— Сказку, — говорит царь.
— Жили дядя да племянник, — начинает сказывалыцик, — пошли они к царю воровать, племянник воровал, а дядя глядел. Украли у царя шубу и шляпу. Кому из них носить, ваше императорское величество, дяде или племяннику?
— Понятно, кто воровал, тому и носить!
— Ну, вот слышишь, дядя, — говорит племянник, да как свистнет!
Царь испугался, не слышит ничего, посмотрел — и сказывальщика не видит, а воров уж и след простыл. Царь приказал поймать вора, а где во дворец можно пройти, на ночь ставить капканы и всякие ловушки.
Дяде досадно стало, что у племянника такая шуба; стал он сбивать племянника опять идти воровать к царю:
— Я знаю, что мне лучше тебя удастся, — не первый раз!
Племянник предостерегал, но не мог уговорить дядю. Вот поехали опять, приходят к дворцу, племянник подсобил дяде влезть на балкон, и дядя ушел. Через несколько времени дядя вышел на балкон и бросил племяннику мундир, но вдруг над балконом под зонтом появилась кругом балкона редкая железная решетка, дядя полез в отверстие, но когда навалился телом на железную полосу, она опустилась ниже, и вмиг все перекладинки сузились, и дядю прижало поперек тела; племянник убежал, а дядя и остался висеть в решетке.
Царь приказал тело вора положить в часовню и без своего приказания не хоронить, а кто придет, да будет плакать, того ловить.
Положили тело в часовню, а на третий день Барма одел царский мундир и шляпу, пришел в часовню и приказал караульным при себе зарыть в землю тело вора и ушел. Царь еще сильнее озлился на вора и приказал поймать во что бы то ни стало, а полагая, что вор уж непременно придет воровать золото, приказал по одной улице насыпать золота, и кто будет наклоняться над золотом, тех всех ловить.
Узнал Барма, что золото будет рассыпано, и порешил ехать на коне воровать золото. Взял на дровни смолы в боченке, намазал сапоги смолой, едет по золоту, а ногами потаптывает; золото пристает к сапогам, спихнет с ног золото в мешок и опять едет. Много украл золота.
Наутро царю донесли, что никто не наклонялся, а золота много украдено.
Царь приказал казнить караульных, а вору, если он смеет придти к нему, царь обещал, что дарует ему жизнь и не казнит, а если вор не придет, то будет разыскан и предан лютой казни.
Когда это было объявлено, Барма порешил к царю идти.
Приходит Барма и просит доложить царю. Царь приказал привести.
— Как тебя зовут?
— Барма, ваше императорское величество!
— Ты вор?
— Я.
— Ты шубу украл?
— Я.
— Ты и золото воровал?
— Я.
— Такого нужно наказать, пощажу тебе жизнь, не велю казнить, но заключу тебя в крепость!
И приказал Барму отвезти в крепость.
Отвезли Барму в крепость. А крепость — только и было, что один дом небольшой каменный, а кругом дома высокая каменная толстая стена, на дворе бегала коза, да кривой старинный богатырь служил сторожем. На дворе столб стоит. Впустили Барму на двор и ворота затворили крепко накрепко. Проспал Барма ночь, а на утро все осмотрел и видит, что выйти ему из крепости невозможно. Подумал, подумал Барма и стал к сторожу ласкаться и его силу хвалить. А живут так: утром сторож затопит печку и уходит надвор с козой играть; как только побежит, а коза ему навстречу, подбежит, хочет бодать рогами, а сторож ее захватит за рога и повернет ее обратно; коза пробежит немного и опять ему навстречу. А Барма у печки работает, из свинца пули льет. Вот однажды затопили печку, а Барма и говорит:
— Мне бы хотелось твою силу попробовать, можешь ли ты эту веревку перервать?
— А вот привяжи меня к столбу и увидишь.
Барма взял веревку и опутал богатыря веревками к столбу; рвал, рвал богатырь, и вырвать не может, и говорит:
— Нет верно прежней силы, устарел, развязывай веревки!
Да где тут развязать, когда узлы в турий рог затянул, нужно рубить!
Пошел Барма в дом, растопил полную поварешку свинцу, прибежал, да в здоровый глаз и плехнул свинец.
