Роз с видимым усилием сглотнула.

— Я знала, что у него кто-то есть, — наконец выговорила она.

— Ты знала, что это Анна?

— Нет, но я знала, что у него есть другая женщина. Если бы ты это видела… Он изменял, как по учебнику. Постоянно находился в эйфории, перестал курить траву и пить, принимал душ по три раза в день и даже начал пользоваться одеколоном, который я подарила ему на Рождество три года назад и к которому он за это время даже не прикоснулся. Я не глупа, все признаки измены были налицо. То, что у него кто-то есть, было ясно, как божий день.

— И ты знала, кто это?

— Нет, клянусь, этого я не знала. Но я поняла, что все кончено, в тот день, когда вернулась домой за своими вещами и увидела, что он плачет, как ребенок. Он был мертвецки пьян. Он уткнулся лицом в подушку и плакал так горько, что я с трудом его понимала. Он был воплощением отчаяния, и я подумала, что его мать или одна из его тетушек… Потом ему удалось немного успокоиться, и он начал рассказывать мне, что он все испортил, что это он во всем виноват, а теперь все кончено, что он еще никого никогда так не любил, что он этого не вынесет. Вот идиот! На мгновение я подумала, что он говорит о нас, о наших отношениях, о нашей любви. Но потом он произнес что-то вроде: «Я люблю ее так, как никогда в жизни никого не любил»… Понимаешь? Я была готова его убить.

— Он сказал тебе, кто это был?

— Нет, — прошептала Роз.

— Ты была сегодня у себя дома?

— Нет, — еле слышно произнесла она.

— Где ты находилась сегодня с часу до двух?

— Что это за вопрос? — возмутилась Роз, внезапно повысив голос.

— Это вопрос, который я обязана тебе задать, — хладнокровно откликнулась Амайя.

— Амайя, ты что, считаешь… — Роз замолчала, не договорив.

— Роз, это стандартная процедура. Отвечай.

— Ровно в час дня я вышла с работы и, как всегда, отправилась обедать в кафе «Лекароз», потом выпила кофе и в половине третьего вернулась на работу, где и находилась до пяти часов.

— А сейчас я должна задать тебе еще один вопрос, — стараясь говорить как можно мягче, произнесла Амайя. — Прошу тебя, Роз, отвечай честно. Ты знала, с кем встречается твой супруг? Я помню, что ты мне сказала, но, возможно, кто-то тебе об этом говорил или хотя бы намекал.

Роз молчала, опустив глаза и пристально глядя на свои руки, с силой теребившие бумажную салфетку.

— Сестра, заклинаю тебя всеми святыми, скажи мне правду. Если ты этого не сделаешь, я не смогу тебе помочь.

Роз начала беззвучно плакать. Крупные слезы скатывались по ее лицу, пытавшемуся изобразить какое-то подобие улыбки. Амайе показалось, что земля уходит у нее из-под ног. Она наклонилась вперед и обняла сестру.

— Пожалуйста, скажи мне, — прошептала она, прижавшись губами к ее уху. — У нас есть свидетели того, что ты ссорилась на улице с какой-то женщиной.

Роз резко высвободилась из ее объятий и подошла к камину.

— Она была белагилью, — с тоской в голосе пробормотала она.

Амайя подумала, что уже во второй раз за сегодняшний день она слышит это определение применительно к Анне.

— О чем вы говорили?

— Мы не разговаривали.

— Что она тебе сказала?

— Ничего.

— Ничего? Инспектор Монтес, повторите то, что вы вчера рассказали Сабальсе, — произнесла Амайя, на мгновение обернувшись к инспектору, который, насупившись, сидел в углу и до сих пор не произнес ни слова.

Услышав просьбу Амайи, он встал со стула, как будто готовясь давать показания в суде, одернул пиджак и провел ладонью по напомаженным волосам.

— Вчера, когда уже стемнело, я гулял по эту сторону реки, а на противоположном берегу, как раз напротив школы, лицом друг к другу стояли Розаура и еще какая-то женщина. Я не слышал, о чем они говорят, зато слышал смех девушки. Она смеялась так громко, что это было отчетливо слышно даже на другом берегу.

