Велико было горе моряков, потерявших свои боевые корабли не в открытом бою с неприятельским флотом в море, а расстрелянными с суши. Ярость команд обратилась на японцев, штурмовавших крепость.

Вирена матросы расстреляли в 1917 г. в Кронштадте.

Вследствие больших потерь и болезней среди солдат, защита крепости после ноябрьских боев на многих участках легла на моряков. Японцы по этому поводу писали в газетах, что на позициях русских видны главным образом синие куртки (форма моряков).

Здесь держали фронт опытные, закаленные в боях, отважные, мужественные и сильные люди. Они неизменно встречали японцев контратаками. Наиболее примечательным, типичным для них в этот период был известный впоследствии борец и знаменитый в Порт-Артуре моряк Иван Бабушкин. За боевые заслуги во время обороны крепости он был награжден четырьмя солдатскими георгиевскими крестами. В конце декабря моряка ранило в десятый раз, он слег в госпиталь, затем вместе с другими тяжело ранеными был отправлен из занятой японцами крепости на родину. Еще не совсем окрепший, Бабушкин перебрался в районе Сайгона на шедшую во Владивосток эскадру Рожественского и сражался потом комендором на броненосце «Орел» в Цусимском бою.

Подстать Ивану Бабушкину были и другие матросы с кораблей Порт-артурской эскадры, защищавшие крепость в тяжелых условиях.

После падения Высокой роты с «Севастополя», «Победы» и «Пересвета» находились на батарее Б и на Китайской стенке; роты «Амура» и «Паллады» — в окопах на Восточном фронте, матросы с «Полтавы» занимали окопы у редута Тахэ и девять рот моряков Квантунского флотского экипажа были в окопах, начиная от бухты Тахэ до Ляотешана.

* * *

«Севастополь», бросив якорь в бухте Белый Волк, приготовился к бою. Ночью в море появились неприятельские миноносцы. В полночь засветили прожекторы крепости, и береговые батареи открыли огонь по кораблям противника. В этот момент японские миноносцы обнаружили место стоянки «Севастополя», но, находясь под сильным огнем, действовали неуверенно, опасаясь подходить на близкую дистанцию. Выпущенные по броненосцу торпеды прошли мимо. В следующую ночь миноносцы повторили нападение, но торпеды вновь взорвались на побережье вдали от броненосца.

Начиная с 10 декабря, сторожевые корабли неприятеля непрерывно несли блокаду, наблюдая за «Севастополем». [198]

Глубокой ночью 12 декабря последовала третья, наиболее упорная атака. Торпедные залпы следовали один за другим. Артиллеристы «Севастополя» вели огонь по противнику из всех орудий. Один снаряд броненосца попал в японский миноносец № 64, уничтожив при этом все его надстройки. Миноносец № 62 получил четыре попадания и ушел в базу с развороченными бортами. «Севастополь» оставался попрежнему невредим.

Из Токио адмиралу Того шли телеграммы, требующие немедленно уничтожить русский броненосец. Командующий флотом был вынужден выделить для этого все имевшиеся в его распоряжении легкие силы, поручив командование ими своему лучшему офицеру капитану 1 ранга Имаи.

Ночью 13 декабря прожектористы береговых постов Порт-Артура обнаружили в море одновременно три отряда миноносцев противника, шедших к Ляотешану. «Севастополь» и береговые батареи открыли огонь. Один из японских миноносцев сразу же загорелся и вскоре скрылся под водой; остальные корабли резко отвернули и ушли в море.

В ночь на 14 декабря к Порт-Артуру вышли все имевшиеся в распоряжении японского командующего флотом миноносцы. Начиная с 11 часов 30 минут ночи и до утра над рейдом стоял сплошной гул стрельбы; непрерывно светили прожекторы; разрывы снарядов стеной стояли над рейдом, не давая возможности противнику приблизиться к «Севастополю».

Нападавшие понесли серьезные потери: миноносец № 60 был выведен из строя; миноносец № 58 получил свыше 20 попаданий; миноносец № 56 оставил рейд с подбитыми торпедными аппаратами и повреждениями корпуса; миноносец «Цубаме», потеряв ход, был уведен с рейда на буксире; миноносец № 49 с развороченным правым бортом малым ходом ушел к островам Эллиот; миноносец № 41 с развороченным бортом над ватерлинией также оставил рейд задолго до утра; миноносец № 42 потерял ход и был расстрелян береговыми батареями. Пострадали и другие миноносцы.

