Зря ты его взяла, снова сказала она себе. Это был промах. Ладно, он уже позади.

Брюки все еще неплохи — лоснистый и чистый зеленый вельвет. Быть может, немного поистерлись сзади, но ничего страшного, этого все равно никто не увидит. Ботинки начищены, да и вообще им, похоже, износу не будет. Ложбинка между грудями светилась под солнцем, как нечто, взятое с обложки водсельского журнала. Крошечный порез на лбу, прямо под волосами, уже зажил, Иссерли отколупнула наросшую на нем корочку — кровь больше не пошла. Она зарылась пальцами в волосы, утопив в них все десять ногтей. Дышала она глубоко, засасывая через ноздри прохладный чистый воздух, держа спину прямой. За окном яркая, синяя земная атмосфера заслоняла собой вековечие космоса.

Жизнь продолжается, заверила себя Иссерли.

Выходя из дома, она обнаружила записку Ессвиса, о которой напрочь забыла. Судя по ее виду, записка пролежала под дверью несколько дней. Иссерли подняла ее, влажную, с расплывшимися буквами, к свету. Кривые каракули Ессвиса чтения не облегчали, но одно Иссерли поняла сразу: это не личное письмо. Он просто передал обращенное к ней послание от «Корпорации Весса», которое доставили, поскольку Ессвис был начальником Иссерли, ему.

Насколько она сумела понять, «Корпорацию Весса» интересовало, существует ли возможность добычи водселей в больших, нежели обычные, объемах. Увеличение производительности фермы на двадцать годовых процентов ее более чем устроило бы. Если это сопряжено с трудностями, «Корпорация» готова прислать кого-нибудь в помощь Иссерли. На самом деле, «Корпорация», так или иначе, всерьез обдумывает возможность посылки подкрепления.

Иссерли, не дочитав записку до конца, сложила ее и сунула в карман брюк. Придется дать «Корпорации» понять, что с ней, с Иссерли, такие долбаные фокусы не пройдут. Надо будет отправить туда пару слов со следующим грузовым кораблем. А до того времени обдумать изменения, которые придется произвести в работе.

Увидев входящую в столовую Иссерли, мужчины гортанно залопотали нечто невнятное. Ну, понятно, они не думали, что после пережитого ею унижения она сможет появиться здесь так скоро — да и чего еще стоило ожидать от неосмысленных идиотов? Они были бы только рады возможности подольше посплетничать на ее счет! Какой переполох, должно быть, вызвал в их затхлом мирке ее срыв и последующее изгнание из Разделочной! Какие легенды сложились бы, если б она на несколько дней спряталась, парализованная стыдом, в своем коттедже, а затем, вконец изголодавшись, поневоле приползла к ним! Ну уж нет, такой радости она им не доставит. Она не распустит нюни, но покажет им, из какого прочного материала сделана.

Иссерли обвела их стадо пренебрежительным взглядом. В сравнении с Амлисом Вессом каждый из них выглядел скабрезной пародией на человека, безмозглым дикарем. Нечего ей было так уж стыдится своих изъянов, она нисколько не уродливее их, а воспитана бесконечно лучше.

— Хорошего мяса не осталось? — громко спросила она и пошла вдоль сервировочных столов, заглядывая в кастрюли и миски. Ей вдруг явилось воспоминание о кусочке божественного маринованного мяса, поджаренного Хилисом в честь Амлиса.

— Извини, Иссерли, все мясо уже здесь, — ответил один из мужчин, косоглазый, с плесенью на физиономии — имя его она вечно забывала — и, похлопав себя по раздувшемуся шелудивому брюху, сипло загоготал.

Иссерли ответила ему взглядом, полным беспримесного презрения. Тебя соломой кормить следует, подумала она и, отвернувшись от него, занялась обычным своим рационом — хлебом с муссантовым паштетом. Лучше держаться за них, не шибко питательных, чем рисковать, набивая живот волдыристыми жирными сосисками и обмяклыми клиньями пирогов: невозможно же сказать, какими отбросами начиняются и те, и другие.

— Тут еще пирога хоть завались, — заверил ее кто-то.

— Нет, спасибо, — неискренне улыбнулась она и прислонилась к одной из скамеек, проигнорировав поступившие от нескольких мужчин предложения посидеть рядом с ними на полу. Держа, чтобы не ронять на пол крошки, ладонь под ломтем тонко намазанного паштетом хлеба, она жевала его, глядя поверх мужских голов и составляя план на сегодняшний день.

— Отличное было мясцо, — мечтательно вспомнил Инс, инженер, и, ухмыльнувшись, язвительно заметил, глядя на Иссерли: — Хорошо бы, Амлис Весс приезжал к нам почаще, верно?

