Послышался легкий хлопок, а результат превзошел все мои самые смелые ожиданий! Пуля попала именно туда, куда я и целился — в левую половину груди, моего противника развернуло и отбросило назад на лестницу. Я осторожно подошел, держа синий комбинезон на прицеле. Подобрал и, поставив на предохранитель, сунул в карман Вальтер военного образца, выпавший из руки террориста. Потом я попытался нащупать пульс на его шее. Пульса не было. Это пожалуй и к лучшему, где-то здесь есть ведь еще один. Вероятно, и он затаился где-то в подсилосе. Но выйти на подсилосный этаж, где горело только дежурное освещение с хорошо освещенной лестницы, без всякой подготовки или отвлечения противника было вряд ли разумно. Да еще к тому же, Татьяна остановила оборудование — обед, черт бы его побрал, и наступила такая тишина, что, кажется крыса чихнет — услышишь.

Я стащил с убитого его черную шапочку и надел взамен свою, светло-серую. Затем взял труп под мышки, стараясь не испачкаться в крови, и приподнял его голову над последней ступенькой, слегка поворачивая из стороны в сторону. Словно человек изо всех сил приглядывается и прислушивается. Не прошло и полминуты, как тело дернулось у меня в руках, а на плечо брызнула кровь и частицы мозга из простреленной насквозь головы покойника. Я отбросил труп и прыгнул вперед и вверх, и успел добежать до колонны, прежде чем маня взяли на мушку. А любопытно, что же у него за пушка, что он так прошил голову? Я вытащил из кармана четыре патрона и бросил их вправо, целясь в вентилятор. Как только патроны загремели по железу, я засек в глубине этажа слабый хлопок. Отлично, он засел за центральным рядом колонн. Я взял левее и переходя от колонны к колонне потихоньку стал продвигаться в сторону предполагаемой позиции противника, заходя ему во фланг. Продвигаясь, я выбрал подходящее место и снова швырнул пару патронов все в тот же вентилятор, вызвав еще один выстрел и уточнив местонахождение цели.

В общем, все оказалось гораздо проще, чем я ожидал. За седьмой по центру колонной я обнаружил последнего террориста. Он стоял на коленях, опираясь на какой-то тюк и лихорадочно нажимал переключатели на своей рации. Наверное поэтому бдительность его была весьма относительной, и я смог взять его на прицел без особых хлопот. Прикинув, что лучше — стрелять на поражение или попытаться взять его живьем, я остановился на втором варианте и взведя курок гаркнул:

— Не двигаться! Бросай оружие!

Террорист повернулся с похвальной быстротой, наводя на меня пушку. И так как весь его вид недвусмысленно говорил, что следовать моим советам он не намерен, мне не оставалось ничего другого, как прицелившись ему в бедро, спустить курок. Удар пули бросил его на пол, закрутив волчком. В падении террорист выронил оружие, и я со всей возможной скоростью бросился вперед, чтобы помешать ему поднять пистолет. Мне пришлось перепрыгивать через транспортер, приземляясь я споткнулся и эта задержка едва не стоила мне головы. Террорист успел таки дотянуться до пистолета и я буквально в последний момент, в прыжке, выбил его оружие ногой. Пистолет вылетел из его руки и исчез в темноте. Я взял его на прицел.

— Все, отстрелялся!

Приставив револьвер к голове террориста, я опустился на корточки и обыскал его. Ничего интересного, кроме большого ножа, который я отбросил подальше, я не обнаружил. Раненый держался молодцом — пуля не задела кость, но тем не менее выходное отверстие в его бедре было величиной с железный рубль и боль он, должно быть, испытывал адскую. Использовав в качестве жгута шарф, я перетянул ему ногу, в вместо тампона подложил его шапку. Поднявшись я отошел в сторону.

— Ну а теперь, расскажи мне все!

— Что это все? — прикинулся дурачком террорист.

— Все это все, — я слегка пнул его в раненую ногу, и он скривился от боли. Конечно мне было противно прибегать к таким методам, но с другой стороны на их руках была кровь трех человек. — Так как?

