— Кто ты, ха–ха?

— Я сын Юргута, — по какому–то необъяснимому наитию ответил Диор, поднимаясь с пола.

— Зачем ты явился сюда? Тебя сварят заживо в котле, ха–ха!

— Кто меня сварит?

— Старший Милосердный Брат, его зовут Юлием! Вот кто! — Незнакомец ткнул длинным пальцем в сторону золотого кресла. Оно было пусто.

— Но Старшего Брата в подземелье нет, — осторожно возразил Диор, нащупывая на поясе рукоять меча. Меч оказался на месте. Это его успокоило.

— Ха–ха! Как бы не так! Он опять явился! Уходи скорей!

Нетрудно было догадаться, что боги лишили незнакомца рассудка. Диор встал на ноги, спросил: /

— Тот, кто только что сидел в кресле, на самом деле Старший Брат?

— Да! Он велик и милосерден! Он сварил заживо многих, а остальных убил в потайной долине! Убьет и тебя, ха–ха! — кричал безумный, сидя на корточках и подпрыгивая. Филин от его телодвижений только крепче вцеплялся когтями в шкуру и таращился на Диора желтыми немигающими глазами.

— Кто ты? — спросил Диор.

— Я Фока!

Фока? Тот самый римлянин, который вместе с Дзивуллом и другими помог Юргуту бежать?

— Как ты остался жив, Фока?

— Я превратился в филина и летал, пока брат Юлий и готы Ардариха варили других братьев и сестер заживо. Начальник стражей Ардарих не нашел меня. Я ловко их всех обманул, ха–ха! — вопил Фока, то и дело прерывая себя безумным хохотом.

— Где сейчас Милосердный Брат?

— Ушел в потайную долину за пищей. Сказал, чтобы я караулил тебя. У меня есть дубина! Дверь заперта!

Диор усомнился, на самом ли деле он видел покойного Юргута. Не показалось ли ему?

— Как звать Милосердного Брата? — спросил он.

— Юлий! Но он принял облик Юргута! — гримасничая, отозвался Фока, — По благоволению свыше, ибо я молился! Я много молился, когда обнаружил, что остался в подземелье один.

— А куда делись готы?

— Однажды я отправился в лощину поминального храма и увидел убитых мертвых стражей и Юлия. Среди них не оказалось лишь начальника стражей Ардариха. Они разрушили башню и храм и перебили друг друга из–за золота! Вокруг убитых валялись монеты и мешки с золотыми украшениями… — Фока вдруг замолчал, искоса глядя на Диора, сказал: — Если ты голоден, я велю филину принести тебе крысу! Самую жирную!

Диор поспешил отказаться от угощения, с тревогой спросил, где сейчас золото из сундука Юлия.

— Я вновь перетаскал его в подземелье через лаз! — прокричал безумный. — Я носил его больше года. А когда закончил, стал еще усерднее молиться! Филин добывал мне крыс! Я их варил и ел! Изредка навещал потайную долину, где пасется стадо. Мне было скучно. Наконец Небо вняло моим мольбам. Явился Юргут, сказал, что он Старший Брат и отныне будет жить в подземном дворце и сидеть в золотом кресле. Небесное знамение подтвердило его слова. Вдруг затряслась земля. Выход из потайной долины в лощину поминального храма засыпало! Ха–ха!

После рассказа Фоки многое становилось ясным. Стало быть, Юргут не был убит в доме Марка, а лишь ранен. Смутная догадка мелькнула у Диора при последних словах римлянина, и он спросил, были ли вчера Юргут и Фока в лесу возле дворца?

— Да, были! — прокричал безумный. — Юргут отомстил своему врагу Тюргешу, ха–ха!

— Но как вы попали в лес? Ведь башня уничтожена, а проход в лощину засыпан?

— Небо указало нам скрытый ход! Мы пробрались по подземному ручью!..

В это время в одном из поддонов, укрепленных на стене, догорел факел. Заметив это, Фока вскочил, взял из груды факелов в углу новый, ловко поменял. Забыв о чужаке, стал метаться по залу, вздымая руки вверх, исступленно крича:

— О Приносящий нам благодать! Обитающий в месте наивысшего блаженства, благослови грешного Фоку на величайший подвиг приобщения к святым помыслам еще большего грешника, чем Фока, по имени… — Он повернулся к Диору и спросил: — Как твое имя?

Диор ответил и велел римлянину показать ему сундук Юлия. Фока повел его в небольшую келью. Сундук был громаден, гораздо больше сарматского, ради которого Аттила уничтожил племя Алатея. Он не был закрыт на замок. Диор поднял крышку. Сундук оказался полнехонек.

Кто–то положил на плечо Диора тяжелую руку. Перед ним стоял его отец. Возле его ног была корзина, прикрытая свежим лопухом. Диор на мгновение испытал сыновью привязанность. Юргут ласково потерся щекой о его щеку. Блестя безумными глазами, Фока упал перед старым гунном на колени, стукнулся головой об пол и возопил:

— О Старший Брат, я угощал Диора жирной крысой, но он отказался! Прикажешь ли раздобыть змей?

— Он не ест ни змей, ни крыс, брат Фока, — отозвался чем–то озабоченный Юргут. — Возьми корзину, испеки лепешек и репу.

Фока схватил корзину и убежал с филином на плече. Юргут ласково спросил:

— Как ты разыскал меня, сынок?

Видимо, он решил, что Диор отправился на его поиски. Советник Аттилы не стал разубеждать отца и обстоятельно рассказал, что произошло с ним после нападения сарматов на Маргус.

Юргут изумленно воскликнул:

— О Небо, ты стал советником самого Аттилы! И отомстил Алатею за мою смерть! Я всегда верил в тебя, сынок! Всевышний внял моим молитвам! Велики его милости! — От возбуждения остатки его ноздрей шевелились, единственный глаз сверкал, как у циклопа. Более безобразного и страшного лица Диор еще не видел. Его радость увяла.

— Это ты привел сюда воинов? — спросил старый гунн.

— Да, отец. Аттила послал их со мной!

— Чтобы разыскать меня?

— Да, отец! Но там, в Маргусе, я решил, что ты убит. Ты лежал весь залитый кровью и без движения.

— Редкий выдержит два удара мечом! Но я убил четверых! Четыре трупа за две раны — неплохой бой для гунна! — Юргут горделиво выпятил грудь, — Значит, ты командуешь этой тысячей?

— Нет, командует Силхан Сеченый. Ты должен его помнить.

Юргут изумленно крякнул, что–то досадливо пробормотал. Видимо, подумал, что если простой воин из его бывшего десятка стал тысячником, то Юргут мог быть темник–тарханом.

Вбежал Фока, неся на золотом подносе еду, а в серебряных кубках вино.

— Как видишь, сынок, я достиг того, о чем мечтал! — утешился старый гунн. — Пью теперь только из серебряных сосудов, ем на золотых блюдах. У меня есть слуги и подданные! — Юргут улыбнулся, и улыбка его была ужасна.

Но тут он что–то вспомнил, лицо его помрачнело, тревога мелькнула в его единственном глазу. Диор спросил, что его обеспокоило.

— Сегодня я случайно наткнулся на Ардариха! С ним пятеро готов. Они ищут вход в подземный дворец! Как ты попал к нам? — неожиданно спросил старый гунн.

Так вот чью коновязь воины Силхана обнаружили на поляне неподалеку от дворца. Явился Ардарих. И ясно зачем. Но вход в потайную долину засыпан, башня разрушена. Диор решил, что Юргуту не стоит говорить о секрете железной двери, ответил, вспомнив сказанное Фокой:

— По подземному ручью, отец.

— Как ты узнал про него? — удивился старый гунн. Но тут же забыл о вопросе и с еще большей тревогой поинтересовался: — Аттила знает о золотом кресле?

— Я говорил ему, отец, — не солгал Диор.

— Зачем ты выдал нашу тайну! — взревел Юргут, вскакивая на ноги и взмахивая руками.

От этого движения испуганный филин снялся с плеча Фоки и вылетел в дверь зала.

— Я не отдам его Аттиле! — кричал Юргут, подбегая к золотому креслу. — Оно мое! Повелитель подземного дворца я, а не Аттила! Ты слышишь? О мой народ, ты слышишь?

Неизвестно, к кому он обращался в пустом зале, усаживаясь на царский трон.

3

Но Диору тотчас все стало ясно. До того, как опуститься в кресло, Юргут вел себя как благоразумный человек. Но стоило ему положить руки на разукрашенные подлокотники и принять горделивую позу, как в глазах его появился тот же безумный блеск, что и у Фоки. Юргут вперил лихорадочный взгляд в пустоту зала, надменно вскинул седую обезображенную голову и стал пронзительно кричать:

— Я Великий, Милосердный, Могущественный, Победоносный, Грозный, Солнцеподобный Юргут Первый, властитель подземного дворца и неисчислимого народа! Слушайте меня! Отныне царь гуннов Аттила мой враг! Я объявляю ему войну! О мои храбрецы, отправляйтесь в поход! А ты, простой народ, слушай меня! Кто смеет сомневаться в моем величии, будет тотчас лишен головы! Повторяйте все дружно: о Великий, Милосердный, Солнцеподобный, владей золотым креслом, но сохрани нам наши жалкие жизни!..