Вряд ли, — пишет далее Ф. Волков, — можно принять версию о том, что Сталин не добровольно сотрудничал с царской охранкой, а был заслан туда по заданию партии. Если бы это было так, то работа Сталина в царской охранке по заданию партии не скрывалась бы так тщательно и о ней бы писали его биографы — академики Г. Александров, П. Поспелов, М. Митин и другие авторы»[533].
О степени доказательности подобных версий говорит хотя бы такой факт: в качестве документального подтверждения Волков дает такую «документальную» ссылку — «Из беседы с И.Ф. Стаднюком 15 апреля 1989 года». Нисколько не утрируя, могу сказать, что на такой «документальной базе» вообще можно доказать все, что взбредет в голову. Удивляет лишь то, что такие «аргументы» фигурируют в качестве доказательства. Впрочем, я невольно оговорился: в свете того, что я писал в самом начале данной главы, такие аргументы как раз не должны удивлять, поскольку они являются едва ли не главной доказательной базой выдвигаемых некоторыми авторами версий.
Тот же Волков в качестве доказательства службы Сталина в полиции ссылается и на такой «факт», обнародованный в журнале «Вопросы истории КПСС» в № 4 за 1989 год: «… Ветеран партии Б.И. Иванов дал такие показания журналисту Александру Лазебникову о пребывании Сталина в Курейке: «Действительно, я был в ссылке, жил в Курейке с Джугашвили. Все время, пока он находился там, в нашей маленькой колонии большевиков постоянно случались провалы. Мы решили поговорить начистоту, так скачать по «гамбургскому счету» (На суде чести — Ф.В.). Назначили день собрания большевиков Курейки, но Джугашвили на него не явился. Назавтра мы узнали, что он исчез из Курейки — ушел в побег, а до первого поселения пятьсот верст. Такой побег можно было совершить только с помощью властей» По свидетельству Г.И. Петровского, Сталин обязался и далее активно сотрудничать с царской охранкой»[534].
О каких провалах среди большевиков в Курейке могла идти речь, если их там было всего несколько человек? В чем выражались эти вымышленные провалы? Что они повлекли за собой? Кто от этого действительно пострадал? Да и что они вообще могли предпринять с точки зрения революционной деятельности, будучи оторванными от всего мира, находясь, как говорится, у черта на куличках? Из писем Свердлова известно, что в Курейке проживало 38 мужчин и 29 женщин и все поголовно были неграмотными. О какой-либо революционной работе там и тем более о провалах говорить смешно. Все это — не более чем какой-то полусумасшедший бред или измышления, рассчитанные на легковерных людей. Я уже не говорю о том, что все общеизвестные и общепризнанные факты однозначно свидетельствуют о том, что Сталин никогда не совершал побега из Курейки, тем более с помощью полиции. Кстати, там всего был один полицейский, наблюдавший за ссыльнопоселенцами, к которым и относился Сталин. Так что читатель сам может по достоинству оценить лживость такого рода «показаний» (обратите внимание на терминологию — как будто речь идет о свидетельских показаниях, данных в суде!). Характерно и другое: практически чуть ли не вся «доказательная база» как у Волкова, так и у многих других авторов, строится на свидетельствах отдельных репрессированных или умерших лиц. Разумеется, такие свидетельства никак нельзя проверить, сопоставить с другими, т. е. провести необходимую экспертную проверку их достоверности. Но они преподносятся в качестве чуть ли не аксиом, которые надо принимать на веру.
