— Я сказал, по–моему, нам пора отправляться в постель.

— Я тоже так думаю, — облегченно согласилась она, не осознав поначалу некоторой двусмысленности своих слов. Какая–то часть подсознания расслышала предложение по–своему и радостно отреагировала, пренебрегая условностями.

Ей удалось сдержаться, но не до конца.

— О, вы имеете в виду каждого по отдельности, а не нас вместе?

Направляясь к своему номеру, она улыбалась про себя. Мелькнувшая мысль показалась ей приятной, хотя и неожиданной. Об этом стоило подумать.

Двое вышли на улицу, сели в «Марк IV» и направились в отель «Морской».

В баре казино, расположенном над игровым залом, Малыш Норман попросил:

— Займи столик, откуда видна игра. Я вернусь через минуту.

— Куда ты?

— Только позвонить, крошка. Я забочусь о твоих же интересах.

Он наблюдал, как Норман проложил себе путь сквозь толпу игроков, подошел к телефонным аппаратам и набрал номер. Разговаривая, он повернулся к нему лицом и улыбался.

Официантка, принесшая спиртное, заказанное Норманом, наклонилась так, что ее груди коснулись его плеча. Все продумано, отметил он. Все рассчитано так, чтобы эти, безусловно, волнующие касания выглядели как счастливая случайность. Наверное, их специально этому учат, как танцовщиц из ночных варьете ресторанов Лидо: даже у той, что стоит в последнем ряду, предусмотрен свой выход, хотя и в конце представления.

Малыш Норман вернулся и ухватил бокал.

— Твое здоровье, крошка, — бодро произнес он и выпил залпом.

— И тебе того же, — отозвался он, но только пригубил, придержав губами кусочек льда. Если пить наравне с Норманом, может плохо кончиться. И вообще ему нужна ясная голова.

В дальнем углу казино, у столов с рулеткой, клубилась толпа. В центре ее находился мужчина в спортивном пиджаке. Галстук он уже сунул в карман и расстегнул воротник рубашки. Он делал ставки. Шарик пожужжал и затих. В толпе зашумели. Слоняющиеся с равнодушным видом зеваки ринулись на звук. С такого расстояния трудно было заметить, в чем там дело. Быстрые, отлаженные, как у машины, движения рук крупье ни о чем не говорили.

— А ты играешь? — спросил Норман.

— Попытаю счастья чуть позже, — спокойно ответил он. — А что?

— Некоторым это дано, а другим — нет. Хенкель однажды просадил за ночь двадцать тысяч. Лично я не очень–то этим увлекался. Не мог уловить кайф. Теперь иначе. Когда постареешь и отойдешь от дел, организму нужны эмоции, в которых тело не участвует…

Из дальнего угла казино опять раздался крик, похожий на вой.

— Ты отошел от дел не больше, чем я, Норман. Просто у тебя сейчас постоянная работа.

— Это не так, крошка. — Лицо Малыша Нормана напряглось. — Мне шестьдесят один. Когда–то я был хорош. Одним из лучших. Спокойным. Надежным. Может, и лучшим в своем деле на Среднем Западе. — Норман непонятно усмехнулся. — Хотя, конечно, не то что ты. Вот почему я и удивился, увидев твою физиономию. Никак уж не ожидал, что у тебя может быть такой вид. Никогда!

— Так получилось, — обронил он.

— Я не сказал, что такое не может случиться. Я сказал, что не думал увидеть такое лицо. Это лицо неудачника.

За тем столом рулетки снова сделали ставки, и наступила тишина. Толпа словно затаила дыхание в ожидании. Это еще больше привлекало зрителей. Они тянулись туда со всех углов. Крупье наклонился над столом, лопаточкой сортируя фишки, а тот парень стоял у стола спиной к бару. Толпа скрыла его, а когда рассеялась, он исчез.

— Так тоже бывает. Не говори о выигрыше, пока не пересчитаешь деньги.

— Это точно, — согласился Малыш Норман. Он заглотнул еще порцию шотландского виски и встал. — Увидимся позже, крошка. Всегда приятно тебя видеть.

— Спасибо за угощение, Норман.

— Не стоит, — ответил тот на ходу. Даже возвышаясь над всеми. Малыш Норман как–то незаметно растворился в толпе у выхода.

