— Не понимаю, о чем вы.

— Отлично понимаешь, зачем тебя послали.

— Затем, что раньше мы вместе работали.

— Да, но я запомнил тебя лучше, чем ты — меня. Проезжай немного вперед, а потом выпусти меня, иначе я полночи буду идти пешком домой.

Вийон притормозил и съехал на обочину. Портерфилд сказал:

— Я обнаружил фотографию.

Правая рука Вийона потянулась к пачке газет, промелькнула черная рукоятка револьвера, но Портерфилд опередил его. Нунчака просвистела в воздухе и толкнулась в затылок Вийона с глухим звуком. Портерфилд обхватил его шею, упираясь обеими ногами в дверцу. Шея Лестера затрещала, и Портерфилд ослабил захват, лишь убедившись, что тот умер.

— Таким способом ты некогда убил пожилую даму, — пробормотал Портерфилд.

Еще несколько мгновений он провел в салоне, собирая заметки и фотографии с заднего сиденья: там были записи, сделанные Вийоном за сегодняшнюю ночь: план дома и сада, время прихода и ухода Портерфилда, фотография Элис.

Глава 33

Портерфилд прошел по пустому коридору мимо закрытых дверей с номерами, но без надписей. В полшестого утра в этом крыле находилось всего несколько человек. За последние две недели он проделал слишком много таких ранних поездок в Лэнгли. У президента фонда Сейелла не было в Лэнгли дел, поэтому всякий раз, когда за ним приезжал автомобиль, оставался шанс засветиться. Половина правительств мира платила людям, следившим за передвижениями на этом пути.

Послышался спокойный и хорошо знакомый голос:

— Портерфилд.

Он повернулся и подождал, пока высокий негр поравняется с ним.

— Однако ты возник далековато от Майами, Джи Кей.

— Там сейчас жарко.

— Там всегда жарко.

— Вот я и сматываюсь, когда есть возможность. Сегодня ночью я вернусь, но сперва хочу поговорить с тобой, у меня есть кое–что интересное.

— Я тебе нужен?

Джи Кей кивнул:

— Да, и здесь, пожалуй, самое безопасное место.

С этими словами он открыл толстую папку и извлек две черно–белые фотографии — восемь на десять дюймов. Портерфилд вгляделся. Это были снимки людей в аэропорту. На первом — пассажиры, идущие прямо на камеру, с небольшой ручной кладью. На переднем плане — мужчина средних лет, высоколобый и широкоскулый, одетый в дорогой темный костюм.

— Кто это?

— Работник чехословацкого посольства в Боготе. Он здесь вполне легально и прочее, но у нас получено уже много таких фотографий. На другой помечена стюардесса, которая, похоже, была чьим–то курьером. Впрочем, сейчас мы просто ведем наблюдение. Забудь о них. Посмотри на тех, что в конце.

Портерфилд поднес фотографии ближе к свету:

— Черт, зрение уже не то. Вот, я вижу. Это Альберт, как его там…

— Коттон. Правда, согласно списку пассажиров, его зовут по–другому, но они, видно, ошиблись.

— Он преследовал того парня из Панамы?

— Ошибаешься, согласно латиноамериканскому списку, он находится в Панаме. А это перелет из Торонто.

Портерфилд изучил вторую фотографию.

— Отлично, теперь я разобрался в этих играх. Сколько обезьян на этой фотографии? Ага, он. Этот парень с усами — Лестер Вийон, когда–то, много лет назад, я с ним работал.

— Он занят в секретных операциях, сотрудничает с тайной полицией Гватемалы, из тех, кого должны были расформировать. Сейчас они работают только по ночам.

— А днем можно попутешествовать, — пожал плечами Портерфилд.

— Здесь он не был более десяти лет.

— Кто тебе сказал?

— У меня много друзей, так как я делаю много одолжений. — Он сунул фотографии обратно в папку. — Оба эти товарища учуяли, куда ветер дует, и просили разрешения вернуться домой, но им отказали.

— Спасибо, Джи Кей. Я обо всем позабочусь. Оставь фото себе.

— Позаботишься? Знаешь, что они намерены делать? Повидаться с директором! Если уж я разглядел на двух фотографиях эту пару, то представь, сколько их всего. Им придется выстроиться в очередь, чтобы застрелить его!

— Джи Кей, благодарю еще раз. Я обо всем позабочусь. За мной должок.

Портерфилд завернул за угол, оставив негра в одиночестве, затем повернул еще раз и постучал в дверь под номером 412.

— Войдите! — отозвался голос Голдшмидта.

Портерфилд отворил дверь.

— А, Бен, привет. Ты проделал этот путь по доброй воле, узнав об очередном фиаско, или повиновался дурацкому приказу?

— Директор хотел всех нас увидеть. — Он взглянул на часы. — У нас еще пара минут. Можешь сделать для меня одно распоряжение?

— Ради Бога, какое?

— Вызовите врачей для вскрытия в пределах ближайших двадцати четырех часов. Газетам скажем, что самоубийство или что–то в этом роде.

— Но это делают, только когда агент уже убит.

— Знаю. Хорошо, что в этой комнате нас только двое.

В зале заседаний Портерфилд обнаружил Кирнса, изучающего кусок коричневого картона.

— Это что?

— Меню. Внизу — приказ: завтрак с директором. Так что мы здесь позавтракаем. Это хорошо или плохо?

Следом вошел Голдшмидт и сразу отозвался:

— Плохо! Значит, проторчим здесь четыре или пять часов.

— Как дела в Палм–Спрингс? Сработало?

Портерфилд пожал плечами:

— Закажите шампанское и посмотрите, откажется ли кто–нибудь. Так и определим.

Дверь распахнулась, и вошел Пайнс, услужливо пропуская вперед директора, который, не замедляя шага, дошел до своего места. Пайнс передал ему папку, в изучение которой директор немедленно погрузился. Все замерли в ожидании. Пайнс обошел вокруг стола, чтобы передать Портерфилду меню:

— Закажите, что вам угодно, и через минуту принесут.

— Хотелось бы знать, когда у меня появится аппетит, — пробурчал Голдшмидт.

Портерфилд вернул Пайнсу меню:

— Мне только кофе. Я должен вернуться в Вашингтон до того, как на улицах станет людно.

Директор оторвался от папки и изрек:

— В Калифорнии сейчас полтретьего ночи. — Он сделал паузу. — Полчаса назад окончилась первая фаза операции.

Тут он вытянул руки вперед и обхватил руками воображаемый предмет, сквозь который посмотрел на противоположную стену зала.

— Предварительные донесения одновременно радуют и огорчают.

— Кого убили? — поинтересовался Голдшмидт.

Директор отвел невидимый предмет немного в сторону.

— Мы потеряли четверых. Джон Нокс Моррисон и Кевин Мортон застрелены около шале на вершине горы близ Палм–Спрингс. Еще двое убиты совсем недавно у… здесь написано «у Мемориала динозавров». Что это такое?

— Это туристический аттракцион на главной автостраде между Палм–Спрингс и Лос–Анджелесом, — пояснил Пайнс. — Огромные статуи динозавров прямо в пустыне.

— Не важно, — сурово посмотрел на него директор. — Имена погибших пока неизвестны. Это часть группы, которая отрезала путь террористам. О подробностях меня еще не информировали.

— Паническое бегство динозавров? — попытался уточнить Голдшмидт.

Портерфилд наклонился вперед:

— Какие у нас надежды? Ведь основные донесения уже получены.

— Основные — еще нет, но в этих докладах сказано, что террористов — семеро, и оперативная группа не позволила уйти ни одному. Сейчас устанавливаются личности. Рейды будут проводиться до утра.

— Убито одиннадцать человек, — покачал головой Голдшмидт, — наших четверо, бандитов семеро, и что из того? А что дадут эти рейды? Наверняка люди, охраняющие бумаги, просто избавятся от оружия и тихо скроются.

— Все просто, — воодушевился Пайнс. — Мы уверены, что имеем дело с небольшой группой латиноамериканских террористов. Они не могут тихо скрыться. У нас занято порядка двухсот оперативников, и это только для первого рейда!

Портерфилд искоса взглянул на Кирнса, сосредоточенно изучавшего меню:

— И сколько народу осуществляет связь и прочее?

— Свыше тысячи, — загордился Пайнс. — Как уже отметил два дня назад директор, мы на сей раз подготовились всерьез.

— Стало быть, больше тысячи человек знают, в чем дело? — поморщился Кирнс.