Винит он и исполняющего обязанности командира полка Г. Речкалова, который должным образом не организовал осмотр самолетов и полеты.
Является следователь прокуратуры воздушной армии, чтобы арестовать Клубова. Но Александр Иванович потребовал от него лучше разобраться в этом деле: «Интуиция подсказывала, что в этом происшествии было что-то неясное. А такого отличного бойца, как Клубов, надо было спасать от штрафного батальона. Я понимал, что он оттуда не вернется. В первом же бою пойдет в самый ад, как не раз с ним случалось в воздушных схватках».
Покрышкин предлагает следователю слетать на место происшествия и разобраться в этом деле. «Следователь пытался возражать, но мое твердое решение ему пришлось выполнять», — пишет Александр Иванович.
На другой день он сам прилетел туда. «По пути к землянке КП меня встретил с улыбкой следователь. И так на душе было тревожно за Клубова, а тут эта улыбка. С чувством неприязни подумал: «Радуется, есть жертва для суда».
— Товарищ подполковник, все выяснилось. Клубов никого не убивал.
Слова следователя меня и ошеломили, и обрадовали. Его улыбка уже стала приятной.
— Спасибо, капитан, что прилетел сюда и разобрался, — сказал я, пожимая ему руку. — А где моторист, я хочу с ним лично поговорить.
В беседе с мотористом выяснилось, что он сам виноват в ссоре. Не рассмотрел в темноте офицера, нагрубил ему. Клубов проявил запальчивость».
Однако через несколько дней прокурор фронта вызвал Покрышкина и показал телефонограмму из Москвы — приказ об аресте и наказании Клубова.
Дело зашло слишком далеко, прокурор предложил выход — осудить летчика условно, за стрельбу без жертв...
Далее выяснилось, что искаженное сообщение ушло в Москву из дивизии от давнего недоброжелателя Покрышкина, которому очень не понравилось его назначение на должность комдива. И на войне, как известно, зависть и интриги ломали многие судьбы.
Покрышкин добился того, чтобы Клубов остался в полку, а затем, когда он проявил себя в новых боях как лучший в дивизии, ходатайствовал об освобождении его от наказания и снятия судимости. Что и было сделано определением открытого судебного заседания Военного трибунала.
На фотографиях июня 1944 года, сделанных фотокорреспондентом «Красной Звезды», видно состояние самого Александра Клубова. Он тяжело переживал случившееся. Только что получил высшую награду страны, а теперь — судимость. И неизвестно, как все бы сложилось, если бы не воля и настойчивость Покрышкина.
Оставалось одно — искупить вину в надвигавшемся воздушном сражении.
На южном крыле советско-германского фронта в конце мая противник контратаковал утомленные непрерывными наступательными боями части Красной армии. Гитлер ставил перед своими войсками задачу удержать Румынию, сохранить для рейха стратегические запасы нефти. Под Яссами двинулись в наступление десять немецких танковых дивизий. Развернулось здесь и ожесточенное воздушное сражение. В эти бои была брошена 9-я гвардейская Мариупольская истребительная дивизия под командованием дважды Героя Советского Союза гвардии подполковника А. И. Покрышкина.
Об этом сражении знают в наши дни, наверно, только специалисты и любители авиации. Но это была последняя решительная попытка немцев вернуть себе господство в воздухе. Как писал английский историк авиации Р. Джексон в книге «Красные соколы»: «В попытке выбить русских с территории Румынии немцы в конце мая нанесли сильный контрудар в районе города Яссы. Для обеспечения поддержки с воздуха они собрали лучшие истребительные эскадры люфтваффе. Их соперниками были несколько гвардейских истребительных авиаполков, в которых служили такие асы, как Покрышкин, Кожедуб, Клубов, Речкалов: перечень имен летчиков обеих сторон читался как справочник «Кто есть кто», содержащий сведения о Героях Советского Союза и кавалерах Рыцарского креста. Естественно, что, когда они встретились в воздухе, сражение над Яссами по своей свирепости и напряженности напоминало бои на Курской дуге. С утра до вечера воздух стонал и гудел от рева моторов». Здесь были и пикировщики Ю-87 Руделя, и все три группы 52-й эскадры истребителей, среди которых находились уже упоминавшиеся участники Кубанской битвы лейтенант Эрих Хартман и майор Герхард Баркхорн.