Глава 11

Не торопясь, он допил свой бокал и покинул отель. Он ни от кого не прятался, не шел в какое–то определенное место. Просто это стало привычкой, незаметной, как мигание ресниц. Выходя откуда–нибудь, он чуть задерживался, чтобы выяснить, не заинтересовало ли кого, куда он пошел.

На отдых оставалось два дня. Времени было слишком мало, чтобы причинять себе неудобства.

Пройдя автостоянку, он слился с потоком фланирующей публики. На уровне «Гранд–отеля» он свернул в сторону, в тень, и немного подождал. Преследования он не заметил. Если даже его и вели, то грамотно, соблюдая дистанцию и стараясь не побеспокоить.

Он вошел в «Гранд–отель», быстро пересек зал казино к столам с блэк Джеком. Какой–то мужчина начал было сгребать свои фишки, но передумал и сделал ставку. Ловкие пальцы банкомета продолжали раздавать карты, которые ловко ложились перед играющими. Ему выпали десятка и четверка. Он не был ни удивлен, ни расстроен этим, а просто смотрел, как выпала еще одна десятка и банкомет подтянул к себе выигрыш. Тогда мужчина отодвинул стул и ушел.

Банкомет, похоже, не заметил, что кто–то ушел. Только его удивительные руки приняли к сведению, что на одном из мест нет теперь фишек, и обходили его, не бросая туда карты. Также ничего не отразилось на его лице, когда стул занял другой человек. Одной рукой он ухватил пять банкнот по двадцать долларов и бросил их в щель кассы, другой одновременно переместил горку фишек на то место, где раньше были деньги. Если его взгляд и скользнул по лицу с заметным синяком и порезом около самых корней волос, то не задержался и на мгновение. Глаза нужны банкомету только для того, чтобы следить за руками, а рукам работы хватало с избытком.

Усевшись за стол, вновь прибывший взглянул на часы. Половина двенадцатого. Не важно, где провести ближайшие несколько часов, главное — ничего не упустить из виду. Он поставил пятидолларовую фишку и стал следить за руками сдающего. Ему выпали дама и десятка, он не стал прикупать и подождал, пока с помощью короля и пятерки банкомет не выманил другого короля и начал бить. Руки банкомета летали над зеленым сукном, меняя местами карты и фишки, кого–то радуя, кого–то огорчая одними и теми же ровными, неизменными движениями. Всякий раз эти руки задавали новые комбинации фишек и картинок, стирая память о тех, которые выпали раньше. Новая сдача, подсчет и снова игра…

Он лишь приблизительно следил за своим положением, которое его вполне устраивало. Потом банкомет устроил игрокам полосу невезения, разбив почти половину первых двадцати ставок. Через некоторое время шансы вновь выровнялись и восстановилось обычное для игорных домов пятипроцентное преимущество в счете.

Когда он еще раз взглянул на часы, было уже половина второго. Двух часов для игры вполне достаточно. Он собрал свои красные фишки, направился к кассе и покинул казино со ста тридцатью долларами в кармане. Страстным игроком его не назовешь, и минимальные ставки, которые он всегда предпочитал делать, просто давали возможность убить время. Но все–таки выигрывать лучше, чем проигрывать.

Заканчивались ночные шоу, и народ растекался по автомобильным стоянкам. «Дворец Цезаря» был невдалеке, на противоположной стороне улицы, поэтому он не торопясь пошел в этом направлении, аккуратно выискивая глазами своего стража. Не встречал ли он раньше того человека в сером, который пытается смешаться с толпой на углу? Кажется, он видел его в «Песках». Только в тот раз с ним была женщина в белом платье. А теперь он один. Он похож на средних лет бизнесмена из провинциального города, который оставил в отеле свою подуставшую женушку, а сам вышел прогуляться. Если это так, вскоре должна появиться и женщина.

Даже не видя возможного преследователя, он представлял себе, где тот может находиться. Он вспомнил эту женщину около игральных автоматов — прелестную леди с серебристыми волосами и гипнотическим взглядом, как и у всех женщин такого рода. Она непрерывно вынимала даймы[7] из бумажного пакета и кидала их в щель, словно автомат недостаточно быстро, по ее мнению, переваривал монеты. А, вот и она, только теперь в голубом костюме. В поле зрения попал и человек в сером. Он шел по направлению к лифтам.