда труба засорялась, но достаточно было изменить направление тока сжатого воздуха, и все снова приходило в норму. Если же отверстие сосуна заклинивалось большим куском амфоры, постоянно дежуривший рядом аквалангист разбивал осколок специальным молотком.

С этой же платформы уходили под воду аквалангисты. Каждый спускался под воду три раза в течение дня — но более чем на 17 минут. Лишняя минута под водой грозила кессонной болезнью, поэтому нужна была очень четкая организация смены аквалангистов.

Работы продолжались, несмотря на постоянные штормы, всю осень и часть зимы. Однажды в декабре шторм разбил платформу, и аквалангистам пришлось потратить несколько дней на подъем затонувшего оборудования, а затем еще несколько дней — на сооружение новой платформы. В другой раз шторм оторвал якорь и чуть не разбил «Каллипсо» о скалу. Поиски якоря продолжались целый день, но безрезультатно. Ушедший на поиски якоря аквалангист Серванти потерял сознание под водой и погиб, хотя поднявшие его товарищи и врачи сделали все возможное для его спасения.

Веспой 1953 г. начали думать о подводном телевиде-пии. Одна из британских фирм предоставила в распоряжение экспедиции все необходимое оборудование. До 20-метровой глубины было достаточно естественного света, чтобы отчетливо видеть на экране всю картину работ. Ниже понадобилась искусственная подсветка. Два мощных рефлектора в 6000 вт вполне заменяли солнце. Впервые появилась возможность, не выходя из каюты, наблюдать за процессом подводных работ. Это очень облегчило работу археологов, которые не могли спускаться на глубину

!; вынуждены были довольствоваться рассказами аквалан-истов.

Непрекращавшиеся исследования давали все более и олее интересный материал. Выяснилось, что затонувший орабль стал на дно килем, борта его частично разбились, орма и находившаяся на ней капитанская рубка были от-рошены прочь при ударе о дно. Корабль лежал на склоне: Здорма на глубине 34 м, а пос на глубине 40 м. Корабельный якорь нашли много выше, на ровной площадке всего |в 20 м от поверхности. Общая площадь^ занятая обломками Ьюрабля, равна 3 тыс. кв. м. Разрушенный корабль постепенно покрылся илом и песком. Даже обрушившиеся на жего два огромных обломка скалы в 10 и 12 г не нанесли 'значительного ущерба. Сорокаметровая глубина достаточно хорошо защищала корабль от грозных валов, свирепствовавших на поверхности. Сохранились многие детали корабля. Его киль оказался мощным, толстым дубовым брусом шириной 50 см и высотой 75 см; другие конструкции корабля сделаны из ливанского кедра и сосны из Алеппо. Деревянные части покрывала свинцовая обшивка. Найдены бронзовые гвозди длиной 38 см. Но больше всего о корабле, его истории, плавании и судовладельце рассказала керамика.