Русское командование, зная о движении шведских войск к Нарве, отправило навстречу им отряд под командованием Бориса Петровича Шереметева, поручив ему в удобном месте занять оборонительные рубежи и преградить путь неприятелю на восток. Три дня Шереметев двигался на запад, углубившись на вражеской территории на 120 верст. Здесь ему встретились два небольших швед'ских отряда, по терминологии того времени «партии». Сначала шведы, имея дело с русским авангардом, нанесли ему урон, но затем подоспевшие главные силы окружили неприятеля и разбили его. Пленные показали, что к Нарве движется шведская армия в 30 тыс. человек. Шереметев отступил.
Между тем шведские войска 4 ноября 1700 г. двинулись из Ревеля на восток. Первым вступил в соприкосновение с неприятелем Шереметев, причем действовал он, как и во время первой встречи со шведами, не лучшим образом. Он занял удобную для обороны позицию: «оседлал» единственную дорогу, лежавшую между двумя утесами; ее никак нельзя было обойти, ибо кругом лежали болота и кустарники. Однако, вместо того чтобы разрушить два моста через речушку и изготовиться для сражения со шведскими войсками, Шереметев предпринял спешное отступление к Нарве. Прибыл он туда рано утром 18 ноября, сообщив, что по его пятам двигалась к крепости армия Карла XII. Таким образом, Карл ХП подошел к Нарве столь же неожиданно, как он появился под стенами Копенгагена.
Шведская армия сосредоточилась под Нарвой 18 ноября. Сражение произошло на следующий день и закончилось катастрофическим поражением русской армии. Этому способствовали три обстоятельства: во-первых, расположение русского лагеря было ориентировано на осаду Нарвы, поэтому войска заняли позиции тонкой линией вокруг крепости протяженностью в семь верст; во-вторых, перед началом сражения повалил сильный снег, что позволило шведам под его покровом незаметно подойти к русскому лагерю и внезапно атаковать его; третья и главная причина поражения состояла в слабой выучке русских войск, слабом их вооружении и отсутствии опытных, знающих свое дело офицеров.
Стремительная атака шведских войск, без труда прорвавших оборону, вызвала всеобщую панику. Послышались крики: «Немцы нас предали!» Шереметев с конницей во главе ринулся вплавь через Нарву, потеряв во время переправы свыше тысячи человек. Мост, по которому бежали пехотинцы, не выдержав скопления толпы, рухнул, и многие беглецы тут же утонули. Фон Круп и многочисленные офицеры-иностранцы, не желая рисковать жизнью и оказывать неприятелю сопротивление, первыми подались сдаваться в плен.
Высокую боеспособность проявили лишь три полка: два гвардейских — Преображенский и Семеновский, а также Лефортов. Сколько раз ни пытались шведы смять их ряды и вынудить к бегству, все их попытки разбивались о стойкость этих полков.
Ночью наступило затишье, а затем начались переговоры о капитуляции. Русским войскам предоставлялось право уйти из-под Нарвы со всем имуществом и оружием, за исключением артиллерии. Однако король вероломно нарушил эти условия. Как только организованно прошли через восстановленный мост гвардейские и Лефортов полки, шведы набросились на остальных солдат, отняли у них оружие и имущество. Но самая главная потеря армии под Нарвой состояла в утрате офицерского состава: король велел всех офицеров в чине капитана и выше оставить в шведском плену, еще раз проявив неверность своему слову.
Итак, начало войны, первое же столкновение с противником закончилось для русских войск сокрушительным поражением. Под Нарвой Россия потеряла убитыми, утонувшими, умершими от голода в результате плохой организации снабжения провиантом шесть тысяч человек и всю артиллерию в 135 пушек разных калибров. Армия почти полностью лишилась офицерского состава.
Нарва могла привести в уныние кого угодно, но не Петра. Другой монарх, как, например, датский король Фредерик IV, прекратил бы борьбу с более сильным противником и сдался на милость победителя. У царя неудача под Нарвой, как и ранее случившаяся неудача под Азовом во время похода 1695 г., вызвала удесятеренный прилив энергии для устранения тяжелых последствий поражения. К- Маркс по поводу неудачи под Нарвой писал: «Нарва была первым серьезным поражением поднимающейся нации, умевшей даже поражение превратить в орудие победы».
Последствия катастрофы удалось преодолеть, в частности, потому, что этому способствовали действия Карла XII. Шведский король, вместо того чтобы окончательно разгромить русскую армию и продиктовать Петру угодные себе условия мира, счел, что эта армия настолько деморализована и слаба, что Петру понадобятся многие годы для поднятия ее боеспособности. Поэтому Карл XII отправился на запад, в Польшу, громить третьего участника Северного союза — Августа II.
Поражение под Нарвой являлось данью общей отсталости России. Послушаем, как объяснял причины неудачи сам Петр: «Итако, шведы над нашим войском викторию получили, что есть безспорно; но надлежит разуметь, над каким войском оную учинили, ибо только один старый полк Лефортовский был (который перед тем назывался Шепелева); два полка гвардии только были на двух атаках у Азова, а полевых боев, а наипаче с регулярными войски, никогда не видали. Прочие ж полки, кроме некоторых полковников, как офицеры, так и рядовые, самые были рекруты, как выше помянуто, к тому ж за поздним временем великий голод был, понеже за великими грязьми провианты привозить было невозможно, и единым словом сказать, все то дело яко младенческое играние было, а искуства ниже вида. То какое удивление такому старому, обученному и практикованному войску над такими неискусными сыскать викторию?»
«Неискусным рекрутом», по сути дела, был и Шереметев. Он успешно действовал против османов и крымцев, но не мог устоять против великолепно вымуштрованной и столь же великолепий вооруженной регулярной армии Карла XII.
У Петра, потерявшего под Нарвой почти весь офицерский корпус, выбора не было, и он вновь прибегнул к услугам Шереметева. Две недели спустя после Нарвы царь поручает ему принять командование конными полками и, с ними «итить в даль для лучшего вреда неприятелю». Тут же последовало предупреждение: «…Не чини отговорки ничем». Петр считал: войск достаточно да и реки и болота замерзли, следовательно, препятствий для марша не будет.
Справедливости ради отметим, что Шереметев, конечно же, не располагал ни силами, ни средствами, чтобы «итить в даль» и начать активные боевые действия в широких масштабах. Требовалось время для восстановления духа армии, деморализованной неудачей под стенами Нарвы. Еще больше времени надобно было для того, чтобы армия овладела современным военным искусством. Поэтому единственно возможной формой боевых операций была так называемая малая война — действия небольшими отрядами, наносившими локальные удары.
На ведение малой войны в Восточной Прибалтике молчаливо согласились обе стороны. Петру генеральное сражение не сулило никаких надежд на успех, ибо предстояло восстановить артиллерийский парк, укомплектовать нозые полки, а главное, превратить необстрелянных новобранцев, пока еще представлявших толпу вооруженных людей, в подлинных воинов. Не стремился к генеральному сражению и Карл XII. Король уверовал в крайне низкие боевые качества русской армии, выведенной из строя, как он полагал, на долгие годы. После победы под Нарвой он считал главным своим противником саксонское войско Августа II, против которого и двинул свои основные силы. В пограничных с Россией районах Прибалтики Карл XII оставил корпус полковника Шлиппенбаха, поручив ему оборону этих районов, издавна являвшихся житницей Швеции, а также овладение Гдовом, Пе-чорами и в перспективе Псковом, Новгородом. Поход на восток король откладывал до той поры, когда он разгромит саксонскую армию и тем самым обеспечит безопасность своих тылов.
Шереметев, получив царский приказ «итить в даЛь», не спешил его выполнять. Внутренне он, надо полагать, не был готов немедленно откликнуться и на второй призыв царя, обращенный к нему 20 января 1701 г., действовать активно, «дабы, по крайней мере, должность отечества и честь чина исправити потщились».