Однако предательство Квитковского изменило планы русского командования лишь в малой степени. Понимая, что сражение не отменишь — хан, да и турецкие паши были настроены решительно — и что превосходство противника в людях при атаке будет более внушительным, Румянцев лишь перенес начало своего наступления на два часа ранее. Желая хоть немного дезориентировать хана, выступавшего в роли главнокомандующего, он приказал оставить на месте ночлега палатки и лагерные костры, надеясь, что Каплан-Гирей поверит в невозможность сегодняшнего наступления русских в связи с предательством бывшего офицера.

План атаки был оставлен в неприкосновенности: 7 июля наступать должна была вся армия, кроме арьергардного отряда полковника Каковинского, Малые силы русских предполагали удар в едином порыве — это был единственный залог успеха.

Каждый из генералов, казалось, наизусть помнил слова диспозиции, произнесенные на военном совете главнокомандующим.

— Тогда как вся армия будет атаковать противника в правый фланг, корпус генерал-поручика Племянникова ударит по левому неприятельскому крылу.

— Господин генерал-поручик, — обратился Румянцев к Племянникову, — корпус Ваш будет состоять из вверенной Вашему превосходительству дивизии, к которой определяется еще один из егерских батальонов полковника Фабрициана, шесть эскадронов кавалерии от корпуса генерал-квартирмейстера Баура и часть легких войск.

— Корпусам господ генералов Репнина и Баура выступить из их мост и следовать: генералу Бауру — на левую оконечность нашей линии, генералу Репнину — подле него справа. Приблизясь к Ларге, навести четыре моста, перейти реку и построиться к атаке.

— Главные силы армии — под моим командованием — начнут движение к моменту наведения мостов через Ларгу. Им надлежит идти за корпусами господ Репнина и Баура в трех колоннах. Коннице быть промеж передовых каре и каре главных сил. Казакам и арнаутам быть на флангах для сдерживания нападок на наши тылы и фланги. Впрочем, в писаной диспозиции вы прочтете сии пункты, более подробно изложенные.

— И последнее, господа, прошу вас данное довести до сведения и подчиненных ваших. Конечно, всякий верный сын Отечества сделает все полезное и сверх предписания сего. Начальники полков, увидя какую-нибудь перемену в ходе битвы, не пропустят случая сделать движений, согласных с успехом сражения. Это все, господа. Готовьте людей. Скоро уже в бой…

Отряды Репнина и Баура наступали тремя каре по хребту между реками Ларга и Бабикул, имея на флангах егерей уступом вперед. Перед этим, соблюдая предписанный порядок, в полнейшей тишине, от которой зависел успех дела и жизнь — всех, с изумительной точностью — согласно намеченному — перешли Ларгу. Никто не подталкивал и не направлял — каждый знал свои действия и свое место. Слышны были лишь тихие команды начальников:

— Осторожнее, ребята, не шуметь.

Переправившись, русские заняли высоты левого берега и перед самым рассветом выстроились к бою.

Татарские пикеты, согнанные с места движением корпуса Баура, возвестили в своем лагере о шествии неприятельских войск. Поэтому поначалу в ставке у татар показались большие огонь и дым — сигналы тревоги, а потом раздался всеобщий крик и началось обыкновенное метание во все стороны внезапно разбуженных людей: хан все же до конца не верил в возможность наступления столь малыми силами на его войска.

Первое, что сделали татары, это открыли по наступающим русским каре сильную канонаду со своих батарей. В ответ на это Румянцев приказал подготовить атаку подковообразного укрепления, сначала подавив его огнем своей артиллерии, а затем предпринять наступление группами Репнина, Баура и Потемкина.

Основные силы под его начальством шли за этими тремя отрядами в едином большом каре, имея позади всю регулярную конницу.

Вглядевшись в картину разворачивающегося перед ним сражения, Румянцев бросил через плечо адъютанту:

— Генерал-майора Мелиссино ко мне!

Тот появился почти сразу же:

— Я здесь, Ваше сиятельство.

— Все орудия Вашей бригады — к атакующим каре. Поставьте батареи между кареями господ Репина и Потемкина. Весь огонь — на главный ретраншемент.

— Слушаюсь!

170 орудий полевой бригады Мелиссино создали мощную огневую поддержку наступающим.

Назначенные к атаке каре подошли к укреплению на 200 шагов и открыли сильный огонь картечью из полковых и полевых орудий. Особенно губителен для татар и турок был залп бригады Мелиссино. Неприятельская артиллерия, начав захлебываться, вскоре замолчала вовсе.

— Что Племянников? — вновь задал вопрос Румянцев своему окружению.

— Перешел Ларгу, Ваше сиятельство! — мгновенно ответил Олиц. — Выстраивается для атаки 3-го и 4-го ретраншементов.

— Добро!

Корпус Племянникова, исполняя самостоятельную задачу, определенную ему диспозицией главнокомандующего, в самом начале боя наступал в направлении моста через Ларгу, не доходя до которого версты полторы развернулся перед оврагом и тем самым привлек к себе внимание неприятеля, имитируя направление главного удара.

Действуя в составе двух каре, Племянников открыл против левого фланга Каплан-Гирея жестокую канонаду. А после того как татары отвлекли все же с этой стороны часть своих сил для защиты правого фланга, подвергающегося атаке главных отрядов армии Румянцева, быстро двинул свои каре по деревянному мосту через реку, продолжая отвлечение хана.

Но деятельность его не ограничивалась лишь имитацией атаки — это также было предусмотрено: максимальная деятельность малыми силами. И к четырем часам он, как и Репнин с Бауром, сбил передовые татарские посты и приблизился к укреплениям. Когда же Племянников услыхал сильную канонаду, производимую Мелиссино, то тоже открыл артиллерийский огонь по противнику, подойдя вплотную с севера к Ларге.

Боясь атаки с двух сторон, хан решил ударом во фланг и тыл Репнина и Баура, а также и главному каре отразить их наступление. Для этого он бросил со своего правого фланга долиной Бабикула всю конницу.

Румянцев тотчас отвратил опасность от армии и свел на нет все маневры противника.

— Яков Александрович, — обратился он к начальнику третьей дивизии Брюсу, — отрядите в лощину бригаду Римского-Корсакова. Надо запереть там татар. Да не забудьте артиллерию.

— Слушаюсь, Ваше превосходительство. — Брюс распорядился направить в долину Бабикула бригаду генерал-майора Корсакова в составе Санкт-петербургского и Апшеронского полков и батарею большой артиллерии майора Внукова.

Бригада спустилась в долину и открыла продольный огонь, встав в каре, по идущей там коннице, что заставило татар выйти из противоположной стороны лощины на высоты. Чтобы сбросить их и оттуда, Внуков расположил на северной возвышенности, где стояли русские легкие войска, свою батарею и также открыл продольную пальбу через долину.

Вскоре Румянцеву было доложено, что противник из долины прогнан, опасность нападения на русский тыл ликвидирована: фланг и тыл, атакующий каре Репнина, Баура и Потемкина, были теперь надежно прикрыты.

Румянцев в этот момент также прибыл к этим каре, препоручив вести построенное им главное каре в боевом порядке Олицу, а левую сторону — предохранять Брюсу. Сам же он решил в определяющем пункте лично руководить боем:

— Вперед, ребята! В атаку! Ура!

Каре Репнина и большая часть сил Потемкина атаковали турок и татар с фронта. Часть сил отряда Потемкина под командой бригадира Ржевского охватывала их правый фланг. Корпус Баура вышел еще левее и открыл сильный огонь вдоль укреплений и в тыл неприятелю.

Бригада Мелиссино пришла на помощь артиллеристам Внукова — татарская артиллерия была отогнана от русских тылов окончательно.

1-й ретраншемент хана был атакован с трех сторон. Противник стал подаваться, и каре Репнина под прикрытием артогня подошло к самому укреплению. Пехота не шла, а бежала, не теряя строя, на крутую гору и с разбегу заняла окопы. Подполковники Ельчанинов и Фалкеншильд первыми ворвались туда с криками победы: