— А что случилось-то? — несколько запоздало, как мне показалось, спросил Вася.

— Лифт сгорел, вот что!

— Дану?

Я пристально смотрел Васе прямо в глаза, фиксируя реакцию, но увы, ничего подозрительного не заметил.

— Так тушить же надо! — спохватился он.

— Уже потушил. Где веревка?

— Вот, на датчике висит. А чем цеплять-то? Ты привез?

— Чем цеплять?! — взорвался я, — да тут рукой достать можно!

— Давай, попробуй, а я греметь вниз не хочу!

— Не велика потеря бы была, — бросил я, обнажая меч.

— Доставай, — я протянул Васе, совершенно пораженному моим маневром, ножны.

Мы сделали замер уровня зерна. Оставалось почти треть бункера. И все же зерно не шло, и я догадывался, нет, знал, что ему мешает. Там, под пятнадцатиметровой толщей зерна было погребено тело Сергея Рахова.

Вася отправился на пульт, а я зашел на подсилосный этаж. Не слабая нам предстояла работа! Резать двадцатимиллиметровую сталь на высоте пять метров. Я пошел обратно и чисто машинально завернул к причальной галерее. Засов был открыт! Пора встречать гостя. Зайдя в электромастерскую, я взял у Алексея фонарь, защитные очки и кусок изоленты. По дороге прихватил небольшой чурбачок, который давно приготовил для этого случая, и кусок жести.

— Татьяна, я в причальной галерее, неподалеку от телефона, если что, звони туда. Но только в крайнем случае! Если через час не вернусь, ищите меня там.

— А что случилось? — глаза ее были как полтинники.

— Потом скажу, но возможно сегодня мы кое что выясним насчет исчезновений.

Я выскочил за дверь и побежал к галерее. Остановившись возле двери, я выровнял дыхание. Потом потянул на себя дверь, она мягко повернулась, стукнувшись о стену, а я прижался к косяку возле транспортера и прислушался. Тихо, только шорох крысиной возни. Я прошел метров пятнадцать и неподалеку от телефона, там где транспортерная рама немного поднималась, стал готовить позицию. На проходе, метрах в трех перед собой, я положил кусок жести, пистолет примотал изолентой к транспортерной стойке так, чтобы его ствол был направлен на уровень лица человека, если бы этот человек стоял на моей жестянке. Обнаженный меч положил под левую руку, очки нацепил на лоб и залез под транспортер. Сидеть пришлось согнувшись в три погибели, на чурбаке, но игра стоила свеч. Я погасил фонарь, выключил предохранитель пукалки и замер. Через некоторое время крысы привыкли к моему присутствию, притом же, что я сидел не шевелясь, и стали заниматься своими дедами, не обращая на меня внимания. Отлично, наверняка они услышат гостя раньше меня. Не знаю сколько я сидел так, борясь с темнотой и досадуя на весьма чувствительный сквозняк, холодивший мне щиколотки и норовивший залезть под телогрейку прямо к пояснице. Мне показалось, что не меньше часа, как вдруг возня прекратилась, а спустя пару минут и я услышал шаги! Я опустил защитные очки на глаза, нащупал правой рукой рукоять пистолета, левой меч и замер. Неуверенные шаги идущего на ощупь человека слышались все ближе. И вот под ногами незнакомца загремела моя жестянка. Я задержал дыхание и трижды нажал на спуск. Хлопнули выстрелы, послышался надсадный кашель и шорох сползающего по стене тела. Есть! Я включил фонарь и с мечом в руке выскочил из-под транспортера. Мгновение и я приставил острие к груди сидящего у стены врага! Сквозняк довольно быстро унес облако газа в сторону причала и я смог сказать с торжеством в голосе:

— Если шевельнешься — ты покойник!

Он не ответил, был слишком занят — пытался дышать в перерывах между приступами кашля. Выглядел мой противник весьма плачевно — шапка съехала на лоб, а на телогрейку в три ручья текли сопли и слезы. Я быстро ощупал его карманы и с торжеством вытащил пистолет! Газовый, такой же как у меня… И фигура врага вдруг показалась мне знакомой.

— Вася, — протянул я разочарованно, опуская меч. — Какого черта ты здесь делаешь?!

— А ты? — нахально поинтересовался он в промежутках между приступами кашля.

— Тебя ищу! Где тебя нечистая сила носит? Уже целый час найти не можем!

— Какой час? — возмутился Вася, поднимаясь на ноги, — еще и тридцати пяти минут не прошло. Понимаешь, командир, баба у меня здесь живет, только ты, никому.

— Где здесь, в галерее, что ли?

— Зачем в галерее, ее дом аккурат напротив аварийного выхода.

— И именно сейчас тебе загорелось?

— Да причем тут загорелось, — махнул рукой Вася, вытирая слезы. — Ее мужик на мельнице работает, и как раз в нашу смену, так что другого времени у нас и нет.

— Ладно, дон Жуан, — я протянул Васе его пукалку, — пошли на пульт. А об этом инциденте мы, наверное, умолчим?

— Само собой.

Мы вышли из галереи, я захлопнул дверь и задвинул засов.

— Наконец-то! — встретила нас оператор.

— Вася, на девятом вторая труба не идет. Редуктор заклинило.

— А электрик… — начал было Вася.

— Да там они с Егорычем, иначе откуда я про редуктор знаю. Давай быстрее.

Вася вытащил из-под стола жестяной чемоданчик с инструментами и вышел.

— Хочешь чаю? Только что вскипел.

— Не откажусь!

Выпить чашку горячего чая после получасового холодного сидения было просто блаженством!

— Пойду верну Алексею его вещички, — я кивнул на фонарь и очки.

Не знаю почему, ведь я только что закрыл засов своими руками, я завернул к причальной галерее. И засов был открыт! Вот это номер, стало быть галереей пользуется не только Вася! Или он опять смылся? Я быстро вернулся на пульт.

— Татьяна, позвони-ка на девятый.

Через пару минут трубку взяли, ответил сам Вася.

— Ну что там?

— Червяк развалился, буду ставить новый.

— Хорошо, — я положил трубку. Значит, не Вася. Риск новой засады возрос многократно, но я знал, что все равно не откажусь от своей затеи.

— Татьяна, я в галерею, попытаю еще счастья.

Посмотрев на часы, было около половины первого, я взял пару сладких сухариков из своего обеда, фонарь, очки и отправился на «пост».