— А больше ничего и не было, — вмешалась Роз, испуганно обводя взглядом собравшихся в комнате людей. — Вчера вечером, когда я вышла из своего дома, я была так потрясена тем, что услышала от мужа, что решила немного пройтись по противоположному берегу реки. Анна Арбису шла мне навстречу. Она накинула на голову капюшон, который закрывал и верхнюю часть ее лица. Когда мы уже должны были с ней поравняться, я заметила, что она смотрит мне в глаза. Хотя я знала ее в лицо, мы никогда не разговаривали. Я подумала, что она хочет о чем-то меня спросить. Но вместо этого она остановилась в двух шагах передо мной и начала издевательски смеяться, не сводя с меня глаз. Она смеялась надо мной.

Амайя заметила удивление на лицах остальных, но продолжила расспрашивать сестру:

— Что она тебе сказала?

— Ничего. Зачем? Я все сразу поняла. Ей незачем было что-то говорить, она просто надо мной смеялась. Это было так унизительно и в то же время страшно… Если бы ты видела ее глаза. Я клянусь тебе, что еще никогда в жизни не видела во взгляде столько злобы и коварства. В то же время ее глаза были такими проницательными, как будто передо мной стояла злобная старуха, исполненная одновременно мудрости и презрения к жизни и людям.

Амайя громко вздохнула.

— Роз, я хочу, чтобы ты еще раз хорошо подумала о том, что ты мне рассказала. Я знаю, что ты беседовала с какой-то женщиной. Это видел инспектор Монтес. Но это не могла быть Анна Арбису, потому что вчера, в то время, когда ты возвращалась после визита к себе домой, Анны уже двадцать один час как не было в живых.

Роз задрожала, как будто мощный порыв ветра начал трясти ее во всех направлениях сразу, и в растерянности развела руками.

— С кем ты беседовала, Роз? Кто была эта женщина?

— Я тебе уже сказала, это была Анна Арбису, эта белагиль^[20], эта демоница.

— Бог ты мой! Хватит лгать! Так я не смогу тебе помочь, — воскликнула Амайя.

— Это была Анна Арбису, — вне себя от отчаяния, вскакивая на ноги, закричала Роз.

Амайя долго молчала. Затем она посмотрела на Ириарте и кивнула, приглашая его вступить в разговор.

— Возможно, это была очень похожая на Анну Арбису женщина? Вы сами сказали, что никогда с ней не разговаривали. Что, если вы обознались и на самом деле это была другая девушка? Тем более что она накинула на голову капюшон, и вам, вероятно, трудно было разглядеть ее лицо, — заговорил Ириарте.

— Не знаю. Может быть… — неохотно и без убежденности в голосе произнесла Роз.

Инспектор подошел и остановился перед ней.

— Розаура Саласар, мы запросили ордер на производство обыска в вашем жилище, ваших мобильных телефонах, компьютерах, что также включает привезенные вами вчера из дома ящики, — спокойным голосом произнес Ириарте.

— Зачем вам ордер? Вы можете искать все, что хотите. Наверное, такой у вас порядок. Амайя, в ящиках нет вещей Фредди, все только мое.

— Я так и думала…

— Погоди, я теперь подозреваемая? Я?

Амайя не ответила. Она посмотрела на тетю, которая сидела, прижав одну руку к груди, а ладонью второй накрыв рот. У нее сжалось сердце при виде того, какую боль причиняет Энграси вся эта история. Ириарте сделал шаг вперед, стремясь разрядить нарастающее с каждой секундой напряжение.

— Ваш муж состоял в связи с Анной Арбису. Она умерла насильственной смертью, а он попытался покончить с собой. В настоящий момент главным подозреваемым является он. Но вам также было известно о его похождениях. Сначала вы узнали об этом от него самого, а затем эта женщина начала смеяться над вами прямо посреди улицы.

— А вот такого поворота события я точно не ожидала… Вы, кажется, искали серийного убийцу, который охотится за девочками? Или вы готовы извлечь из рукава новую теорию? Фредди, конечно, тупица, бездельник и мерзавец, не считая того, что он просто никчемный тип. Но он не убивает девочек.

Помощник инспектора Сабальса посмотрел на Амайю и вмешался:

— Розаура, это обычный порядок ведения следствия. Мы составляем опись имущества, и если среди вещей не обнаруживается ничего странного, то нам остается только подтвердить алиби хозяина этих вещей и вычеркнуть его из списка подозреваемых. В этом нет ничего личного, мы всегда так работаем. Вам не о чем тревожиться.