Разведсводки штаба 9-й гвардейской истребительной авиадивизии сообщали, что за 30 мая «в районе прикрытия наземных войск и охоты» полками дивизии проведено восемь воздушных боев, в которых участвовало против 88 наших «Аэрокобр» 216 самолетов противника, из них 10 Ю-88, 103 Ю-87, 59 Me-109 и 46 ФВ-190. Летчиками дивизии сбито 28 самолетов (4 Ю-88, 5 Ю-87, 8 Ме-109, 11 ФВ-190) и подбито 10. При этом «во всех проведенных воздушных боях истребители противника вели активные воздушные бои и использовали вертикальный маневр. Заслуживает особого внимания высылка противником крупных групп истребителей как для прикрытия бомбардировщиков, так и для расчистки воздуха перед бомбардировочным ударом, что говорит о стремлении противника прочно завоевать господство в воздухе».
31 мая сражение разгорелось еще сильнее. В 15 воздушных боях участвовало 196 «Аэрокобр» против
408 немецких самолетов. Покрышкинцы сбили 31 самолет противника, подбили 9.
И в книге английского историка авиации, и в архивных документах сражение под Яссами предстает напряженным и яростным. Последний раз немцы создали численное превосходство над полем боя.
Но на страницах воспоминаний А.И. Покрышкина, где говорится об этих боях, тональность все-таки не та, что была при описании 1941—1942 годов или Кубанской битвы. В каждой строке читается: все, немцы, ваше время вышло.
С пункта наведения, расположенного на вершине холма, комдиву хорошо видна панорама боя: «На наши позиции шли, поднимая пыль, до полсотни вражеских танков и столько же бронетранспортеров с пехотой». Но атака отбита, отступивших немцев накрывают громоподобные залпы гвардейских минометов — «катюш».
Бои наших истребителей из соседней дивизии не всегда удачны, командир не отреагировал на изменение ситуации. Немцы резко нарастили силы, а наши по шаблону патрулировали малыми группами. Но на пункте наведения — Покрышкин. Он меняет график вылета своих гвардейцев. К тому, что немцы будут действовать массированно, командир 9-й гвардейской дивизии своевременно предупрежден разведкой. На силу ответ один — сила.
В книге «Небо войны» Александр Иванович вспоминает:
«К линии фронта уже подходит смена Еремину.
— «Тигр», я Клубов, я Клубов. Сообщите обстановку.
Клубов! Его голос звучит в наушниках так уверенно и сильно, что я забываю о расстоянии. Мне кажется, летчик совсем рядом. В первую минуту я думаю о его моральном состоянии. Потом мне хочется послать ему в воздух крепкое слово. Я чувствую, что в обращении к «Тигру» он вкладывает и обычное клу-бовское «привет», и «как дела?», и весточку о себе, объяснение со мной, и просьбу — «посмотри, как я буду драться».
Голос Клубова, настойчивый и тревожный, уже зовет летчиков в атаку. На горизонте я смутно различаю множество самолетов, которые держат курс на Скуля-ны. Там расположены наши артбатареи, непрерывно обстреливающие вражеские позиции.
Наш успех, дерзкие действия группы Клубова ожесточают поединок. Истребители противника наседают все яростнее, клубок сжимается, пушечные и пулеметные очереди слышатся все чаще... Клубов всех видит, всем вовремя подает команды. Его мужество, его сообразительность, его воля связывают всю группу в мощный кулак. Он верен себе.
Передо мной небо — как огромный экран, где разыгрываются героические сцены, напряженнейшие поединки».
В тот день 30 мая 1944-го Александр Клубов был неудержим, он сбил четыре немецких самолета — два Ю-87 и два ФВ-190!
В книге «Познать себя в бою» Покрышкин пишет:
«Взлетают две восьмерки. Одну, ударную, для боя с бомбардировщиками ведет Клубов. Вторую, прикрывающую от вражеских истребителей, — Речкалов. Не успели они у меня запросить обстановку в воздухе, как даю им команду: