— А теперь будем ужинать, — объявила она.

— Я умираю с голоду, — радостно откликнулся Джеймс.

— А ты всегда умираешь с голоду, — рассмеялась Амайя. — Клянусь Богом, я не знаю, куда у тебя все это помещается.

Джеймс принялся накрывать на стол. Когда Амайя проходила мимо, принеся из кухни тарелки, он наклонился к ней и прошептал:

— После ужина, когда мы останемся наедине, я тебе подробно объясню, куда помещается все то, что я съедаю.

— Тс-с-с.

Амайя прижала палец к губам, скосив глаза в сторону кухни.

Энграси вошла в гостиную с бутылкой вина в руках, и они сели за стол.

— Тетя, это жаркое просто бесподобно, — воскликнула Розаура.

— Мне пришлось чуть ли не пинками выгонять Хонана. Он принес мне отчет, и, пока мы разговаривали, он не сводил глаз с подноса… Он даже проронил что-то насчет того, что он еще не ужинал, — добавила Амайя, наливая себе вина в бокал.

— Бедный мальчик, — вздохнула Энграси. — Почему ты не пригласила его остаться? Жаркого у нас на всех хватило бы, а этот мальчик мне очень нравится. Он, кажется, историк?

— Антрополог и археолог, — уточнил Джеймс.

— И полицейский, — подвела итог Розаура.

— Да, и к тому же очень хороший полицейский. Хотя ему еще не хватает опыта, и его первая профессия оказывает влияние на все его трактовки, работать с ним очень интересно. Да и образование у него первоклассное.

— В отличие от Фермина Монтеса, — заметила тетя Энграси.

— Фермин… — глубоко вздохнув, прошептала Амайя.

— У тебя с ним проблемы?

— Да, во всяком случае, очень на то похоже… В последнее время все ведут себя очень странно, как будто страдают от воздействия солнечных бурь, от которых у них произошло короткое замыкание здравого смысла. Я не знаю… может, это объясняется затянувшейся зимой, или все дело в этих убийствах… Все так…

— Сложно? — произнесла тетя, обеспокоенно глядя на племянницу.

— Видишь ли, события развиваются слишком быстро. Два убийства всего за несколько дней… Ну, вы знаете, что я не могу делиться с вами информацией, но результаты анализов совершенно сбивают с толку. Одна из теорий даже указывает на присутствие в долине медведя.

— Да, об этом написали в газетах, — подтвердила Розаура.

— С этим разбираются специалисты, но лесничие не верят в то, что здесь есть медведь.

— Я тоже в это не верю, — кивнула Энграси. — Их тут уже несколько веков не встречали.

— Ну да, но они уверены, что это что-то… что-то очень большое.

— Животное? — уточнила Роз.

— Басахаун. Один из лесничих даже утверждает, что собственными глазами видел басахауна два года назад. Как вам это нравится?

Розаура улыбнулась.

— Многие уверяют, что его видели.

— Да, в восемнадцатом веке, но чтобы в 2012 году? — скептически произнесла Амайя.

— Басахаун? А что это такое? Какой-то лесной джинн? — заинтересовался Джеймс.

— Нет, нет, басахаун — это реальное человекообразное существо около двух с половиной метров ростом, с длинными волосами на голове. Все его тело тоже покрыто волосами. Он живет в лесах, частью которых является и защитником жизни в которых выступает. Согласно легендам, он следит за тем, чтобы никто и ничто не нарушало существующее в лесу равновесие. И хотя он старается не попадаться людям на глаза, относится он к нам очень дружелюбно. Ночью, когда пастухи спят, он издалека сторожит овец и, если к ним подкрадывается волк, будит пастухов мощным свистом, который составляет весь его язык и который слышен на многие километры вокруг. Взобравшись на какую-нибудь возвышенность, басахаун также предупреждает пастухов о надвигающейся буре, чтобы они успели собрать отару и укрыться с ней в одной из ближайших пещер. И пастухи его благодарят, оставляя на какой-нибудь скале или у входа в пещеру немного хлеба, сыра, орехов или молока тех же овец, поскольку басахаун не ест мяса, — пояснила Роз.

— Потрясающе! — воскликнул Джеймс. — Расскажи еще что-нибудь.

— Здесь также есть джинн, вроде тех, о которых рассказывается в сказках «Тысяча и одной ночи». Он сильный, своенравный и ужасный. Кроме всего прочего, это джинн женского рода, и его зовут Мари. Она живет в пещерах и в скалах, всегда высоко в горах. Мари появилась задолго до христианства. Она символизировала мать-природу и силу земли. Именно она защищает урожаи и роды у скота. Она способствует плодовитости не только земли и скота, но также и людей. Покровительница, властительница природы, а для некоторых дух земли, своенравный и капризный, способный принимать вид любого явления природы — скалы, ветки, дерева, обязательно напоминающего очертания женской фигуры. Как правило, это фигура, которая ей нравится больше всего, — красивая и элегантно одетая дама, похожая на королеву. В таком же виде она является людям, но они никогда не догадываются, кто перед ними, пока она не уйдет.

Джеймс с искренним восторгом слушал рассказ Розауры, которая продолжала:

— У нее много жилищ, и она их постоянно меняет, перелетая из Айи в Амбото, из Чиндоки сюда. Она живет в местах, которые снаружи выглядят как утесы, скалы или пещеры, но посредством потайных ходов соединены с ее роскошными царственными и полными сокровищ чертогами. Если ты хочешь, чтобы она оказала тебе услугу, ты должен подойти к входу в ее пещеру и положить там какое-то подношение. Если то, чего ты хочешь, это ребенок, то в лесу есть поляна со скалой, имеющей очертания женской фигуры, в которую иногда воплощается Мари, чтобы охранять дорогу. Так вот, ты должен туда пойти и положить на эту скалу камень, который принесешь от двери своего дома. Положив свое приношение, ты должен удалиться, не оборачиваясь и двигаясь спиной вперед, пока скала или вход в пещеру окончательно не скроется из виду. Это удивительно красивая легенда.

— Это точно, — прошептал Джеймс, все еще находящийся под впечатлением от созданной Розаурой волшебной атмосферы.

— Мифология, — скептически хмыкнула Амайя.

— Не забывай, сестра, что мифология базируется на верованиях, которые существовали многие сотни лет.

— Только для доверчивой деревенщины.

— Амайя, я не верю своим ушам. Неужели это говоришь ты? Баскско-наваррская мифология описана в документах и научных трудах самых уважаемых людей, например отца Барандиарана, который является не доверчивой деревенщиной, а признанным антропологом. Некоторые из древних обычаев дошли и до наших дней. На юге Наварры, в Ухуе, есть церковь, в которую женщины, желающие иметь детей, совершают паломничества с камнем, который приносят из дома. Там они кладут его на груду булыжников и молятся Пресвятой Деве, покровительнице этих мест. Но то, что женщины приходили на то же место и прежде, чем там возник скит, это не вызывающий сомнения факт. И свой камень они клали у входа в пещеру естественного происхождения, чего-то вроде колодца или очень глубокой шахты. И эффективность этого ритуала тоже хорошо известна. Скажи мне, что католического или христианского в обычае приносить из дома камень и просить у Девы, чтобы она послала тебе ребенка? Это противоречит даже здравому смыслу. Скорее всего, католическая церковь, поняв, что искоренить подобные широко распространенные в народе воззрения невозможно, решила, что будет лучше возвести там монастырь. Тем самым она превратила языческий ритуал в католический, как это уже было ранее сделано с солнцестояниями на праздник Святого Иоанна и Рождество.

— То, что Барандиаран описал эти традиции, указывает только на степень их распространения, а не на истинность, — парировала Амайя.

— Но, Амайя, что важнее — истинность того или иного явления или вера в него множества людей?

— Все это обреченные на исчезновение деревенские сказки. Я не спорю, это очень красивые легенды. Но неужели ты считаешь, что в эру мобильных телефонов и Интернета кто-то воспринимает их всерьез?

Энграси негромко кашлянула.

— Я не хотела тебя обидеть, тетя, — извиняющимся тоном добавила Амайя.

— В наше время высоких технологий людям не хватает веры. Скажи мне, почему все это не мешает какому-то чудовищу убивать девочек и приволакивать их тела на берег реки? Поверь, Амайя, мир не особенно изменился. Он продолжает оставаться местом, в котором временами воцаряется тьма, и тогда злые духи окружают наше сердце. Море продолжает бесследно поглощать огромные корабли, и по-прежнему существуют женщины, которые молятся о зачатии. Но пока есть тьма, существует и надежда, и эти верования не теряют своей ценности и, как и в минувшие века, составляют важную часть нашей жизни. Мы чертим крест на тесте для хлеба или кладем эгускилоре[14] у двери, чтобы защитить свой дом от зла. Некоторые вешают у входа подкову. Немецкие крестьяне рисуют красной краской амбар, над которым вычерчивают звезды. Святому Антонию мы вверяем животных, а святого Бласа просим избавить нас от насморка… Сейчас это может показаться вздором, но в начале прошлого века Европу охватила эпидемия гриппа, который пришел туда из Испании. Минувшей зимой ужас перед вирусом гриппа А вынудил правительства всех стран вложить миллионы в бесполезные вакцины. Люди всегда надеются на защиту и поддержку высших сил, когда оказываются на милости сил природы. Еще совсем недавно они пытались жить с ней в ладу, и неважно, какую форму она принимала — Мари или святые мученики и девы, принесенные христианством. Но когда наступают темные времена, старые формулы по-прежнему работают. Так же, как когда отключают свет, и, чтобы подогреть молоко, мы ставим в очаг металлическую кастрюльку, вместо того чтобы воспользоваться микроволновкой. Неудобно? Сложно? Возможно, но это работает.