Думаю, что стоит привести еще один образец грубо сработанных фальсификаций, призванных доказать версию, что Сталин якобы сам признавался в том, что был связан с царской охранкой. (Хотя и приводимый ниже материал довольно обширный, но, видимо, в интересах истины стоит процитировать его наиболее существенную часть, с тем, чтобы последующий комментарий был понятен читателю):
«В декабрьском 1955 года номере эмигрантского издания «Освобождение», выходящего без особой периодичности, на второй странице была опубликована обширная статья Д. Сагирашвили «К третьей годовщине смерти Сталина», где, в частности, говорилось:
«Для характеристики личности Сталина […] достаточно привести беседу его с одной группой грузинских комсомольцев в Тбилиси, приведенной в фельетоне Агниашвили в грузинской газете «Коммунист» от 20 апреля 1940 г. Сталин вел беседу со своими слушателями на тему «Каким должен быть истинный революционер?», и, рассказав о своей жизни, между прочим, сообщил в назидание им следующее: «В 1907 году царское самодержавие арестовало меня и, продержав шесть месяцев в тюрьме, выслало в Сибирь. Вот приехал я в назначенное место, обосновался, ознакомился с местностью, хожу туда-сюда, переписываюсь с Лениным, но потом надоело сидеть без живой работы и я решил нелегально выехать отсюда. Что же мне делать? — спрашиваю себя. Немного подумав, захожу я в местное Охранное отделение и предлагаю себя их агентом-сотрудником. Предлагаю свои услуги по розыску и аресту революционных организаций. Конечно, Охранное отделение принимает меня охотно. Я прошу у них удостоверение о том, что я состою их сотрудником. Они выполняют мою просьбу. Получив удостоверение, я на другой же день сажусь в поезд и направляюсь в Москву. Вдруг в вагоне поезда я заметил какого-то подозрительного субъекта, который исподлобья осматривает меня. Я не смущаюсь. Ах ты, «Виришвило» (грузинское ругательное слово — в дословном переводе — «сын осла», которым любил выражаться диктатор). Думаю, ты хочешь провести меня. Я тебе покажу. Не долго думая, схожу на ближайшей станции, захожу в жандармское отделение, предъявляю свое удостоверение, выданное охранным отделением, и указываю на того субъекта, чтобы его задержали и установили его личность, как так, говорю, я подозреваю в нем бежавшего из ссылки революционера. Они, конечно, верят. У меня ведь документ в руках. Жандармы немедленно посылают за этим человеком и арестовывают его. Но пока выясняют его личность, я оставляю их всех, сажусь в тот же поезд и улетучиваюсь. Вот каким должен быть истинный революционер» Так закончил Сталин свое нравоученье молодым слушателям».[535]
Редактор-составитель сборника Ю. Фельштинский, приводя указанную версию-слух, пишет о том, что найти в указанной газете цитировавшийся выше материал не удалось. Но он пишет, что могла быть допущена ошибка в ссылке на дату упомянутой публикации. Словом, как явствует из смысла его рассуждений, сама версия заслуживает внимания и не ставится под сомнение, хотя нет никаких документальных подтверждений ее.
По всем параметрам эта версия не выдерживает никакой критики. И вот почему.
Публикаторы ее утверждают, что Сталин вел такую беседу с молодыми грузинскими коммунистами в 1920 году в Тифлисе. Но в 1920 году он не был и не мог быть там. В Грузию он приехал лишь в 1921 году, и этот факт подтверждается всеми доступными и достоверными источниками. Это — первая неувязка. Сама же мнимая беседа излагается так, как будто она записана профессиональной стенографисткой. Между тем даже многие важные заседания и совещания в то время не стенографировались просто в силу нехватки стенографисток. Но для будущих биографов Сталина, видимо, специально сделали исключение и пригласили для записи беседы стенографистку.
Но и это не все. Сталин, видимо, должен был знать свою собственную биографию, поэтому абсурдно звучит его мнимое заявление, что в 1907 году «царское самодержавие арестовало меня и, продержав шесть месяцев в тюрьме, выслало в Сибирь.» Хорошо известно, что в 1907 году он не подвергался арестам и высылке в Сибирь. Едва ли он перепутал все на свете, в том числе и такие важные в его жизни события.
Более чем сомнение вызывает и то обстоятельство, что Коба так легко получил у охранки удостоверение, что он состоит ее сотрудником. Как мы помним, вербовка агентов и учет их дел были поставлены на строго конспиративную основу (Зубатов даже рекомендовал не называть настоящих имен агентов начальству). Предположить, что охранка могла так просто выдать Кобе удостоверение о его принадлежности к самой этой службе — значит поверить мифу. А таких мифов много, они встречаются на каждом шагу, когда речь заходит о биографии Сталина.