Мониторы «Ударный» и «Железняков» стояли у Кинбурнской косы, имея задачу «не допустить высадку противника на Кинбурнскую косу через Днепровский лиман». Любопытно, как представляли себе наши начальники форсирование немцами лимана? На надувных лодках? Вместо этого немцы послали авиацию. Монитор «Ударный» был потоплен попаданием авиабомбы, вызвавшей детонацию боезапаса в погребах. Вместе с кораблем погибли его командир капитан-лейтенант Прохоров и 55 человек команды. Монитор «Железняков» получил повреждения от близких разрывов бомб.

20 сентября противник превосходящими силами теснил наши части в районе Рыбальче — Ивановка, неся при этом большие потери. Бронекатера продолжали оказывать огневое содействие частям Тендровского боевого участка на левом фланге, обстреливая немецкие войска в Старой Збурьевке и дорогу Старая Збурьевка — Тузла. Четыре бронекатера несли дозор в районе острова Первомайский. Корабли, базировавшиеся на Покровку — Тендру, отражали неоднократные атаки самолетов, которыми немцы противодействовали работам по устройству причалов у Покровки и эвакуации тыловых учреждений Дунайской флотилии.

21 сентября под натиском превосходящих сил противника части Тендровского боевого участка отошли на рубеж Бузовой — Егорлыцкий залив, оставив Свободный порт. Бронекатера, поддерживая левый фланг Тендровского боевого участка, вели огонь по немецкой пехоте в районе Шабы. Четыре бронекатера продолжали нести дозор и взаимодействовали с гарнизоном острова Первомайский.

В результате неоднократных воздушных налетов на район Петровки прямыми попаданиями авиабомб были потоплены минный заградитель «Колхозник» и бронекатер № 201,[19] производившие гидрографические работы. Погиб почти весь личный состав этих кораблей. Сторожевой катер МО-127 пострадал от взрывной волны, но, несмотря на повреждения, самостоятельно дошел до Ак-Мечети.

22 сентября части Тендровского боевого участка с большим трудом удерживали занимаемый рубеж. Бронекатера № 205, 302, 303 и 401 продолжали оказывать содействие левому флангу боевого участка, а бронекатера № 105, 202, 204 и 402 действовали на позициях в районе острова Первомайский. Бронекатера без помех со стороны противника эвакуировали остатки гарнизона с острова Первомайский и доставили на Тендру. В это время дивизион катеров-тральщиков находился в районе Покровки, а монитор «Железняков» — в районе Тендры.

В ночь на 23 сентября силами и средствами флотилии остатки личного состава Тендровского боевого участка и боевое имущество, за исключением нескольких автомашин, были эвакуированы с материка на остров Тендровская коса. Все усилия немцев отрезать отходившие части от плавсредств оказались безуспешными. Группа немецких автоматчиков проникла в тыл нашим частям, но благодаря умелым действиям группы связистов была уничтожена.

24 сентября Дунайская флотилия, ведя подготовку к переходу в Севастополь, отражала яростные воздушные атаки противника на сухопутные части и корабли в районе Тендровской косы.

С 22 по 24 сентября пикирующие бомбардировщики Ю-87 в районе Тендры потопили эсминец «Фрунзе», канонерскую лодку «Красная Армения», морские буксиры «Тайфун» и «ОП-8», баржи Дунайской флотилии с боезапасами, топливом и с вещевым имуществом, а также большое количество мелких судов.

С 25 сентября по 1 октября по приказу Военного совета Черноморского флота все корабли и сухопутные части Дунайской флотилии через Ак-Мечеть и Евпаторию прибыли в Севастополь, где им было предоставлено время на укомплектование и ремонт. «Не дошел до Севастополя буксирный пароход «Аккерман», вышедший 25 сентября. На буксире вышла из строя машина, и его сильным норд-остовым ветром придрейфовало к турецкому берегу вблизи г. Синоп. Корабль был интернирован турками»^{33}.

Из состава боевых кораблей распоряжением Военного совета Черноморского флота два бронекатера были оставлены для обороны Тендры.

Героические защитники Тендровского боевого участка эвакуировались на кораблях Черноморского флота лишь в конце октября 1941 г.

8 октября командующий Черноморским флотом Октябрьский телеграммой № 4/1201 просил наркома ВМФ Кузнецова сохранить Дунайскую флотилию, перебазировать ее в Камыш-Бурун (поселок к северу от Керчи) и поставил ей задачи: не допускать противника на Таманский берег и содействовать флангу нашей армии. Докладывая о том, что флотилия в настоящий момент ремонтировалась и доукомплектовывалась, адмирал Октябрьский просил об усилении ее дивизионом канонерских лодок типа «Красная Грузия» и одной плавбатареей.

С 1 по 15 октября части и корабли Дунайской флотилии находились в Севастополе, производили ремонт, доукомплектование и переформирование.

В состав Дунайской флотилии были включены: плавбатарея № 4 с буксиром СП-1 и пять сейнеров, 7-я рота морской пехоты, развернутая в батальон, а также дивизион канонерских лодок в составе канонерок «Красная Грузия», «Красный Аджаристан» и «Красная Абхазия», действовавших по заданию штаба Черноморского флота.

ГЛАВА 12.

ОБОРОНА КЕРЧЕНСКОГО ПРОЛИВА 

После эвакуации Тендровского боевого участка главной задачей Дунайской флотилии стала оборона Керченского пролива. Собственно, оборонять следовало не пролив, а Керченский полуостров от войск 11-й армии, ворвавшейся в Крым. Морских сил немцы на Черном море не имели, а итальянский флот по-прежнему существовал только в головах наших адмиралов.

Зачем адмирал Октябрьский просил наркома Кузнецова не расформировывать Дунайскую флотилию после ухода с Тендры, непонятно. Ведь на Азовском море уже несколько недель действовала Азовская флотилия. Не проще ли было включить Дунайскую флотилию в состав Азовской, хотя бы на правах отряда кораблей? Мониторы и бронекатера флотилии могли эффективно действовать как на мелководье Азовского моря, особенно в Арабатском и Казантипском заливах, так и на Дону.

А в Керченском проливе, не говоря уж о Феодосийском заливе, с успехом могли действовать корабли Черноморского флота, вплоть до крейсеров и линкора. Вспомним, как в 1920 г. белые обороняли Керченский пролив с помощью броненосца «Ростислав».

Увы, здесь был не тактический просчет, а стратегическая линия адмирала Октябрьского — «беречь корабли». Поэтому он и возложил оборону Керченского пролива на мало боеспособную, потерявшую свыше 70% своего состава Дунайскую флотилию.

Зато боевые корабли Черноморского флота зачастую ислользовались не по назначению. Так, в ноябре 1941 г. эсминец «Незаможник» возил генерал-майора П.И. Батова из Севастополя в Керчь, адмирал Октябрьский несколько раз ездил из Севастополя на Кавказ и обратно тоже на эсминцах. Хотя и куда более важные персоны летали на самолетах. Тот же В.М. Молотов летал в США на бомбардировщике Пе-8. В крайнем случае, на такие расстояния можно было сходить и на «морском охотнике», но на эсминце как-то комфортнее…

В октябре 1941 г. ситуация на Керченском полуострове складывалась следующим образом. После прорыва немцев в Крым войска 9-го стрелкового корпуса (156-я, 157-я и 271-я стрелковые дивизии) отступали к Керчи. Эти дивизии понесли большие потери и были мало боеспособны. Но к Керчи отходили и свежие стрелковые дивизии (106-я и 276-я), однако их командиры А.И. Первушин и И.С. Савинов потеряли связь с командованием корпуса и с соседями и отступали самостоятельно.

И командование 51-й армии, и командиры отдельных частей надеялись закрепиться на Акманайском перешейке, соединяющем Керченский полуостров с остальным Крымом. Приказ о строительстве линий укреплений на Акманайском перешейке был отдан командующим 51-й армией Кузнецовым еще 30 августа 1941 г.

18 октября с ходом работ познакомился А.Ф. Хренов, позднее вспоминавший: «Все делалось здесь основательно, в полном соответствии с требованиями военно-инженерного искусства. Акманайский укрепрайон уже существовал, так сказать, вчерне»^{34}.