Сары заметил, как загорелись глаза у Ашира, как беспокойно задвигался он на месте, и понял, что ему не терпится поскорее высказать свои мысли.

— Люди, — обратился он,к дейханам, — Ашир лучше нас знает, кто поднял эту войну, кому она нужна и выгодна. Давайте-ка послушаем его!

Все затихли, и Ашир начал не спеша говорить.

— Земляки, — заговорил он, обводя дейхан серьезным взглядом, — мало сломать хребет гадюке, надо ей и голову размозжить, иначе укусит. Для победы народа мало, оказывается, свергнуть царя и правительство капиталистов, баяр, ханов и беков. У них остались и дядюшки и племянники, их верные слуги — офицеры, чиновники, эсеры, меньшевики. Все эти люди, как свора злых, голодных собак, ждали только удобного момента, чтобы напасть на молодую советскую власть. Заручившись поддержкой иностранных государств, они в некоторых местах большой страны подняли вооруженный мятеж. Эсеры, белые офицеры и наши туркменские националисты подняли такой мятеж и в Ашхабаде. Туркестанский Совет Народных Комиссаров не хотел кровопролития. В Ашхабад приехал его чрезвычайный комиссар товарищ Фролов, чтобы установить порядок мирным путем. Но засевшие в Кеши (Кеши — пригород Ашхабада) Ораз-Сердар и Нияз-бек не захотели явиться к товарищу Фролову для переговоров. А когда Фролов сам пришел к ним, они отказались разговаривать с ним, как с представителем советского правительства, — мы, дескать, сами правители области. Фролову оставалось одно: заставить мятежников подчиниться силой оружия. И вот, когда в сторону холмов Кеши было сделано для острастки несколько пушечных выстрелов, эти «правители» и их пошчи разбежались, как перепуганные цыплята...

Молодой дейханин усмехнулся:

— И в наш аул притащился один из этих пошчи — хочет продать и коня и оружие!

— А в Кизыл-Арвате комиссар Фролов попал в расставленные для него сети. Мятежники схватили его, выкололи ему глаза и изрубили саблями; золотоволосую голову и груди его жены пронзили штыками...

— Ох, палачи!

— Захватив власть в Кизыл-Арвате и в Ашхабаде, они так же зверски расправились с большевиками — членами советов и комиссарами. После этого мятежники начали войну против советской власти, двинулись по железной дороге на Теджен и дальше, в сторону Мары. Но это еще не все. Мятежники не осмелились бы начать войну против народной власти, если бы их не поддерживали англичане. Как я слышал, английские войска идут им на помощь из Ирана и уже вступили на нашу землю. Вот какие дела, дейхане. Если придут сюда войска англичан, не останется у вас ни зерна, ни сыновей, ни свободы, ни чести. Иноземный враг высасывает из захваченной им страны все соки жизни, несет народу нищету, голод, слезы...

— Упаси аллах от такой беды!

— На аллаха надейся, а ослика все же спутай покрепче! — ответил Ашир народной поговоркой и, взяв в руки пиалу, начал отхлебывать из нее полуостывший чай.

Сары воспользовался этим, чтобы подкрепить сказанное Аширом.

— Когда я сидел в ашхабадской тюрьме, — заговорил он, прерывая молчание, — там у нас в камере был один старик, житель Индостана. Много рассказывал он о своей стране, захваченной англичанами. Там англичанин — и царь и бог. Даже простому солдату английского короля индусы должны кланяться в ноги. А о себе самом рассказывает он так: «Я, говорит, тоже дейханин, всю жизнь пахал землю. За неуплату долгов и налогов помещик отнял у меня и землю и воду. Продали с торгов и домишко. Сын работал на фабрике. Не поостерегся, сказал лишнее слово, и английский судья осудил его на каторжные работы. А дочь обесчестил английский чиновник, и ее бросили в дом терпимости. Остался я один, но и одного себя прокормить не мог: случалось, работал грузчиком, а больше ходил голодным. И решил покинуть родину. Да, видно, уж если опутают тебя силки несчастий, вырваться из них трудно. Пришел сюда — посадили в тюрьму...» Вот что такое власть чиновников английского короля, — закончил свой рассказ Сары. — Горька судьба у этого старика индуса, да и не только у него. Весь народ Индостана, как понаслышался я, стонет под ярмом английских чиновников, плантаторов и фабрикантов. И вот теперь думаю: если англичане захватят нашу страну, то для нас наступят, пожалуй, еще более тяжкие времена, чем при власти царских баяр и чиновников.

— А чтобы этого не случилось, — подхватил Ашир,— мы, дейхане, должны поддержать большевиков, партию Ленина. Противостоять иноземному врагу мы сможем только с помощью русского народа. Проклятье изменнику Эзиз-хану, мы должны обессилить его!..

— Как обессилить?

— Каким путем?