В эти же дни японские крейсеры «Акаси» и «Такасаго», несшие блокаду, подорвались на русских минах. «Такасаго» затонул. Погибло около 300 человек его команды.

На рассвете 15 декабря Имаи, продолжая операцию, бросил в атаку свои лучшие и последние силы — 9-й отряд, состоявший из четырех больших миноносцев. Несмотря на ожесточенный заградительный огонь, они прорвались к «Севастополю» и выпустили торпеды; две из них попали в цель {158}.

Через образовавшуюся пробоину были затоплены несколько отсеков, но крепкие переборки «Севастополя» выдержали напор воды; броненосец остался на плаву. [199]

Миноносцы «Аотака» и «Кари», принимавшие участие в атаке, надолго выбыли из строя, получив тяжелые повреждения главным образом надстроек и вооружения.

Считая, что поврежденный «Севастополь» не в состоянии итти своим ходом, а, следовательно, и прорвать блокаду, японцы прекратили атаки. Между тем на броненосце была заделана пробоина, и он снова продолжал стрелять из орудий главного калибра перекидным огнем по позициям противника. В течение пяти дней гремели его орудийные залпы. По данным корректировщиков, огнем корабля была уничтожена артиллерийская батарея японцев, разрушены во многих местах окопы и т. д.

Между тем развязка близилась.

«...Совершенно неожиданно по телефону получено было от адмирала Вирена распоряжение выполнить секретный приказ, касающийся уничтожения наших судов, — записал в дневнике командир корабля капитан 1 ранга Эссен. — Я приказал тотчас же свозить на берег все командные вещи, оставшуюся провизию и всю лишнюю команду...

Мы отошли от берега к Ляотешаню на глубину 25 сажены Были отданы буксиры, вся команда посажена на катер, и трюмным было приказано открыть кингстоны...

Корабль быстро погружался и кренился... Тогда к борту тонущего броненосца подошел пароход «Силач», я пересел на него и мы отошли от броненосца» {159}.

Так погиб на боевом посту броненосец «Севастополь», нанеся перед этим не малый урон противнику. Не исключена возможность, что «Севастополь» мог бы в первую ночь после выхода из гавани прорвать неприятельскую блокаду, но его командиру — капитану 1 ранга Эссену этого не разрешили, да и из гавани его выпустили по существу после ультиматума. 

Нанести потери противнику или прорваться могли и другие корабли эскадры, и вина за то, что это не случилось, — лежит на Вирене и его окружении.

Эскадра погибла. Адмиралы, командовавшие ею в разное время, Старк, Витгефт и, наконец, Вирен оказались не флотоводцами, а ничтожествами, последний, к тому же, объективно был предателем. Они не сумели правильно использовать силы флота в создавшейся трудной и сложной обстановке и погубили флот и тысячи русских моряков.

Последний этап обороны крепости

Свыше 200 дней прошло с тех пор, как Порт-Артур был отрезан от русской армии в Маньчжурии и окружен стотысячной армией врага с суши и флотом с моря. Порт-артурская земля [200] была обильно полита кровью русских солдат и матросов. Однако они упорно отражали атаки японцев и отбивали штурм за штурмом, изматывая силы врага. Гарнизон Порт-Артура приковывал к себе треть всех войск неприятеля, действовавших в Маньчжурии.

5 декабря японские саперы из заложенных ими ранее параллелей повели подкопы к батарее литера Б, Куропаткинскому люнету и даже к Китайской стенке. Генерал Ноги, очевидно, решил и укрепления полевого типа брать, как форты. Стало ясно, что японцы окончательно отказались штурмовать крепость.

Главные усилия их были попрежнему направлены против фортов № II и № III, работа сапер не прекращалась ни на час, несмотря на то, что с фортов в параллели противника скатывались морские шаровые мины, бросались гранаты и по ближайшим окопам велся артиллерийский огонь. Русские солдаты ясно слышали работу вражеских сапер под землей.