РУССКАЯ ЖЕНА ЭМИРА

Роман

Артур Самари

ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ

Бухара, 1920 год.

Время было около двух ночи, а эмиру Бухары Саид Алим-хану все не спалось. Уже

вторую ночь его одолевала бессонница. И на то была очень серьезная причина.

Накинув на плечи ночной халат, обшитый золотыми нитками, эмир покинул спальню

комнату. Это был мужчина с красивым лицом, аккуратной бородой и выпирающим

животом. Ему еще не было и сорока.

У двери в спальню правителя стояли часовые в красных кафтанах с длинными ружьями.

Они дремали, свесив головы. Коридор освещали английские лампы, установленные в

стенных нишах. Услышав скрип двери, охрана вздрогнула - и тотчас вытянулись.

- Вы что, спите? – недовольно спросил эмир.

- Никак нет, наш почтеннейший государь, - торопливо забормотали один за другим

стражники.

- А мне кажется, вы спали. Вот так вы охраняете своего благодетеля.

- Что вы, наш государь, как можно, мы просто опустили головы, - заверил старший по

чину.

Будучи по природе незлым человеком, эмир сразу успокоился, сказав про себя: «А

может, в самом деле, они не спали. И все же им не место возле моей спальни, пусть несут

службу в другом месте».

Алимхан вышел на крыльцо своего дворца и стал спускаться вниз. Отряд личной

охраны, стоявшие у входа в два ряда, вмиг приняли стойку «смирно!». Их

тридцатилетний командир, который доводился эмиру племянником, шагнул навстречу

эмиру и отдал честь.

Эмир сказал:

- Ахмад, смени караул у моей спальни: не нравятся они мне.

- Будет исполнено, ваше величество, прямо сейчас уберу их оттуда.

- Уже, какой день не спится мне, дела все тревожат, никак не могу уснуть. Те, кто

думают, что быть эмиром так легко – настоящие глупцы. Я погуляю в саду, но пусть твои

люди держатся от меня поодаль, дабы не мешали мыслить.

- Ваше высочество, я понял вас.

Стояли последние дни мая. В саду еще стояла прохлада, от травы под густыми

чинарами тянуло влагой. Эмир, заложив руки за спину и выставив живот, стал

расхаживать по аллее от одного дерева к другому. Иногда он замедлял шаги и застывал в

глубоком раздумье. Затем снова двигался, пока не опустился на одну из скамей. Свесив

тяжелую голову в чалме, эмир продолжал думать о несчастье, свалившее на его голову.

Что же тревожило правителя? Бухарское ханство оказалось в окружении большевиков.

Кругом они установили Советскую власть, и кольцо вокруг бухарских земель все

стягивается, хотя большевики клянутся эмиру, что не нарушат мир и не нападут на

суверенную Бухару, которая всегда дружила с Россией. Однако это лишь слова - на деле

красноармейцы уже захватили часть городов, в их числе Карши – второй город

Бухарского ханства. Отныне у эмира Алим-хана уже не осталось никаких сомнений, что

очень скоро «красные» двинутся на его столицу. Об этом не раз доносили верные люди из

советского Туркестана. Если такое случиться, то Бухаре не спастись: им самим не

1

удержать город. То же самое говорит его военный советник, полковник русской армии

Николаев. Несмотря на превосходящую численность во много раз, Бухарская армия

технически слабее. Неужели пришел конец и его ханству! В таком случае, первым делом

он должен увезти из Бухары государственную казну – в подвалах казнохранилища

хранятся десятки тонн золотых монет. Однако, как это сделать? В пути на караван могут

напасть «красные» бандиты, да и просто разбойники, едва прослышав о золоте. Это

великий риск. И все же нужно увозить. Но куда? Кому доверить столь огромную казну?

Именно об этом думал эмир в саду, сидя на скамейке. Конечно, казну можно отправить

к соседям в Афганистан или Иран – все же это ненадежно. И после долгих раздумий

пришел к мысли: «Золото следует вести в Индию, под покровительство англичан,

которые управляют этой страной. Разумеется, путь не близкий, зато они надежные

друзья. Он не раз встречался с ними в Бухаре. По своей натуре англичане – народ

честный и им можно доверить казну, если согласятся принять ее на хранение. Они не

должны отказать эмиру, как никак большевики являются и их врагами. «Итак, англичане.

Для этого дела я использую полковника Николаева, у которого дружеские отношения с их

консулом Эссертоном, хотя я сам тоже дружен с Питом».

После таких дум эмир легко вздохнул: «Уф! Вроде, есть решение!»

СЕКРЕТНОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Ворота караван-сарая были распахнуты. В постоялый двор, обнесенный глиняной

стеной, заехал на лошади один из верных слуг эмира Бухары. Он сошел вниз у первой

кельи, которые тянулись вдоль стены. Это был средних лет человек, в ярком синем халате

и белоснежная чалма с зеленными полосками. Он огляделся. Двор был почти пуст, кроме

двух наемных рабочих, которые замазывали глиной отвалившиеся части стены. В этом

году весна выдалась очень дождливой, и в домах горожан отвалились целые куски

глиняных стен.

- Эй, мардикоры, где хозяин караван-сарая? – окликнул их придворный, важным

голосом.

Бросив глину на землю, молодые работники, в грязных белых рубахах, подбежали к

нему.

- Почтенный хозяин сего заведения вон в той келье, - сказал один из них и указал

пальцем. - Но его нельзя беспокоить: он молится со своими братьями по вере.

И все же слуга эмира легонько отворил дверцу, где у порога были выложены в ряд

изношенные сапоги, галоши. И вмиг яркий свет осветил полутемную комнату с

куполообразным сводом, откуда веяло прохладой. Там, вдоль стен сидели дервиши,

заложив под себя ноги, что лишь пятки торчали. Обычно эти святые бродяги имели

безобразный вид: изношенные халаты в заплатах, неряшливые бороды и грубые

остроконечные шапки. Этих дервишей в народе почитали как божьих детей. Они всецело

отреклись от мирских благ, дабы суета не отвлекала от частых молитв, которые доводили

их до душевного экстаза, и им чудилось, что они общаются с самим Всевышним. Посему

дервиши жили одними подаяниями, бродя по городам Туркестана.

В мрачной келье звучал голос одного дервиша, который по памяти, почти нараспев,

читал суры из Корана. А между тем кальян, заправленный гашишем, переходил из рук в

руки. Над головами молящихся висел густой дым. Они слушали священные слова из

Корана, склонив головы, и при этом качались из стороны в сторону. Хотя странники не

понимали арабскую речь, но это не мешало им общаться с самим Богом. Даже когда

отворилась дверца кельи и появилась голова придворного слуги, дервиши не

2

шелохнулись. Они пребывали в ином, сладостном мире и не желали возвращаться в этот

грешный мир.

- Почтенный Даврон-ака, можно вас, дело важное, - как бы извиняясь, обратился

придворный к чтецу, чалма и халат которого были почти новыми. На вид ему было лет за

сорок.

Звонкий голос чтеца умолк; затем он встал с места и, прежде чем покинуть собрание,

произнес: «О, братья мои, появились важные дела, и прошу вас продолжить наше

богоугодное дело без меня».

Хозяин караван-сарая вышел наружу и закрыл за собой створку дверцы. Глаза главного

дервиша были красными. Но при виде человека эмира, Даврон сразу пришел в себя, и

лицо приняло строгий вид. Было ясно: случилось что-то очень важное. По пустякам

Алим-хан не стал бы тревожить главу местных дервишей.

- Я пришел за вами, - тихо сказал посланник, едва они поприветствовали друг друга. –

Сам эмир ждет вас во дворце.

- Я готов, мы можем ехать.

Вместе с придворным он выехал из ворот караван-сарая на туркменском скакуне. И по

дороге Даврон все еще размышлял о предстоящей встрече с эмиром: «Зачем я

понадобился правителю, ведь только вчера мы с ним тайно виделись в доме купца