Широкой известностью пользуется один судебный процесс (атака госпитального судна на основании полученных донесений), который под давлением Антанты разбирался в Имперском суде в Лейпциге и закончился приговором двух «подсудимых» подводников. Жестокую критику этого решения суда следует прочесть в брошюре D-r W. Hofacker (Лейпцигские военные процессы, изд. в журнале «Zeitschrift fur die gesamte Strafrechtswissenschaft», том 43, 1922 г.). Во всяком случае атака лодкой госпитального судна означает не больше, чем обстрел полевого лазарета или поезда Красного Креста, случаи обычные в военной практике наших противников и не вызывавшие какого-либо заметного негодования.

Нам остается еще осветить вопрос, какое количество жертв унесла подводная война, и тут мы увидим, что число их не так уж велико, если принять во внимание те цели, которые она преследовала. По данным «Marine Engineer» всего жертв подводной войны круглым счетом 30 000 человек, из коих около половины моряков английского торгового флота. Другая половина — служащие иностранных коммерческих флотов и небольшое число пассажиров. Последние достойны сожаления, однако эти люди в погоне за своей выгодой должны были считаться с опасностью; что же касается путешественников, совершавших поездки иногда даже со своими женами и детьми через запрещенные зоны, то таких людей следует признать преступно легкомысленными. Уже одна минная опасность должна была их удержать от ненужного риска.

Но что вообще означает число 30 000 и среди них минимальное количество непричастных к войне. Война на суше поглотила несравненно большее количество частных граждан, не успевших бежать из своих разоренных гнезд и ставших жертвами ужасов войны.

Что значат 30 000 по сравнению с теми массами погибших, вследствие английской голодной блокады в Германии. Официальная статистика министерства народного здравия показывает, что за время войны, как результат блокады, умерло в Германии на 763 000 человек больше, чем обычно. За один 1917 г. смертность от туберкулеза повысилась на 30 000 человек по сравнению в 1913 г. Следовательно блокада за один год уничтожила больше людей: женщин, детей и стариков, нежели подводная война за все 4 года. Припоминая пережитые ужасы блокады, погубившей множество невинных жизней, казалось бы пора прекратить клевету о жестокости и варварстве подводной войны, тогда как эта война была единственным средством, которое могло нас спасти от пыток голода.

2. Выступила ли бы Америка против Германии при отсутствии неограниченной подводной войны?

Ответ на этот вопрос, задаваемый так часто в Германии, как будто дается самим фактом разрыва Америкой дипломатических сношений с нами вскоре после начала неограниченной подводной войны. И все же основная причина выступления Америки лежит, конечно, не в том, что мы прибегли к более суровым методам борьбы, а в том, что весной 1917 г. положение Англии сделалось критическим и она была близка к гибели.

Выяснение такого факта должно было привести Соединенные штаты к войне, не считаясь с тем или иным поводом. Действительно, подводная война была причастна к тяжелому положению Англии, но так же, как и другие успехи германского оружия, как например разгром Румынии, победы на западном фронте и др.

Во всяком случае Вильсон усматривал в положении Англии большую опасность и следовательно счел нужным вмешаться, так как задолго до того уже принял решение поддерживать эту страну и не допускать победы Германии. Причины такой политики кроются как в финансовой заинтересованности Америки в победе Великобритании, так и в политической и личной симпатии Вильсона к этой стране. По настоянию Вильсона германский заем в Америке был отвергнут, как нарушавший ее нейтралитет и одновременно с этим он же добился права снабжать Антанту военным снаряжением и подготавливал постепенно почву к вооруженному выступлению США. Если среди наших пацифистов и демократов были еще лица, считавшие Вильсона за тайного друга Германии, который против своей воли должен был выступить, то они такого мнения придерживались лишь оттого, чтобы не сознаться в своей грубейшей ошибке.

Лучшую характеристику бывшего президента, как человека и политического деятеля, мы имеем по оценке его личного секретаря Tumulty, который, хотя и неполностью, но все же кое в чем проговаривается в своих воспоминаниях о политике Вильсона за время мировой войны. Тумулти рассказывает, как президент сразу после выборов (1912 г.) был заинтересован идеей войны в Европе. Безусловно, он уже и тогда имел в виду Германию, что также подтверждается известной речью коммодора Симса, будущего адмирала, о «последней капле крови и последнем долларе», произнесенной в Англии. Уже в те времена существовало устное соглашение между обеими англо-саксонскими странами на случай войны (доказательства профессора Koher). В начале 1916 г. Вильсон обратился к бастовавшим в Америке железнодорожникам со следующими словами: «Разве вам неизвестно, что забастовкой вы нарушаете доставку военного снаряжения союзникам и что они сражаются как за свое, так и за наше благо». Весной того же года при своей поездке на запад, где общественное мнение было сильно возбуждено против Англии из-за ее торговой политики, Вильсон совершенно открыто заявил о том, что он никогда не допустит враждебных действий против Англии.

Из всего приведенного можно смело сделать вывод, что уже тогда, т. е. за год до начала подводной войны, Вильсон принял совершенно определенное решение встать на сторону врагов Германии.

С первого же дня войны Англия была для Вильсона все, Германия ничто и его решение помочь первой в решительный момент совершенно не зависело ни от случая с «Лузитанией», ни от методов ведения подводной войны. Первые его открытые шаги в этом направлении совпали с уходом Бриана, пытавшегося стать посредником мира и ушедшего вследствие разногласий с Англией по данному вопросу. Вильсон, громогласно заявив о полном нейтралитете, запретил денежную помощь Германии и предоставил с другой стороны в распоряжение союзников военную промышленность своей страны, допустил далее франко-британскую пропаганду в Америке, так как последняя могла подготовить американское общественное мнение в пользу войны. Когда наконец этот момент наступил, он обратился к Тумулти со следующими словами: «Я предвидел такой исход с первого же дня войны и не мог только раньше выступить, пока мне этого не разрешил весь народ». Летом 1919 г. припертый сенатором Mc. Cumber он должен был сознаться, что, по его убеждению, США должны были принять участие в войне независимо от неограниченной подводной войны.

Нам кажется, что приведенные факты достаточно ярко доказывают тем, кто до сего времени не мог еще разобраться в истинных чувствах Вильсона к германскому народу, что не подводная война, а исключительно только политика президента толкала Америку в общую бойню.

Последним аргументом в пользу Вильсона защитники его могут, пожалуй, привести процесс Erzberger-Helferich, на котором выступавший свидетелем граф Бернсторф клялся в том, что Вильсон до 31 января 1917 г. оставался нашим доброжелателем. В доказательство противного приведем еще следующий факт из американского источника (газета «Die neue Zeit.», Чикаго 16.2.24). Летом 1915 г., следовательно за 2 года до начала неограниченной подводной войны, Вильсон вел переговоры с неким нью-йоркским банкиром Барух в Вашингтоне и что последнему удалось убедить президента о «необходимости США принять участие в мировой войне». Тогда же Вильсон предложил банкиру проработать детально этот вопрос. Ранней весной следующего года Барух получил задание президента во главе тайной организации заняться закупкой нужных для большой заокеанской войны военных материалов и подготовить транспортные средства. Это было ровно за 8 месяцев до 31 января 1917 г.

ТАКТИКО-ТЕХНИЧЕСКИЕ ЭЛЕМЕНТЫ ГЕРМАНСКИХ ПОДВОДНЫХ ЛОДОК

Номера подводных лодок 3―4