Во-первых, в 1913 г. Енисейского охранного отделения как такового не существовало. Был Енисейский розыскной пункт, и его заведующий имел статус помощника начальника Енисейского губернского жандармского управления. Заведующим Енисейским розыскным пунктом был действительно Железняков, но не Алексей Федорович, как указывается в документе, а Владимир Федорович.

Далее, обращает на себя внимание угловой штамп документа. В просмотренных за 1906–1913 гг; материалах особого отдела департамента полиции не встречается ни один штамп, который был бы идентичен (по расположению строк, шрифту) публикуемому документу. Нигде сверху штампа не указывалась подведомственность «М. В. Д.», так как особый отдел — структура департамента. «М. В. Д.» указывалось в том случае, если между особым отделом и МВД стояло название учреждения — департамент полиции. Со второй половины 1910 г. в переписке особый отдел пользовался бланком, где в штампе слово «заведывающий» было заменено на слово «заведующий»

Вызывает некоторое сомнение штамп входящей документации. Во всех жандармских учреждениях штампы входящей документации были с зафиксированной на каждый день датой, и только входящий номер заполнялся от руки. В данном случае и дата, и входящий номер — рукописные.

Авторы статьи указывают, что рассматриваемое письмо идет в учреждение с пометой «лично», которая не говорит о каких-то личных отношениях, а указывает на серьезность документа. В переписке такого рода необходимо указывать не только должность, но и чин Железнякова. Кстати, и в подписи эти моменты отсутствуют. Это наводит на мысль, что авторы фальсификации не были уверены или не знали, в каких чинах находились упоминаемые ими лица.

Далее, авторы обращают внимание на то, что в документе имеется несуразица с исходящим номером. Проведя сопоставления с другими документами полиции, они заключают, что из особого отдела не мог выйти документ с таким исходящим номером.

Анализируя текст самого документа, они отмечают, что согласно правилам дореволюционного правописания нигде в жандармской переписке не встречается такое написание отчества, как Иван Петрович, Михаил Васильевич, Иосиф Виссарионович. В документах указывается: Петров, Васильев, Виссарионов.

Вызывает сомнение арест Джугашвили в 1906 г. В публикации документа в журнале «Лайф» в 1956 году утверждалось со ссылкой на Л. Троцкого, что Сталин был арестован 15 апреля 1906 г. при раскрытии Авлабарской типографии в г. Тифлисе. Однако архив данными об аресте Сталина в 1906 г. не располагает. В документах за более позднее время арест его в 1906 г. никак не отражен, что вызывает сомнение в возможности его ареста в 1906 г. (в департаменте подобные вещи фиксировались скрупулезно).

В связи с провалом Авлабарской типографии в архиве имеется несколько дел, в которых фигурируют 17 человек, задержанных в разное время — с 15 апреля по 21 мая. Фамилия Джугашвили среди этих лиц отсутствует. Типография была захвачена 15 апреля 1906 г. Джугашвили в это время был в Стокгольме на IV съезде РСДРП, который открылся 10 апреля.

Не подтверждается версия о том, будто Сталин выдал Авлабарскую типографию. Судя по документам, типография была обнаружена случайно, никаких агентурных данных о ее существовании на территории Авлабара у жандармерии не было.

В рассматриваемом документе Джугашвили неоднократно называется Сталиным. Видимо, департаменту полиции это имя было известно только как имя автора работ по национальному вопросу, безотносительно к Джугашвили. В материалах департамента полиции Джугашвили фигурирует как «Коба», «Сосо», «Кавказец», «Молочный» — две последние клички были кличками при наружном наблюдении. И ряд фамилий, под которыми он жил и которыми пользовался при переписке.

Возникает еще один вопрос: мог ли Еремин, крупный специалист по политическому розыску, автор ряда инструкций по ведению агентуры, в том числе и по правилам переписки, так открыто писать о своем агенте? Отрицательный ответ напрашивается сам собой. Кроме того, если даже данные о Сталине — Джугашвили как секретном сотруднике надо было сообщить в Енисейск, то обе эти фамилии должны были быть зашифрованы.

