— Может быть, закажем какой-нибудь еды? — взмолился я.

Коммерческий директор отыскал меню и подал его мне. Но или я был пьянее, чем мне казалось, или тот, кто писал это меню, был пьянее, чем казалось ему. Считалось, что меню на английском, но большинство наименований блюд попали в меню явно из таблицы для проверки зрения[171].

— Что такое «Амлеф»? — спросил я.

— Омлет, наверное…

Более-менее понятно звучал «Иглбургер». Так вот что сталось с бывшим госсекретарем США…

— Берём цыплёнка-тандури, — решил наконец генеральный менеджер, хотя я лично в меню этого блюда не нашёл.

Пока мы ждали заказа, пришёл старый школьный друг нашего коммерческого директора. Это событие было отмечено многократным поднятием стаканов. Затем я соскользнул на иной уровень сознания. Затем пришёл в себя. Гость уже ушёл, а генеральный менеджер размахивал пистолетом с видом буйнопомешанного. Он выстрелил и попал точнёхонько в электрическую лампочку без абажура. Лампочка не погасла. Можно было писать или восторженное письмо производителю лампочек, или рекламацию изготовителю пневматических пистолетов.

В конце концов я разработал две рекламные кампании по маргарину. Первая говорила о пользе маргарина для здоровья. Клиент заявил, что такая реклама выглядит слишком серьёзно и ей недостаёт юмора. Тогда я придумал фразу — «Anything butter can do, we can do better»[172] и сделал забавную рекламу на основании этой фразы. Это им понравилось. Понравилось так сильно, что они показали мои разработки другому рекламному агентству.

Поэтому нет ничего удивительного в том, что я был несколько встревожен, когда наш новый перспективный клиент, производитель печенья, предложил мне в целях ознакомления с его делом посетить его фабрику… в Пенджабе.

— Там рядом есть хорошая гостиница, где вы могли бы остановиться, — сообщил он невинно. — Мотель «Игл».

В рекламном деле такой визит называются «ориентационным посещением». А если он связан с чем-то приятным, то говорят «пикник». Увы, почти все мои поездки к производителям были просто «ориентационными». Я, разумеется, предпочёл бы изучить производство вин в Австралии или деятельность производящих ром винокурен на каких-нибудь романтических островах Карибского моря, но увы — раз за разом мне доставались то нефтеперерабатывающий завод в Ливерпуле, то фабрика по розливу лимонада в сыром и душном Гонконге.

Одной из худших была поездка на фабрику по производству замороженной картошки в ломтиках в Скарборо, графство Йоркшир. Они там используют что-то, проникающее в каждую пору тела; несколько недель после этой поездки я пах так, что меня следовало бы сбрызнуть уксусом и завернуть в газету[173].

В те времена в Англии коммерческие директора занимались в основном тем, что выпивали и закусывали на приёмах. Тот, с которым мы отправились на картофельную фабрику, без удержу пользовался кредитной карточкой — мы чуть не купили целиком поезд на Скарборо, а на станции нас ждал заказанный заранее лимузин. Ознакомившись с производственным процессом, превращавшим нормальную картошку в палочки крахмальной массы, мы встретились с управляющим фабрики. Он ждал нас в своём офисе. Управляющий был из Канады, но родители его были шотландцами[174]. Он был себе на уме, но прям и грубоват. Когда коммерческий директор вышел в приёмную к телефону, управляющий заявил:

— Ребята, я знаю, что вы привыкли грести денежки за здорово живёшь. Такие дела: я не могу ни прекратить это, ни сам получать лёгкие деньги. Но я плачу вам.

Коммерческий директор вернулся в чудесном расположении духа. Он явно уже думал о возвращении домой и о том, как он будет заказывать себе «Реми Мартен» в вагоне-ресторане. Но у управляющего был для него сюрприз.

— Слушай, приятель, — сказал он, — я хочу, чтобы по возвращении в Лондон ты сам, лично проверил все выставленные нам счета за последние семь лет. Их там у вас, верно, целые тысячи скопилось. И я хочу, чтобы ты расписал все ваши расплывчатые статьи по буковкам. Всё, из чего эти расходы состояли. Когда вы мне пишете — «Перезапись на шестьдесят видеокассет — пятьсот фунтов», я хочу знать, сколько стоит использование студии, сколько вы платили за кассеты оптом, и сколько точно времени заняла перезапись. Ясно?

Коммерческий директор только кивнул в ответ, точно сломанный робот.

— Потом, «представительские расходы». Это значит — развлечения и угощения. Вы — рекламное агентство, а не ночной клуб. И я желаю получить подробный отчёт по каждой крупинке соли.

Через месяц коммерческий директор уволился.

Кондитерский клиент попросил о новой встрече. Он прибыл с опозданием.

— Извините, что заставил вас ждать, — сказал он, — но ночью кто-то снял колёса с моего «Мерседеса».

Он сказал это с удивительным смирением, точно кража его не особо заботила. Что ещё более удивительно, так это спокойствие, с которым он сообщил вторую новость:

— Представляете, мою фабрику в Пенджабе затопило.

— И сильно? — спросил я со всем сочувствием, какое смог изобразить.

— Наводнение. Весь район ушёл под воду на метр. Тонны размокшего печенья… — он закурил сигарету. — Мы можем потерять всю продукцию за несколько недель. Или месяцев.

Мне стало его жаль. Мне стало жаль и себя самого. Что за несчастье преследует меня в Индии? Вот был клиент с хрустящими печенюшками — стал клиент с раскисшими бисквитами. А что будет с его заказом?..

— Страховка покроет убытки? — спросил наш генеральный менеджер.

— Да не было у меня страховки от наводнения. В Пенджабе никогда не бывало наводнений! — грустно засмеялся наш клиент. — К счастью, у меня есть и вторая фабрика, в Нагпуре.

— Где это — Нагпур[175]? — спросил я, не зная ещё, что вскоре мне предстоит там побывать.

— Точно в самой серёдке Индии, — отозвался генеральный.

— Вот ещё что, — продолжал клиент, — мы с вами говорили, что я закажу у вас рекламу для печенья. Но я решил, что вместо этого попрошу вас подготовить рекламу конфет.

Производство конфет было очень небольшой частью его бизнеса, соответственно и оплачивалась такая реклама куда скромнее. От печенья остались крошки.

— Дело в том, мистер Келли, что как вы говорили, вам уже приходилось заниматься рекламой конфет. Я ценю ваш опыт.

Это был первый человек в Индии, который правильно произнёс мою фамилию. Растроганный, я не стал спорить. Но мой генеральный менеджер попытался защитить выгодный заказ:

— Вам стоило бы вложить средства в раскрутку именно печенья. В конце концов, вы известны именно как производитель печенья. А конфеты пусть цепляются за славу печенья.

— Так вы не хотите взяться за мои конфеты?

— Мы бы предпочли печенье.

— Но печенье я вам дать не могу.

Это было похоже на спор первоклашек на школьном дворе.

— Но ведь мы можем заняться и тем, и другим, — с надеждой предложил генеральный.

— Я решил дать заказ двум разным агентствам. Одно будет рекламировать печенье, другое — конфеты.

Генеральный выложил на стол последнюю карту:

— Так пусть второе агентство и занимается конфетами!

Клиент вздохнул и повернулся ко мне.

— Не хотели бы вы посетить мою фабрику в Нагпуре?

Я знал более приятные способы времяпрепровождения, но долг обязывал. Я кивнул.

На следующий день я попросил Викки заказать мне авиабилет до Нагпура и обратно, желательно на том же самолёте, чтобы не задерживаться в Нагпуре. Вскоре Викки сообщил, что я могу лететь только из Нагпура.