Заревел богатырь, рванулся изо всей силы, сорвал веревки и начинает по двору бегать: бегает и кричит:
— Барма, ты где?
— Я здесь, — отвечает Барма.
А коза забегает навстречу богатырю, богатырь через козу падает, а Барма за козой бегает, за шерсть козы рукой держится. Наскучила богатырю коза, хочет Барму поймать, а коза всякий раз в руки попадает.
Озлился богатырь и вот, когда коза еще в руки сунулась, он схватил ее за рога и бросил на стену, а Барма ухватился руками за козу и тоже с козой на стену был выброшен. Бросив козу, богатырь спрашивает:
— Барма, ты где?
— Спасибо, товарищ, лихом не помни, я уж на большой дорожке, прощай!
Так и ушел Барма, но только воровать перестал и живет да поживает.
Жил мужичок со своей женой и все пришучивал. Вышел на дорогу и поставил горшочек и варит кашу. Вокруг ходит да палочкой приговаривает:
— Кипи, кипи, горшочек, не плесни!
Подошло двенадцать человек мастеров народу к нему туда.
— Что вы варите?
— А варю кашу.
— А что бы нас накормил!
— Можно, — говорит, — садитесь.
Посадил их, зачал варить кашу и накормил их досыта двенадцать человек. Каши еще осталось.
Этот [шут] тут прославился. Дошло дело до Петра Первого. Петр-от Первой его приказал [во дворец позвать]. Когда Петр потужит, он его развеселит. Когда весел, он его притуманит. Сказал Петру Первому:
— Вы берите меня начальником хоть над мухами!
А Петр Первой сказал:
— Будь ты начальник над мухами!
Был у него бал большой, собраны были генералы и князья. Пришел и Петр Первой. Он [шут] на одного генерала сердит был, больно сердит был. Сделана была у его шалапуга, фунта три, такая. Вот ходит, значит, по горнице, выглядывает. Выглядывал, выглядывал, подвернулся под генерала, да по лысине хлоп шалапугой! И он со стулом ковырнулся. Вот тут все закричали:
— Что ты, что ты делаешь?
А шут ответил:
— Ах ты, стерва проклятая! На такое лицо не моги садиться!
Петр улыбнулся Первой, только его отставил на время. И за это ему напротив начальника было совестно и приказал дать три лозана, и за это подарил ему шубу енотовую. Шут через несколько время с шубой идет от государя. Попадается ему генерал навстречу. Шуба понравилась.
— Шут, — говорит, — отдай мне шубу!
— Купи! За что и я купил, за то и продам!
— Все равно, — говорит, — я отдам те же деньги, что и ты дал!
— Когда возьмешь за то, что и я дал, дай мне расписку, а я тебе шубу отдам! — говорит.
А у шута была трость. Он [генерал] дал расписку шуту, а шут снял шубу с плеч. Ну, и спрашивает:
— За сколько же он мне отдал, за столько и я тебе отдам!
Снял шубу, развернулся на одну рубашку, и этой тростью и как съездит по спине генерала! Он заревел дурным матом.
— Ой, подожди, еще два раза дам!
Он [генерал] не поспел стать, он его еще раз ожуравил. Так и в третий раз. Государю это было неприлично: генерал пожаловался. Он прогнал его [шута] с земли со своей:
— Чтобы тебя не было на земле здесь на моей!
А шут взял лошадь и телегу, запряг и отправился во Швецию. Съехал ко шведскому королю, называет его.
— Отдайте мне земли, — говорит, — пудов десять!
Король ему сказал:
— Бери сколько угодно и так!
А шут ответил:
— Мне так не надо! — говорит.
Свесили десять пудов и сделал купчую крепость. Шут оклал земли в телегу и поехал домой. Идет мимо царского дворца. Петр Первой увидел его.
— Ты что, проказник, опять приехал на мою землю? Чтобы тебя не было!
А шут ответил ему:
— Врешь, Петр Алексеевич! У меня своя земля привезена из Швеции! Вот погляди, где у меня купчая крепость есть на нее!
Вынул, подал Петру Алексеевичу. Тот прочитал и сказал:
— Поезжай домой, полно, проказник!
Он и живет дома.
У мужика случилась беда, а на беду надо денег. Между тем денег нет; где их взять? Надумался мужик идти к чорту просить денег взаймы. Приходит он к нему и говорит: