А я мечтал шуршать деньгами. Помню почти каждую ночь ко мне приходили крутые темнокожие парни из Гарлема, все в золоте и с пушками – у одного «Кольт-911», у другого – «Глок», а у третьего – «Беретта». И приносили мне каждый по мешку с баксами и кланялись. И каждый из них подходил ко мне, вставал на колени и робким голосом просил принять от них в дар по мешку. А я им отвечал: «Everything’s fine man!», ты понял?

Вот ты хотел в детстве стать кассиром? Что-то я сомневаюсь! А вот я хотел – это если бизнесменом не получится! Представляешь, вокруг тебя – деньги и деньги, и шуршат, и шуршат, и музыка шуршания наличности наполняет тебя изнутри, и ты паришь, и благодать снисходит, как будто все вокруг тебя твое, и ты способен все купить! Ты понял? Ну, давай наливай еще!

Чего так мало налил? Краев не видишь? Так вот, кассир – это голубая мечта моего детства. А главное – чтобы деньги вокруг! И много! Я всю жизнь мечтал о деньгах! Ты знаешь, жизнь-то у меня была совсем нелегкая! Ты что, думаешь, я вот весь такой холеный и упитанный сижу перед тобой, это значит, что мне все в жизни легко доставалось? А ты знаешь, что папа и мама у меня были кадровыми военными, и все мое детство прошло в богом забытых военных городках, где мы жили в казенных офицерских квартирах? А отец всю жизнь в море на лодке ходил? А мама его всю жизнь ждала и пахала на берегу на флотском снабжении? А я рос совсем один. Вот именно тогда ко мне и стали во сне приходить крутые темнокожие парни из Гарлема все в золоте и с пушками. А потом, когда мне исполнилось двенадцать, они еще стали с собой девчонок приводить – тоже темнокожих, только без пушек и с платиновыми сережками. Прикинь, чувак!

Помню, подходит ко мне такая одна вся из себя крутая и говорит: «You man! Move your body!». И как давай я отплясывать камаринского, прикинь чувак, во сне! Я тогда, понимаешь, занимался при школе в кружке русских народных танцев. Вот значит, как пошел плясать, а она села на пол, глазки вытаращила и давай подмигивать – типа одобряет! А я пляшу себе без устали! Так прикинь, проснулся, а у меня все руки в синяках – оказывается, я ими, пока плясал во сне, долбился о стену со всего размаха. Комнатка-то моя была совсем маленькая, кроватка узкая, матрас продавленный, и сетка железная постоянно прогибалась до самого пола. Так что спал я почти всегда чуть ли не стоя! Вот так, чувак! А ты говоришь! А та деваха ко мне потом часто приходила, сядет так, смотрит жалостливо, а я все пляшу себе камаринского! Она посмотрит-посмотрит, вздохнет да и пойдет прочь. А я останавливаюсь, смотрю ей вслед и просыпаюсь. Вот такая грустная история, чувак!

А как-то раз она пришла с подружкой. Ко мне в тот год вообще крутые темнокожие парни толпами шлялись! Придет человек десять, все в бейсболках с надписями: «Uncle Sam wants you!», при пушках, у всех золотые и платиновые браслеты и смотрят уважительно и говорят: «Let’s do that!», типа: «Давай сделаем это!». А один начинает танцевать рэп – там у них был самый крутой – с плечами и весь в наколках – и кричит: «Together forever!». И я как начинаю вместе с ними приплясывать, да так, что потом просыпаюсь – и весь мокрый, и весь в отметинах от железной сетки! Потом, помню, долго думал, что – ну не может такой весь из себя крутой и авторитетный репер, как я, чалится в таком задрипанном городке, где на тридцать верст кругом – одни медведи и рядовой состав из бывших контуженных. Прикинь, чувак!

А когда мне исполнилось четырнадцать, отец наконец-то вернулся из моря. Он служил капитаном на атомной лодке, так вот, как потом оказалось, партия и родина дала ему и его экипажу секретное задание – пробраться подо льдом на северный полюс и запустить оттуда межконтинентальную баллистическую ракету – по-нашему МБР – а заодно и установить плотный контакт с местными обитателями с целью их использования в случае потенциального конфликта с заморским супостатом.