Авторы статьи убедительно доказывают, что Еремин не мог подписать этот документ, поскольку в это время уже был переведен на другой пост — начальником Финляндского жандармского управления. Делая безоговорочный вывод о том, что данный документ не является подлинным, они попутно делают довольно любопытный и важный комментарий. Речь идет о том, что в препроводительных документах к письмам полиции указывалось, что направляются агентурные сведения, автором которых является гласно-поднадзорный Туруханского края Иосиф Виссарионов Джугашвили. И ничего нет странного, что автор перехваченных писем был назван «автором агентурных сведений». Слово «агентурный» в данном случае употребляется для обозначения того, что сведения получены агентурным путем, то есть нелегальным, с применением перлюстрации, проводившейся в нарушение законодательства. Иначе говоря, слово «агентурный» относится к способу получения информации и не связано с ее источником[550].

Чтобы завершить этот небольшой экскурс в историю, связанный с так называемым документом Еремина, добавлю, что сразу же по его публикации в американском журнале, Комитет Государственной Безопасности провел соответствующую экспертную проверку. Выводы проверки были изложены в записке председателя КГБ И. Серова на имя первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева. Заключение звучало вполне однозначно: указанный документ является подделкой. Причем приводились соответствующие аргументы в его подтверждение. В частности, в справке КГБ говорилось: «Комитетом госбезопасности проведена проверка этого сообщения и установлено следующее:

ЕРЕМИН с 1910 года по июнь 1913 года действительно служил заведующим Особого отдела департамента полиции, а затем был переведен на службу в Финляндию. Таким образом, дата в приведенном документе из журнала «Лайф» не совпадает на месяц.

Проверен также журнал исходящей корреспонденции Особого отдела департамента полиции за 12 июня 1913 года, по которому документ за № 2988 не отправлялся. Все номера исходящей корреспонденции за июнь месяц 1913 года не четырехзначные, а пяти и шестизначные.

Документ за подписью ЕРЕМИНА адресован начальнику Енисейского охранного отделения Алексею Федоровичу ЖЕЛЕЗНЯКОВУ.

Проверкой архива в Красноярске установлено, что в списке общего состава чиновников отдельного корпуса жандармов за 1913 год действительно значится ротмистр ЖЕЛЕЗНЯКОВ, но не Алексей, а Владимир Федорович. Причем его должность была не начальник Енисейского охранного отделения, а прикомандированный к Енисейскому жандармскому управлению без штатной должности.

Других документов по этому вопросу не обнаружено»[551].

Как видим, аргументация экспертизы КГБ во многом совпадает с выводами, сделанными позднее двумя уже цитировавшимися авторами статьи на эту тему.

Заслуживает быть отмеченным одно обстоятельство. Общепризнанный знаток Советского Союза и советской истории, видный американский дипломат (он был послом в СССР в конце жизни Сталина) Дж. Кеннан в своей солидной работе, посвященной изучению политики Советской России и ее взаимоотношениям со странами Запада при Ленине и Сталине, также не обошел стороной вопрос о мнимой причастности Сталина к связям с царской охранкой. Он ссылается на свои беседы с эмигрантами из Советского Союза, знакомыми с той эпохой и конкретной политической обстановкой, в том числе и теми, кто тщательно изучал рассмотренную выше фальшивку. Так вот, Кеннан приходит к выводу, что данная публикация является фабрикацией, хотя, добавляет, что имеется много неясного в ее происхождении. «Кто бы ни написал этот специфический документ, он, несомненно, имел близкое знакомство с положением дел в революционной среде и в полиции», — заключает Кеннан. Однако, по мнению Кеннана, круги бывших белогвардейцев, из среды которых в прошлом в основном и исходили подобного рода документы, имели весьма скудные знания об истории революционного движения и это их невежество ярко проявлялось в их трудах[552]. Полагаю, что вывод такого известного специалиста, как Кеннан, заслуживает если не доверия, то безусловного внимания.