— Нам придется идти через хребет, — сказал он, чтобы напомнить, какие трудности их подстерегают.

— Но зачем? Мы выйдем там, где есть пограничный пост.

— И нас вернут обратно, — возразил Абдулахаб. — Правительства не захотят из-за нас ссориться. И у нас кое-какой груз будет, который не понравится пограничникам.

— Ты имеешь в виду оружие?

— Не только. Мы возьмем с собой золото и драгоценности.

Земфира смотрела на него расширенными глазами.

— Там все равно отберут.

— Вот потому я и хочу провести тебя через хребет. Драгоценности спрячем на той стороне. Потом мы сможем их использовать? У ювелиров, скупщиков?

— Наверное. Когда мы с тобой учились в университете, там взятки брали только золотом.

— Биссер хуп. На рассвете я уйду. Ты завтра же отправишься в Мармуль. Заберешь драгоценности. Я объясню, где тайник. Приготовь обувь и одежду для гор. О продуктах особенно голову не ломай: осенью в горах есть чем питаться. Шестого вечером жду тебя в Шаршарифе, во втором от северной окраины доме, в двадцать один ноль-ноль. Не удастся шестого, жди седьмого, восьмого, девятого. Я обязательно приду.

6

Полковник Шипов стоял у карты, висящей на стене, и ждал, когда летчики рассядутся.

Тесная комнатенка, служащая и классом, и штабом, и местом, где летчики собирались на постановку задачи и на разбор боевых вылетов, еле вместила всех. Но к этому здесь привыкли, и никто на такие неудобства внимания не обращал, даже Шипов.

Когда стук и скрип стульев прекратился, полковник остановился, качнулся с носков на каблуки и окинул всех изучающим взглядом.

— Как вам известно, — заговорил он хорошо поставленным командирским голосом, — Советское правительство объявило о выводе шести наших полков из Афганистана. Но руководителям оппозиции такое решение оказалось не по душе, и они всеми силами и средствами стремятся сорвать его, блокируют дороги, по которым намечается вывод. Первого октября такая попытка для некоторых бандитских формирований окончилась плачевно: наши войска совместно с войсками Народной армии Афганистана разгромили их. Остатки одного из отрядов, то ли спасаясь от преследования, то ли по другим причинам, оказались недалеко от вашего аэродрома, а точнее, вот здесь. — Полковник подошел к карте и указал точку. — На горе, которую вы называете Двугорбой. По данным нашей разведки, отряд состоит примерно из тридцати человек, вооружен крупнокалиберными пулеметами, гранатометами, не исключено, и ракетами «Стингер» или «Блоупайп». А возможно, где-то там располагается и их база. Короче говоря, надо остатки этой банды уничтожить. Десантникам такая задача поставлена. Ваша эскадрилья обеспечивает высадку, прикрытие огнем и, соответственно, эвакуацию с поля боя.

Николаю задача не понравилась: много в ней было неясного и неконкретного: «отряд состоит примерно…», «вооружен… не исключено…», «возможно…». Словно на прогулку летчиков посылает, а не на боевое задание.

— Какие будут вопросы? — Полковник еще раз обвел присутствующих веселым взглядом, как бы подбадривающим: покажите, мол, себя, на что вы способны.

— Разрешите? — Николай встал. — Задача ясная, товарищ полковник, за исключением некоторых деталей, без которых трудно принять грамотное решение: сколько крупнокалиберных пулеметов и гранатометов, откуда известно, что это остатки банды, а не ее головной дозор, коль там имеются или могут иметься «Стингеры» или «Блоупайпы»?

Полковник качнулся с носков на каблуки, усмехнулся.

— Сколько крупнокалиберных пулеметов и гранатометов у душманов, к сожалению, они не дали нам такой возможности сосчитать. Что касается других данных, еще раз поясню: вчера объединенные отряды Гулетдина, действующие в районе кишлаков Батулшак и Шопша, пытались перекрыть выход одного нашего полка из провинции Файзабада. Как я уже говорил, банда разгромлена. Разгромлена, но не уничтожена, — сами понимаете, в горах это сделать не так просто. Сегодня утром остатки одного отряда обнаружены на Двугорбой. Обнаружены вашими коллегами, авиаторами. Почему это остатки, а не головной дозор, ясно по пути следования. Это подтверждают и наши друзья из ХАД. Теперь о крупнокалиберных пулеметах, гранатометах и «Стингерах». В том бою были сбиты самолет — «Стингером» и вертолет — крупнокалиберным пулеметом. Экипаж самолета погиб, экипаж вертолета удалось спасти. Три человека при этом получили ранения. Какие еще вопросы?