— Каким оружием?

— Всем народом! У народа есть такая сила, что возьмется он за землю — земля обратится в золото, возьмется за палку — и палка станет грозным оружием. Если весь народ поднимется на врага, перед ним ничто не устоит... Как ни страшен враг, а не сломить ему стальной силы советского народа, который поднялся на борьбу за свою народную власть. Мятежники будут разбиты. А если вы, дейхане, откажетесь повиноваться Эзиз-хану и будете помогать советской власти, то и победа наступит скоро. Я пришел к вам, земляки, не просто так, повидаться. Меня послал председатель нашего совета Иван Чернышев. Он просил передать вам, чтобы вы не падали духом из-за того, что совет и рабочие-красногвардейцы временно отступили в сторону Мары. «Пусть, говорит, дейхане помогают нам, чем смогут помочь. Мы, говорит, верим в их преданность советской власти, полагаемся на них, как на своих братьев, и будем, не щадя жизни, биться с врагами народа. При поддержке народа разгромим мятежников и скоро вернемся», — так он сказал. Вот поэтому я и говорю вам: всем дейханам надо подняться на защиту своей, народной власти. Ведь только при советской власти увидели дейхане свет справедливости. Такую власть надо беречь как зеницу ока. Со всех сторон раздались голоса:

— Правильно говорит Ашир.

— Его слова — наши слова.

— Мы сами и виноваты в том, что мятежники взяли верх.

— А ведь, ей-богу так! Сары, допивая чай, молча слушал, а затем сказал:

— Верно... Если бы все поднялись, разве удалось бы эзизовцам забрать у одного сына, у другого брата, у меня племянника? И угнали-то наших ребят какие-то пять паршивых конников Эзиз-хана. Надо было прогнать их из аула. Что такое Эзиз перед всем народом? По правде говоря, мы же сами и создали ему славу... Дали обмануть себя разными обещаниями, дали ему силу, — обманутый Артык вон и до сего времени ему служит,— а эта сила против нас же и обернулась. Всему виной наше неуменье действовать сообща, защищать свои права... Но лучше поздно, чем никогда. Как говорит Ашир, и теперь еще не поздно помочь советской власти. Так давайте же действовать. Откажемся платить налоги проклятому хану! Придут эзизовские сборщики налогов — прогоним их из аула, спустим на них собак! Потребуем возвращения наших ребят с фронта, будем делать все для того, чтобы лишить силы наших врагов!

Слова Сары взволновали людей. Возбужденно зашумели дейхане:

— Пусть только Мамедвели-ходжа сунется требовать ханский налог — я заверну ему халат на голову! (Тонким халатом накрывали голову женщины)

— А ханскому сборщику налога я вобью зубы в глотку!

— Назначим нашим старшим Сары-ага!

— Правильно! Тогда не будет кидаться на нас всякий щенок!

— Ашир, возьми меня к себе в нукеры!

— Ашир, и я твой товарищ!

— И я!..

Выйдя на поле, жнецы так горячо принялись за работу, что казалось, они не колосья срезали своими серпами, а сражали врага. Над полем звучала песня.

Ашир ходил из аула в аул, проводил беседы с дейханами, и «нукеров» у него становилось все больше. Но не умолкал и голос Мамедвели-ходжи. Он тоже вел свои назидательные беседы в аулах, читал проповеди против советской власти и таких «безбожников», как Ашир, превозносил имя Эзиза. Тедженского хана и его белых союзников он изображал как главную опору ислама.

— О чистые сердцем рабы аллаха! — тянул ходжа писклявым голосом, широко раскрывая слюнявый рот. - Когда люди впадают в греховные заблуждения, когда они, следуя за безбожниками, пренебрегают истинной верой и шариатом, аллах обрушивает на них свой гнев. Мы переживаем теперь такое страшное время... Большевики отрицают единство бога и божественную силу пророка. Советская власть, отвергая коран, лишает богатства тех, кому даровано оно волей аллаха, заставляет женщин снимать халат с головы и яшмак со рта. Но налетает на поля саранча — появляются и скворцы, истребляющие ее; распространяется среди людей яд неверия — всемогущий аллах дает нам и противоядие. Против ужаса безбожия по воле аллаха создано справедливое правительство, преуспевает в делах защиты ислама наш Эзиз-хан. Однако есть еще в народе безбожники, шпионы большевиков. Взять хотя бы того обрусевшего, никогда не принимавшегося в. счет уважаемых людей Ашира Сахата. Он старается отравить разум народа ядом своих безбожных речей. А я, как потомок пророка, именем аллаха призываю вас: не верьте словам вероотступников. У того, кто сражается за ислам, кто убивает подобных Аширу безбожников, покроется листвой и сухая палка... Эзиз-хан нынче на фронте, завтра он вернется, и тогда не сносить головы таким вероотступникам, как Ашир.