Так вот, до полюса они дошли, пробились через лед, запустили ракеты, причем все и разом, да так и остались торчать во льду рубкой и корпусом. Лодка же не ледокол, а там толщина льда была метра четыре. Дали, понятно, радиограмму в штаб, типа – выручайте, братцы, а те им и отвечают – держитесь, войдите в контакт с медведями и местными моржами и ждите подкрепления. В итоге просидели они на лодке два с половиной года, пока к ним не пробился ледокол, а продукты и воду им сбрасывали с самолетов. А время коротали тем, что устраивали каждый день ПХД всем экипажем. А еще они иногда ходили в гости к ученым на дрейфующую неподалеку научную арктическую станцию. В общем, веселились – а когда пришли в базу вслед за ледоколом, каждый получил по ордену, а отец – героя – за проявленное мужество, смекалку и оптимизм в сложившихся невыносимых условиях. Ты понял, чувак! Ну, давай наливай!

А как отец пришел в базу, так его сразу в Москву и перевели. Дескать, негоже таким героям гнить здесь в городке – нужно в центр, передавать опыт молодежи, охочей до знаний. И прямиком его – в академию. Сразу получил контр-адмирала. Мать, помню, шибко довольная была! Прикинь, дали нам квартиру на Преображенке – три комнаты, восемьдесят метров, кухня – двенадцать! Пацаны темнокожие как узнали, что мне такое счастье привалило, как давай нести дары в баскетбольных сумках, типа – ну ты теперь настоящий «You man». А я, помню, тогда подумал – ну что, типа жизнь потихоньку складывается, с таким знаменитым предком точно бизнесменом стану, заработаю кучу денег, поеду в Гарлем, найду своих парней, забуримся с ними в самый что ни на есть крутой кабак и будем бухать, пока все виски в Гарлеме не выпьем. Прикинь, чувак! Вот так бывает.

А потом, слышь, Горбачев замутил перестройку. У народа тогда совсем крышу снесло – все в бизнес ломанули. Я, помню, тогда часто ездил к своим знакомым пацанам в университетскую общагу – так они там все торговали – кто «Камазами», кто – черными металлами, кто водкой – вагонами. И все были нищие, как медный грош, но щеки надували по-правильному, по-пацански. А у одного был газовый пистолет, так он считался крутым бандитом, и все типа его должны были уважать. Короче, балаган. Я помню, тогда тоже пытался что-то продавать, что-то покупать, хотя больше играл в преф с пацанами. Эх, помню, девчонки у них там классные были! Одна была такая стройненькая – откуда-то с Украины, темненькая, глазища – вот такие, что твой Бермудский треугольник, волосы – как стог, и трясла ими постоянно. И постоянно смеялась – скажешь что-нибудь, она заливается. Да, были времена. А главное – жизнь только начиналась! Ну, давай наливай!

А парни с Гарлема тогда что-то меня нечасто стали навещать. Я думаю – у них много своих дел появилось, но как-то раз мы даже с ними во сне сфотографировались на память. Один притащил Polaroid и всех щелкнул, и фотки тут же раздал. Классный у него аппарат был, он еще тогда сказал: «You man! Make you own life yourself!» Я помню, проснулся и понял, что пришло время капитал сколачивать. Прикинь, чувак!

Отец тогда шибко занятой был. Его с академии перевели в Главный Штаб ВМФ, у него вечно не хватало времени, а мама тоже где-то в части постоянно околачивалась. Так что я решил использовать возможности и стать олигархом. Перво-наперво стал торговать жвачкой, купил столик раскладной, ездил на базу оптом брал резинку и торговал около метро Полянка. Так я зарабатывал в неделю больше, чем отец с матерью за месяц! Прикинь, чувак! Наливай, что смотришь?

Ну, и тратил, конечно, на девчонок – на ту – черненькую и на подружку ее – светленькую, и еще на одну – рыженькую. А что – деньги были, и сам ничего – девчонкам нравился! И к тому же, папа – адмирал. И квартира почти в центре Москвы! Завидный жених! Вот так, чувак!

А потом вдруг раз, и страна куда-то девалась. В один день! Вчера, вроде, что-то было, а потом ничего не осталось! Отец шибко переживал, всё клял на чем свет стоит этого меченного и его продажную кодлу. Помню, как придет со службы грустный и говорит: «Ты прикинь, что эти сволочи с флотом делают!» И как начинает рассказывать, так чуть ли не слезы из глаз текут! Да, трудные были времена. Всего пришлось тогда самому добиваться! А отца мое тогдашнее решение, как строить жизнь дальше, совсем выбило из колеи. Я ему сказал, что коли так, то я буду делать вот так! И пойду своим путем! Всем назло, и меченому тоже. А потому что есть еще в стране нормальные люди! А отец долго не мог успокоиться, все выговаривал матери – дескать, ты посмотри, куда он лезет, что он в этом во всем нашел, кто сейчас такую дорогу выбирает, как он! То есть я. Прикинь, чувак! Ну, отец знал, что говорил.