Анализ инфекционной заболеваемости по годам войны показывает, что на отдельных фронтах имели место небольшие, но все же эпидемические вспышки, которые обусловливались не только тяжелыми условиями, в которых приходилось действовать войскам, и особенностями боевой обстановки, часто не позволявшей вовремя принимать надлежащие меры для ликвидации начавшейся вспышки, но и дефектами в организации профилактической работы. Некоторые руководители военной медицины и организаторы противоэпидемической службы объясняли рост эпидемических заболеваний только тяжелым санитарно-эпидемическим состоянием территории, которую занимали войска, и большим распространением эпидемических заболеваний среди гражданского населения, контакт личного состава с которым был неизбежен. Но это является односторонним подходом к сложному, а с точки зрения познавательности и важному вопросу. Неизбежность контактов не равнозначна их эпидемической опасности. Греха таить нечего, все мы учились во время войны, особенно в первые полтора года. Одни меньше, другие больше, но учились. Это обучение обусловливалось разными причинами. То, что хорошо преподносилось и хорошо, но абстрактно воспринималось и усваивалось, в практической работе, в конкретных условиях сложной, многообразной боевой и медико-санитарной обстановки применялось не всегда умело и правильно, не без ошибок, порой весьма серьезных.
Все врачи, особенно окончившие Военно-медицинскую академию, хорошо знали, что санитарно-эпидемиологическая разведка должна быть непрерывной, достоверной, своевременной, преемственной, эшелонированной и действенной.
Какой она была в первые месяцы перехода наших войск в наступление на отдельных фронтах, мы увидим ниже.
В течение первого года войны заболеваемость сыпным тифом имела место на Западном, Северо-Западном, Калининском и Брянском фронтах. На остальных фронтах поражение им было мизерным, а потому не заслуживает внимания. Боевая и медико-санитарная обстановка на перечисленных фронтах сложилась так, что для защиты Москвы и Ленинграда в эти фронты прибывало много пополнения. Среди новобранцев, поступавших зимой 1941/42 года, встречалась вшивость и были случаи заболеваний сыпным тифом. Но это случаи. Такая угроза нависла над населением районов Старой Руссы, а также Калининской, Смоленской, Брянской, Курской и Рязанской областей. Все это требовало особого внимания со стороны начальников медицинской службы всех степеней, особенно армий и фронтов.
На Западном фронте отмобилизование противоэпидемических учреждений, как и других, началось в разгаре Смоленского сражения. Исключение составила СЭЛ (санитарно-эпидемическая лаборатория). Она была отмобилизована в Минске в течение первых трех дней войны. Дезинфекционный инструкторский отряд и инфекционный госпиталь были сформированы в начале июля, когда санитарное управление находилось в Смоленске. К началу Смоленского сражения противоэпидемических учреждений в армиях фронта не было. Они начали появляться только в конце и после него. Не было, правда, и эпидемических заболеваний, за исключением отдельных случаев дизентерии, против которой армии располагали вакциной. И там, где считалось необходимым, проводилась дополнительная иммунизация по Безредко. Впервые в сентябре и октябре были зарегистрированы по два случая заболевания сыпным тифом. В октябре и ноябре во фронте выявлено пять заболеваний среди пополнения, прибывавшего сотнями тысяч из глубокого тыла страны. Этот период характеризовался тем, что Западный фронт почти заново воссоздавался. Происходило доукомплектование и формирование учреждений противоэпидемической службы армий. На фронт направлялось большое количество врачей, среди которых были эпидемиологи и бактериологи. Они знали свое дело, но не знали военно-медицинской специфики, ее сложности, динамичности событий, имевшей особое значение в военной эпидемиологии. Главный эпидемиолог фронта военврач 1 ранга Т. Т. Позывай учитывал это и использовал все свои возможности для ознакомления с новыми условиями работы гражданских эпидемиологов, руководивших противоэпидемической службой в дивизиях и армиях. В этом ему помогли начальники медицинской службы армий, корпусов и дивизий.
За период контрнаступления под Москвой и последующего общего наступления советских войск, длившегося до начала апреля 1942 года, медицинская служба фронта выявила 2200 сыпнотифозных очагов среди гражданского населения освобожденных районов. Такое широкое распространение сыпного тифа в Подмосковье нельзя объяснить иначе, как только тем, что среди солдат немецкой армии была большая вшивость и имели место заболевания сыпным тифом. При отсутствии у гитлеровцев подвижной и мощной, как у нас, санитарно-противоэпидемической службы они явились источником быстрого и широкого распространения сыпного тифа в частях и соединениях гитлеровской армии. От солдат тиф распространился и среди гражданского населения. По данным Т. Т. Позывая, в освобожденных районах санитарно-эпидемиологической разведкой было обнаружено среди гражданского населения в 1942 году 7930 случаев заболеваний сыпным тифом, на следующий год уже — 11370, а в 1944 году — 400 случаев.
Последняя цифра должна рассматриваться с учетом двух обстоятельств, объясняющих эту относительно малую величину. Значительное число населения к этому времени переболело сыпным тифом, а быстрые темпы наступления войск фронта на глубину до 600 километров не позволяли медицинской службе дивизий и армий задерживаться на одном месте, а значит и собирать исчерпывающие данные о заболеваемости среди населения.
В отношении заболеваемости среди населения брюшным тифом и дизентерией картина менялась. Если в 1943 году брюшной тиф встречался в 20 раз, а дизентерия — в 50 раз реже, чем сыпной тиф, то в 1944 году эти два заболевания стали доминировать. Санитарно-эпидемиологической разведкой было обнаружено 2320 больных брюшным тифом и дизентерией.
Сыпной тиф был на первом месте среди эпидемических заболеваний в войсках фронта. Профилактике его были подчинены все силы и средства противоэпидемической службы. Это определило и течение сыпного тифа в войсках. В частях заболеваемость была незначительной. Она повышалась в периоды наступательных операций, когда санитарно-эпидемическая обстановка ухудшалась, а санитарно-гигиеническое и противоэпидемическое обеспечение войск затруднялось. Но как только заканчивались бои, закономерно снижалась и заболеваемость. В ходе контрнаступления под Москвой число сыпнотифозных больных в феврале, по сравнению с январем, возросло в 3 раза, а в марте — в 5 раз. После окончания наступления количество заболеваний быстро снизилось в 2 раза. Во время ликвидации в марте 1943 года ржевско-вяземского плацдарма противника число заболеваний по сравнению с февралем возросло в 10 раз. Этому способствовало то, что среди гражданского населения, находившегося на временно оккупированной территории, свирепствовала эпидемия сыпного тифа. Причиной такого большого роста заболеваемости служили контакты с местным населением. Число случаев сыпного тифа в результате этого возросло с 51 % в феврале до 90 % в марте.
Научно-практические мероприятия противоэпидемического и санитарно-гигиенического характера, проводившиеся систематически и целеустремленно, позволяли предупреждать появление в частях или соединениях вспышек. Среди этих мероприятий первостепенное значение имели своевременное выявление и немедленная изоляция заболевших, санитарная обработка в очагах и дальнейшее эпидемическое наблюдение.
Поучительным представляется урок, полученный медицинской службой Северо-Западного и Калининского фронтов. Войска 11-й армии Северо-Западного фронта, наступавшие на Старую Руссу, 10 января 1942 года чуть северо-западнее ее, в совхозе Кричево, освободили лагерь военнопленных, бывших бойцов Красной Армии. Медицинская служба армии и фронта не вела надлежащей санитарно-эпидемиологической разведки. Ее руководству только 16 января, то есть спустя пять дней, стало известно, что бывшие красноармейцы, находившиеся в плену, были направлены в село Старая Болотница, что в 10 километрах юго-восточнее Крестцов, где предполагалось создание сборно-пересыльного пункта. Освобожденные из плена бойцы совершали марш отдельными группами на расстояние 120 километров. По пути движения они имели контакты с личным составом войсковых частей и местным населением. Как было впоследствии установлено, среди бывших бойцов 61 человек болел сыпным тифом, у 40 % имелись признаки дизентерии и у всех поголовно отмечалась вшивость. Все они были сильно истощены. В результате несвоевременности и неэшелонированности санитарно-эпидемиологической разведки в армии появились заболевания сыпным тифом.