Вопросов не было. Все было ясно и Николаю, за исключением одного: как уничтожить отряд душманов, чтобы не потерять ни одного своего человека? Шипов, похоже, всецело полагался на него, командира эскадрильи, да на командира десантной роты, который находился здесь же. Но высадить десант на такой горе без потерь…

— Разрешите? — снова поднялся Николай.

— Слушаю вас. — На лице Шипова промелькнула досада — экий дотошный и бестолковый майор.

— Я не раз садился на горе Двугорбой и знаю ее как свою ладонь.

— Тем лучше для вас, — одобрил полковник.

— С одной стороны, — возразил Николай. — Но гора захвачена душманами. Там широкие террасы с нагромождением гранитных валунов, которые будут служить душманам отличным укрытием от пуль и снарядов. Подойти к этой горе не так просто. Если же высадить десант внизу — поставить десантников в еще худшее положение.

— Это уже ваша проблема, как лучше спланировать бой и с меньшими потерями. На то вы и авиационный командир. — Полковник устало прошелся вдоль карты.

— Не с меньшими, можно вообще без потерь, — возразил Николай.

— Кто же вам мешает? Действуйте, майор. Мы вам только спасибо скажем.

— Мне не спасибо надо, а пушки, минометы. — Николай понимал, что горячится, говорит резко и это Шипову не нравится, но сдержаться уже не мог. — Мы высадим их на соседней горе и не упустим ни одного душмана.

— Может, вам целую армию сюда прислать с ракетным комплексом «Град» против этих тридцати недобитых бандитов? — Безбровые глаза Шипова недобро прищурились.

— Армию — не надо. Но если есть возможность уничтожить врага без потерь, почему не воспользоваться этим? Мы и так слишком много…

— Хватит! — прервал его Шипов. — Вы любите дискутировать, товарищ майор, но у нас на это слишком мало времени. Конечно, воевать без риска, во много раз превосходящими силами — предпочтительнее. Но так на войне, к сожалению, не бывает. И ждать, когда нам пришлют артиллерию, минометы, мы не можем. Приказ: к вечеру доложить об уничтожении остатков банды. Какие по этому поводу могут быть разговоры?

— Разрешите? — вдруг поднялся майор Сташенков. — Товарищ полковник, я прошу эту задачу поручить мне. Для решения ее, считаю, достаточно пяти вертолетов: три — для десантирования, с сорока пятью десантниками, и два — для прикрытия.

— Вот это по-военному, — одобрил решение заместителя Шипов. — А от вас, майор Громадин, не ожидал. Не ожидал, — с сожалением повторил он.

— И все-таки, товарищ полковник, я прошу артиллерию и минометы.

— А где я их возьму? У меня нет, а просить у главкома — увольте. Да и о чем разговор? Задачу взялся решить майор Сташенков, и я верю, что он решит ее блестяще. Пусть отберет экипажи по своему усмотрению, и, как говорят, с богом…

Сташенков сиял. А Николай сгорал со стыда: доспорился, полковник, по существу, выразил ему недоверие, перепоручив боевую задачу заместителю. И попробуй теперь докажи, что ты не струсил…

После перерыва он стоял один на улице и ломал голову: идти в класс, где Сташенков и командир десантной роты разрабатывали детали плана, или не идти? Обида жгла сердце, хотя сознание оправдывало: нельзя подвергать людей риску, когда есть возможность бить душманов без потерь. Куда полковник торопится, очередной орден получить или очередное звание? Такая у нас техника, такое оружие, а потери несем… Связался бы по радио с командующим, и через час, два артиллерия и минометы были бы на противоположной горе. Пусть «тридцать недобитых душманов», их тоже голыми руками не возьмешь…