Мальчики долго спорили, кому писать лозунг с требованием об освобождении Сато-сенсея. И наконец, по предложению Дзиро, решили писать лозунг всей школой. Все ученики, кроме малышей-первоклассников, могли принять участие в этом деле.
Сигеру принес фанерный щит, и дедушка Симура приделал к нему древки. Котаро и Дзиро написали карандашом контуры иероглифов. А после уроков возле шита собрались все школьники.
Во дворе выстроилась длинная очередь мальчиков. Каждый из них подходил к транспаранту, приседал перед ним на корточки, брал из рук Котаро кисточку и смачивал ее в тушнице, где была разведена красная тушь. Каждый должен был сделать маленький мазок в пределах контура знака.
Когда кто-нибудь пытался сделать кистью большой мазок, раздавался тонкий сердитый голос Котаро:
— Не жадничай! Другим оставь!
Дзиро сидел рядом с Масато и отмечал на клочке бумаги фамилии школьников, которые уже «расписались» на транспаранте.
— Сто пятьдесят два! — крикнул Дзиро, когда все школьники поставили свои «подписи» и буквы на транспаранте были закончены. — Банзай!
— Банзай! — прокатилось по школьному двору.
Котаро, сидевший все время на корточках, встал и,
выпрямившись, потер заболевшую спину.
— Ну, кажется, закончили! — сказал он. — Самый красивый транспарант будет. . .
Он вдруг замолк и с испугом посмотрел в сторону. К транспаранту двигались первоклассники — «головастики», как их называли. Они шли чинно, парами, держа друг друга за руки. Подойдя к транспаранту, они остановились; вперед вышел один из них и, поправив пояс на халатике, потребовал кисточку.
Дзиро и Сигеру не выдержали и расхохотались, увидев растерянную физиономию Котаро с очками, сползшими на нос.
— Они испортят нам всю работу! — жалобно простонал он.
Но Масато, к удивлению всех, стал на сторону «головастиков».
- Как так — испортят? — Он сердито посмотрел на Котаро. — Они тоже японцы и любят Сато-сенсея. Они имеют право...
- Да они, понимаешь, измажут всё! - - чуть не плача, сказал Котаро. — Иероглифы все написаны, уже негде кисть прикладывать...
- А пусть поверх написанного мажут, — предложил Масато. — Их же учат каллиграфии, они умеют держать кисточку.
«Головастики» загалдели:
— Конечно, умеем!.. Не испортим!..
Справедливость в конце концов восторжествовала.
Увидев, что его товарищи согласны с Масато, Котаро вздохнул и вытащил кисточку из-за пазухи.
Масато стал по очереди подводить малышей к щиту, показывая, где надо сделать мазок.
— Только осторожно, — ласково предупреждал он. — Я поручился за вас. Если кто-нибудь напачкает, я тому ноги оторву!
«Головастики» старались изо всех сил. Взяв кисточку, каждый из них дул на нее, наклонял голову набок и рисовал, высунув от напряжения кончик языка.
Глава двенадгщтая СВОБОДУ САТО-СЕШЖН)!
Всё новые и новые группы одзийцев стекались на площадь перед лесопилкой. Многие приходили с женами и детьми. У женщин из-за плеч выглядывали привязанные к спинам малыши.
Пришли на площадь и жители корейского квартала. Появились владелец мисоварни, хозяин угольного склада, аптекарь, священник Одзаки. Пришел даже глубокий старик Тогата — владелец рисоочистительного завода, живущий очень замкнуто. Он вышел в этот день на улицу со всеми своими сыновьями, дочерьми и внуками. Когда солнце близилось к зениту, со стороны шоссе показалась колонна крестьян из Симадзу. Завидя издали строящиеся ряды демонстрантов, они развернули и подняли транспаранты из соломенной рогожи: «Мир, свобода, независимость!», «Свободу борцу за мир Сато!», «Пусть иностранные войска уйдут из Японии!»
Рабочие лесопилки встретили их радостными приветственными возгласами. Вслед за ними стали прибывать крестьяне из окрестных деревень — Мацуно, Сагаи и Такая. Спустились с Одзиямы лесорубы и углежоги.
Подобно многочисленным ручейкам, стекались люди со всех сторон к центру рабочего городка, чтобы, влившись в русло главного потока, наполнить тихие улицы Одзи своим грозным рокотом.
Сиро вынырнул внезапно из-за песчаного холма, спускающегося к болотам. Он бежал, спотыкаясь, и поминутно оглядывался, словно за ним кто-то гнался.
Дзиро узнал его по лохматой, нечесаной шевелюре.
— Сиро! — крикнул он и побежал ему навстречу.
Юный рыбак остановился, с трудом переводя дыхание.
— Ты от кого и куда так бежишь, Сиро?
— Потом все расскажу, — быстро проговорил он. — Где Имано?
— Имано здесь, рядом. Пойдем. . . Чего ты все оглядываешься?
Сиро махнул рукой и рассмеялся:
— Гнался за мной один полицейский. От самой Мацу-муры. Только где ему меня догнать!
— Полицейский? — удивился Дзиро. — За что же?
— Не пропускают наших рыбаков в Одзи. Теперь очень строго следят за нами... после той ночи, когда мы были на холме Бубенцов..
— А здорово мы тогда... — заулыбался Дзиро.
Сиро перебил его:
— Ну, а утром понаехали полицейские с американцами и такое учинили, что не расскажешь... — Сиро помолчал и, зло прищурив глаза, добавил: — Ну и взбесились они тогда! Место для противовоздушного поста мы им испортили. Сейчас хотят устраивать его возле поселка Суги..,
Сиро увидел в толпе Имано и бросился к нему.
— Что случилось? Где рыбаки? — схватив за плечи мальчика, спросил Имано.
Сиро быстро заговорил:
— На шоссе у деревни Мацуно посты выставили. Велят обратно идти, в Ха-га.. . Грозятся... Вот Хомма и велел к вам пробраться и сказать...
Подошли старик Мори, Хейтаро и еще несколько рабочих.
— А ты как же пробрался? — спросил Хейтаро.
— Я маленький, — улыбнулся Сиро. — Проскользнул между ними и по полю побежал. Один полицейский погнался, но скоро отстал.
—■ Много рыбаков собралось у Мацуно? — спросил старик Мори.
— Пожалуй, больше ста человек. — Сиро осторожно тронул за руку задумавшегося Имано: — А если лодки спустить по Одзигаве к Мацуно? Хомма просил узнать.. .
Имано поднял глаза на столпившихся вокруг него людей и вдруг хлопнул себя по лбу:
— Лодки? А ведь хорошая мысль. .. Как, товарищи?
- Хорошая мысль, — подтвердил старик Мори. — Десяток лодок мы наберем на берегу.
Из-за спины Сиро выглянул Дзиро:
- Разрешите нам, дядя Имано. .. Мы хорошо гребем. ..
Имано вопросительно посмотрел на Хейтаро.
А около Дзиро уже собирались «карпы». Они дергали друг друга за руки и возбужденно перешептывались.
— Справятся ли? — с сомнением протянул Имано.
— Отчего им не справиться? — пожал плечами старик Мори. — Вниз плыть легко, а вверх по течению рыбаки с ними будут.. .
А главное — на мальчишек никто сейчас не обратит внимания.
Имано кивнул головой:
— Ладно, действуйте!
Чтобы не привлечь внимания полицейских, к Одзигаве
направились сначала старик Мори и кореец Ким Дон Сек. Они должны были достать у знакомых прибрежных жителей лодки. Спустя некоторое время к реке пошла группа школьников с бамбуковыми удочками, плетенками и ловушками. День обещал быть погожим, и каждый встретивший их мог подумать, что мальчики собрались на рыбную ловлю.
Имано и Хейтаро встречали вновь прибывающих и указывали им места в колонне, выделяли старших по рядам, распределяли между демонстрантами флаги и транспаранты.
Имано беспокоился за ребят и все время поглядывал в сторону Одзигавы. Справятся ли они? Не случилось ли чего-нибудь? Он поминутно смотрел на часы. Но вот наконец на тропинке, ведущей к реке, показались рыбаки.
Они шли разрозненными группами. Впереди шагали старик Мори и Сцрасу. Сбоку оживленными стайками носились «карпы». Они были уже без удочек и плетенок.
— Идут, идут! — радостно крикнул Имано и заторопился навстречу рыбакам.
К нему протиснулся Сирасу:
— Одно дело делаем! Сегодня — мы вам, завтра — вы нам. Молодцы карпы! — кивнул он в сторону школьников и широко улыбнулся. — Догадались лодки спустить ниже рисоочистительного завода. Оттуда мы преспокойно поднялись вверх..