– Разумно, – согласился Сергей, – тогда надо двигаться как можно скорее. Штольц!

Магистр подошел быстрыми шагами.

– Слушаю, Мессир.

– Штольц, выступаем через час. Максимальное внимание – вторая засада может оказаться последней

– Слушаю, Мессир.

Штольц вернулся к пленнику, а Сергей подошел к Ричарду, бережно баюкавшему раненую руку, наклонился и тихо спросил:

– Идти сможешь?

– Смогу, – уверенно ответил Ричард.

Вот, правда, выражение лица его о такой уверенности не говорило.

– Ладно, посмотрим, – вздохнул Сергей.

– Мессир, – тихо сказал Ричард. Было видно, что он собирается с духом, – Мессир, я прошу вас, передайте мою благодарность.

– Кому? – удивился Сергей.

Ричард еле заметно показал глазами в сторону Дигги Мара.

– Я был несправедлив к нему и считал врагом. Ведь дома погибло столько людей. А он вылечил меня, забрал яд. Я видел, как ему тяжело и больно.

– Что значит забрал яд?

– Понимаете, Мессир, он положил ладонь на плечо, и я чувствовал, как боль втягивается в нее. И как он сам принимал эту боль. Враг бы такого не сделал.

– Даже для того, чтобы окончательно войти в доверие? – Сергей испытующе посмотрел на Ричарда.

– Нет Мессир, он не враг, – твердо сказал Ричард.

– Ну, что же, – Сергей ободряюще положил руку на плечо молодому Мастеру, – рад это слышать. Ладно, держись, парень, скоро выступаем.

XVII

Караульный осторожно оглянулся по сторонам, потом прислонил алебарду к плечу и подышал на ладони, стараясь отогреть замерзшие пальцы. Под утро в открытых переходах Замка по полу тянул прохладный ветерок с Восточных предгорий, и становилось влажно и зябко, а здесь, в галерее ведущей в крыло Московского Магистрата, сквозило так, что в конце смены руки-ноги звенели как ледышки. Летняя караульная форма плохо защищала от холода, особенно страдали пальцы на руках и ноги в легких открытых сандалиях. Неделю назад караульный у Водозаборной башни намотал под сандалии полоски шерстяной ткани, но был застигнут десятником Кругером. Можно представить, как выглядел при этом Кругер – как только глаза не вылезли от изумления. Еще бы, неслыханное нарушение Уложений. Ясное дело, караульного с позором изгнали из Замка. Да только, должно быть парень не сильно жалел об этом. Конечно, когда Орден в силе был, всем правил, тогда конечно, честь большая была служить в Корпусе Стражи. Как-никак, всегда рядом с Мастерами и Рыцарями, вдобавок всегда есть шанс попасть в Орден. Если, конечно, отличиться особым образом.

Правда платят и сейчас хорошо, жаловаться нечего. А то, что отношение другое стало, так это ничего. Смену отстоишь – форму в мешок, и домой уже в обычном платье. Вот курсантам Орденской школы – так тем хуже приходится, для них снять форму – это позор. Тут недавно в трактир старой Луизы заглянули два курсанта, решили по-быстрому пивком угоститься. Угостились. У Луизы вечно сброд собирается. Городские – так те народ больше спокойный, а вот те, кто с Пределов, очень они орденских не любят. Слово за слово, зацепили они курсантиков и собрались было отполировать кулачищами их безусые физиономии. Да только не думали они, что в Орденской Школе все так же учат будущих Мастеров. Хорошо учат добротно. Словом, успокоили эти пацанята добрый десяток предельщиков, и горожан, решивших помахать кулаками. И собрались уже уносить ноги, как ввалился в трактир Орденский патруль во главе все с тем же стариной Кругером. Кругер – он десятник старой закалки, рассуждать долго не стал, всех, кто мог стоять на ногах – разложил на столах и велел всыпать по десятку горячих. А патрульные, дюжие молодцы, и рады стараться – оприходовали так, что ребятишки потом месяц спали на животе. А заодно и курсантов туда же – нечего по кабакам шататься. И то лучше, чем тащить на разбор в Замок. Парни даже не пикнули, штаны натянули, и бегом в казармы.

С Мастерами и Рыцарями, понятное дело, связываться бояться, все знают, чего они в бою стоят. Хотя мальчишки, бывало, вслед засвистят, или комком грязи запустят.

В прошлые времена такого не бывало. И не то, что не бывало, даже представить нельзя было, что кто-то на Орден голос повысить может. А сейчас… Все началось еще с той войны, когда башня рухнула и тогдашнего Великого Магистра убили. Новый магистр, он недолго в Замке просидел, направился со своими подручными куда-то за самые дальние Пределы, да там, видно, и сгинул. А вот больше Великих Магистров не было, всем заправлял уже Великий Канцлер. Положа руку на сердце, грех жаловаться, жили неплохо, пока всякая нечисть вражеская не полезла в Эдем. Туго тогда пришлось, ой туго. Противостоять Врагу могли только Рыцари, да и то не все, уж слишком сильны и свирепы были чудища. Много славных воинов тогда полегло. Четыре года назад отправился Великий Канцлер в поход, сам пропал – ни слова, ни весточки, но и Врага больше не видели на земле Эдема. Кто знает, может он сразил вражеского повелителя, да и сам косточки свои в далеких краях оставил… всякое люди говорят, всякое.

С тех пор и пошла смута. Первое время, пока оставался Магистр Московского Магистрата – порядок какой-то был. А как занемог он и слег, вот тогда пошли раздоры. Магистры как с ума посходили – каждый хотел быть Великим. Чуть до войны дело не дошло. Хорошо, что одумались и порешили, что отныне все дела решать будет Большой Совет. Только на деле получилось, что в своих Магистратах Магистры оказались выше Создателя. Средиземноморский Магистрат даже форму свою ввел, чтобы от других отличаться. Лазутчики, так те в распрях не участвовали, просто повернулись, и ушли из Замка. Говорят, а них лагерь где-то в Предгорьях, живут там, в дальних Пределах на страже стоят, и городе не показываются, а если и приходят, то под видом торговцев. На то они и Лазутчики. Когда заболел Магистр Московского Магистрата, сам Магистрат хотели даже распустить. Только Рыцари Московские не дали, а связываться с ними – себе дороже, тем более, что в покоях Замковом крыле Магистрата живут жена и дочь пропавшего Великого Канцлера.

Странные они женщины, очень странные. Полгода как не выходят из своих покоев. Там, конечно, такие покои, что любой бы сидел не вылезаючи, умеют все-таки расиво жить Магистры, ох умеют… Раньше дочка-красавица по балам и приемам бегала, с кавалерами крутила, но после того, как отец пропал – как отрезало. Да и не только отец… Брат ее, совсем молодой парнишка, без вести сгинул в смутное время, это когда отряд Лазутчиков встал на пути Врага. Никого из Лазутчиков не осталось, никого, кто погиб, а кто пропал бесследно. Поговаривают, что кабы не они, до самого Замка дошел. И еще – страшное дело – потом ходили по Эдему твари ужасные бод личинами пропавших Лазутчиков. Так что неизвестно, что лучше – пасть в бою, или потерять облик и душу… Словом, ходила девчонка печальная, глаза в пол, ни с кем словом не перебросится. К тому же жених ее, из Мастеров, отправился в поход вместе с Великим Канцлером, и тоже – ни слуху, ни духу. Не позавидуешь. И мать ее тоже… Еще неизвестно, кто из них красивее будет. Девчонка молоденькая, симпатичная, а вот жена, или, чего уж там, вдова Канцлера. Холодная, гордая, как с картины, что в Зале Приемов, сошла. Аристократка, сразу видно, с самой Земли.

Караульный услышал шорох и живо перехватил алебарду так, как это предписывается Уложениями. Не хватало еще нагоняй получить от начальства за небрежение. Говорят, раньше за такое вообще в лапы Экзекуторов попасть можно было. Раньше, правда, и наемных караульных в Ордене не было – на часах стояли Мастера, да курсанты Академии.

Из галереи, освещенной тусклыми коптящими факелами, потянуло ледяным холодом. Караульный внимательно вглядывался в полумрак. Никого. Вот проклятое место. Чего только не рассказывают про него. Недавно Бракка-Косой болтал, будто призраки тут всю ночь бродили. Как тогда все смеялись – пива надо меньше перед службой пить, тогда и призраков не будет. А вот сейчас что-то не до смеха…