Иссерли смотрела на него сверху вниз, на его раскрытый в ухмылке рот, набитый гнилыми зубами, на подливу, поблескивавшую на его рыльце. И несмотря на всю неприязнь к нему, вдруг поняла — перед ней безвредный, бессильный рабочий ишак, раб, бросовое средство достижения цели. Заключенный в подземную тюрьму, он ведет существование не намного лучшее того, какое вел бы, оставшись на Плантациях. И если говорить жестокую правду, каждый из этих мужчин распадается, теряя волос за волосом и зуб за зубом, как заезженное оборудование теряет деталь за деталью, все они — инструменты, покупаемые задешево для выполнения работы, которая их переживет. Пока она, Иссерли, разъезжает по воздушным просторам своих бескрайних владений, они остаются запертыми под сараями Аблаха, бездумно трудясь, корпя в едва разгоняемом желтым электрическим светом сумраке, дыша спертым воздухом, кормясь требухой, слишком дрянной, чтобы их хозяева усмотрели в ней какую ни на есть ценность. И сколько бы ни трубила «Корпорация Весса» о свободе и освоении новых пространств, она просто-напросто выкапывает этих людей из одной могилы и хоронит в другой.

— Уверена, здесь можно произвести кое-какие изменения и не дожидаясь, когда Амлис Весс приедет и утвердит их, — сказала Иссерли.

Новое гортанное лопотание, бессмысленное недовольство лишенных всякой надежды тварей. Лишь у одного из мужчин и нашлось, что сказать.

— Поговаривают, что «Корпорация Весса» требует увеличения поставок, — сообщил Енсель.

Он поедал с тарелки размазню из зеленых овощей, запивая ее свежей водой, не эззиином, предпочитаемым остальными мужчинами. Иссерли с внезапно пронявшей ее жалостью поняла, что Енсель пытается сохранить здоровье, держать себя хоть в какой-то форме. Возможно, все это время он берег себя ради нее, добросовестно старался помешать своему меху редеть, — меху цвета немытой картошки, а текстуры… такой же, как у капюшона старого анорака.

— Я уверена, «Корпорации Весса» понравится, если мы станем трудиться еще упорнее, — заметила она.

Некоторое время все ели в молчании.

Зря ты взяла рыжего, снова подумала Иссерли. Это уже позади.

Лицо Иссерли исказила гримаса — пришлось, чтобы скрыть ее, впиться зубами в хлеб. Не будь такой нюней, упрекнула она себя. Через неделю все забудется.

Еда убывала, исчезая блюдо за блюдом, запахи ее слабели, сменяясь в спертом воздухе ароматами мужского пота и спиртного. Эта атмосфера почти с гарантией внушала Иссерли отвращение, однако сегодня ей удалось подняться выше его. На самом деле, она начала даже успокаиваться, понемногу понимая, что мужчины, которых она видит перед собой, — единственные, кому ей приходится противостоять. Унсера, с которым она побаивалась встретиться через считанные часы после постигшего ее позора, в столовой видно не было, а еды между тем оставалось все меньше. Отсутствовал и Хилис — впрочем, выставив на скамьи все им приготовленное, он всегда исчезал куда-то. Вот и хорошо, ее это устраивало.

Задним числом Иссерли понимала: не следовало позволять Хилису завлечь ее в кухню; он попытался сблизиться с ней и сблизиться чрезмерно, вел себя так, точно они ровня друг дружке. А она никому ровней не была, и чем быстрее Хилис это поймет, тем будет лучше для них обоих. Что же касается Унсера, он унизил ее, когда она была наиболее уязвимой, ублюдок. И за то, что он вот так вот воспользовался своей властью, Иссерли хотелось стереть его с лица планеты. Стало быть, и хорошо, что он не сунул сюда свою харю.

Обеденный перерыв заканчивался; кое-кто из мужчин уже покинул столовую, прочие вылизывали тарелки, высасывали из кувшинчиков последние капли спиртного. Облегчение, которое испытывала Иссерли по поводу отсутствия Унсера и Хилиса, начинало понемногу перерастать в любопытство — где они? В конце концов, она сообразила, что и тут, должно быть, дело не обошлось без иерархической лестницы и соответствующих привилегий. Унсер и Хилис стояли на ней ступенькой выше этих дюжих трудяг, набивавшегося в столовую людского сора. Скорее всего, они и питались вместе, в каком-то уютном гнездышке, и еда у них была, вне всяких сомнений, получше. Чем угощалась эта парочка? — интересно было бы узнать. Те увесистые упаковочные клети со съестными припасами, что доставлялись сюда ежемесячно грузовыми судами: и вправду ли содержали они лишь серсильду, муссанту и тому подобное или присутствовали в них и никому не ведомые яства, попробовать которые ей ни разу не довелось? И почему, спрашивается, «Корпорация Весса» сообщается с ней через Ессвиса — при том, что все здесь только на ней и держится? Мужчины с их мелкими играми в превосходство! Ну ничего, в самом скором времени она постарается покончить с этим вопиющим неравенством.