Я занял прежнюю позицию, примотал пистолет, положил сухари рядом с жестянкой и выключил свет. Как только свет погас, началось валтасарово пиршество. Крысы вовсю хрустели неожиданным угощением, пищали и возились. Превосходно, теперь то уж они долго отсюда не уйдут, ожидая, не обломится ли чего еще. А лучше сторожей не найдешь. Прошло, наверное не больше пятнадцати минут и крысы замерли как по команде, а потом кинулись врассыпную. Какой-то крысенок с размаху налетел на мой каблук, жалобно пискнул и замер, прижавшись к ботинку. Вскоре и я услышал тихие шаги. Ну уж теперь то в мой капкан угодит настоящая дичь! Я нащупал рукоятку пистолета, взял меч и замер, прислушиваясь. Кажется дичь оказалась слишком велика для капкана, судя по звуку шагов по галерее шло по меньшей мере трое, а то и четверо! Я стал потихоньку отодвигаться поглубже под транспортер и неосторожно задел мечом стойку. Совсем слегка, но этого оказалось достаточно — шаги смолкли! Я разом покрылся горячей испариной, похоже, следующий кандидат в исчезновенцы — я. Мысли лихорадочно забегали в поисках выхода. Вот, то что надо! Я опустил руку к ботинку, шаря по полу и стараясь делать это как можно более тихо. Пальцы почти сразу наткнулись на крысиный хвост и я резко надавил на него и тут же отдернул руку. Обиженный крысачок жалобно пискнув, метнулся в сторону. После минуты ожидания, показавшейся мне вечностью, шаги возобновились. Сработало! Три раза звякнула моя жестянка, значит, их все-таки трое, через некоторое время хлопнула дверь и наступила тишина. С трудом переведя дух, я выбрался из-под транспортера, отмотал пистолет, и держа в левой руке не зажженный фонарь, а в правой, у груди, меч, на ощупь двинулся к выходу. Я осторожно открыл дверь и прислушался — тишина, если не считать, конечно, шума работающего оборудования. Я шагнул за порог, а в следующий момент правую сторону шеи что-то обожгло и о лезвие меча звякнул нож! Не успев даже испугаться, я рубанул стоявшего слева убийцу по голове. Кровь залила ему лицо и больше наверное от неожиданности, чём от силы удара, он упал на транспортер. Я мгновенно перевернул меч в руке острием вниз, бросив фонарь освободил левую руку, и когда неизвестный, извернувшись, попытался воткнуть мне нож в живот, перехватил меч двумя руками, и изо всей силы всадил лезвие ему в грудь! Меч вошел между ребрами, вышел под лопаткой и воткнулся в транспортерную ленту. Ноги неудавшегося убийцы заскребли по полу, тело сотрясла крупная дрожь. Он попытался приподнять голову и что-то сказать, но на его губах выступила только кровавая пена. Тело дернулось, вдруг разом расслабилось и замерло. Кончено, я прижался к стене и замер, прислушиваясь. Все спокойно. Я потрогал рану на шее, царапина, хоть и обильно кровоточащая, мой неказистый меч второй раз спас мне жизнь. Надо было заняться покойником. Он был одет в серо-синий теплый комбинезон, черную шерстяную шапочку, короткие черные сапоги на мягкой подошве и черные перчатки. В карманах не обнаружилось ничего интересного — ключи, в том числе и от машины и разная мелочь. Зато под комбинезоном с левой стороны висела кобура с великолепным Зауэром тридцать восьмого калибра. С правой стороны кобуру уравновешивал подсумок с патронами. На воротнике комбинезона был прикреплен уоки-токи японского производства. Великолепие револьвера несколько портил грубо сработанный глушитель с резиновой мембраной, здорово смахивающий на самоделку. Я выдвинул барабан, все шесть патронов были на месте. В армии я показывал весьма посредственные, если не сказать больше, результаты при стрельбе из ПМ, притом что из автомата стрелял только на отлично. Правда, я относил свои неудачи в основном на счет короткого ствола ПМ, и вообще его полной непригодности для армии. Так что уж из Зауэра, который прямо просился в руки, не промахнусь. Я выгреб и рассовал по карманам патроны. Выдернув меч, я тщательно вытер его о комбинезон покойника и спрятал в ножны. Вдруг замигал светодиод на уоки-токи. Черт! Ответить было, пожалуй, так же опасно, как и не отвечать — и позывных я не знаю, и голос не тот. Я схватил револьвер, лихорадочно прикидывая, где могут быть два остальных бандита. Вряд ли они уехали наверх без третьего, скорее всего ждут где-то здесь, внизу. У лифтов слишком светло и там сравнительно часто ходят люди. А вот подсилосный этаж совсем другое дело. Я медленно двинулся вперед, держа револьвер двумя руками перед собой. Дойдя до колонны я остановился и взял на прицел лестницу, ведущую на пол-этажа вверх, на подсилос. Долго ждать не пришлось. С лестницы выползла тень убийцы, отбрасываемая горящей как раз над лестницей, хвала электрикам! яркой лампой. Я поднял револьвер на уровень глаз и затаил дыхание. Мне никогда раньше не приходилось стрелять с глушителем и сейчас его непривычная тяжесть на конце ствола здорово мешала. Да еще некстати лезли в голову мысли, как пристрелян револьвер, по центру или под обрез и сильно ли сказывается применение глушителя на баллистике пули. Как будто это имело значение для каких-то пятнадцати метров, с которых я буду вести огонь! Тень стала гуще, и вот показался ее хозяин, в серо-синем комбинезоне и с пушкой, тоже с глушителем, в руке. Он заметил меня и его пистолет дернулся в мою сторону. Я нажал на спуск.