— Спрашивай, — после недолгого молчания выдавил из себя террорист.

— Вопрос первый. Для чего вы это делаете? Какова конечная цель?

— Что это? Какая цель? — недоуменно переспросил он.

— Хорошо, — я выдвинул барабан и выбросил в ладонь стреляные гильзы и патроны.

— Шесть на одного это несправедливо. Пусть будет один на одного, дам тебе шанс подумать.

Я внимательно наблюдал за его лицом, но увы, никакой реакции не заметил.

— Отличная вещь! — я покрутил один из патронов в пальцах, — полуоболочечная пуля, усиленный заряд. Как бедро, болит?

Террорист скрипнул зубами в ответ.

— Так вот, если я не получу ответов на вопросы, то мы с тобой сыграем в гусарскую рулетку. Первой целью будет левое колено, затем правое, и так далее. Будет очень больно, но когда мы дойдем до локтей, ты, я думаю, расскажешь все.

— Впрочем нет, что я садист, что ли! Если не поможет колено, следующей целью будет живот. Умирать будешь долго, особенно, если успеет приехать «скорая».

Я вложил «патрон» в гнездо, крутанул барабан, захлопнул его в корпус и, взведя курок, взял на прицел колено террориста.

— Итак?

— Пошел ты… — прохрипел он в ответ, но на его лбу, несмотря на холод, выступили капельки пота.

— Как хочешь, — щелкнул боек и террорист с облегчением перевел дух. Еще бы, он-то ведь не знал, что в барабане вместо патрона тридцать восьмого калибра всего лишь стреляная гильза.

— Пока повезло, — я снова взвел курок и перевел ствол на его живот.

— Интересно, повезет ли тебе на этот раз! Снова щелкнул боек.

— Да ты не то что в сорочке, в дубленке родился, — ухмыльнулся я, взводя курок в третий раз.

— Довольно, — подал голос террорист, — я все расскажу. Только как бы тебе не пожалеть об этом!

— Ничего, как-нибудь. Валяй, рассказывай.

— Как тебе наверное известно, есть определенные политические силы желающие добиться отставки Президента.

Я неторопливо качнул стволом револьвера.

— Тоже мне новость.

— И недавно эти силы приняли решение всеми возможными способами ускорить этот процесс.

— Пока не вижу связи.

— Терпение. Значительно способствовать ускорению этого процесса можно было бы, дестабилизировав обстановку в столице и вызвав недовольство москвичей деятельностью, или бездеятельностью, правительства. Как российского так и московского, а следовательно и Президента. Самый простой способ добиться этого…

— Это оставить жителей столицы без хлеба! — докончил я за него.

— Именно. Ваш комбинат делает более половины московской муки. Два других московских комбината на ремонте. Вы сейчас всего на четверть снизили производительность и что творится в булочных. Так что…

— Ерунда! — перебил я его, — муку можно подвезти из других городов.

— Это не совсем так. В радиусе пятисот километров, как минимум, нет комбинатов, где можно было бы набрать необходимое количество. А парализовать железную дорогу не так уж и сложно, и совсем необязательно для этого даже подрывать колею.

— Можно машинами…

— Не смеши, — в свою очередь перебил меня террорист, — за шестьсот километров такого количества не навозишь. Да и есть определенные возможности воздействовать и на автотранспорт…

— Нет, что-то тут не сходится, — опять перебил я его, — зачем тогда эти исчезновения? Почему бы просто не взорвать нас?

— Ну нет. Тогда московское и российское правительство выступили бы в роли борцов с терроризмом. И уж если не вызовут к себе симпатии, то по крайней мере не вызовут своими действиями и недовольства. К тому же мы бы дали властям отличный повод придавить оппозицию.

Совсем другое дело, когда два предприятия стоят на ремонте, а третье, вполне работоспособное, не может обеспечить москвичей мукой для хлеба! Неважно по каким причинам, при умелой подаче в прессе… Тогда о-го-го, что можно сделать! К тому же наши действия это всего лишь одно из звеньев цепи.

Во всем этом была определенная омерзительная, но беспощадная логика.