— Думаю, матушка, он просто ее любит, — мягко ответил император.

— Кажется, это первый удачный брак в нашей семье, — не без задней мысли сказала императрица. — Впрочем, вы с Лизхен у алтаря тоже светились от счастья.

— Мы были почти детьми, — сухо заметил император, — и вряд ли понимали, что происходит. Надеюсь, с моими младшими братьями такого не произойдет, и вы, маменька, не поставите их под венец, едва выпустив из детской.

— Вашу свадьбу, сын мой, устраивала не я, и даже не ваш батюшка, — колко отпарировала Мария Федоровна. — Равно как и свадьбу вашего брата.

— Оставим это, — резко прервал разговор император. — Я желаю, чтобы Като была по-настоящему счастлива и довольна.

— Иногда мне кажется, что вы женаты не на Елизавете, а на Като, — усмехнулась императрица. — Хотелось бы мне знать, о чем вы с ней часами беседовали без свидетелей. Если вы беседовали, конечно…

Император резко вскочил с места:

— Вы забываетесь, ваше величество! Даже матери я не позволю…

Он не договорил, повернулся и почти выбежал из комнаты.

— А я не позволю обездолить своих детей в угоду твоей любимице, — прошептала вдовствующая императрица, тоже направляясь к выходу. — Бог уже покарал тебя отсутствием наследников за то, что ты сделал со своим отцом. Но все свои грехи ты еще не искупил.

К несчастью, Александр уже не мог ее услышать.

Глава шестая

Владычица тверская

«-Счастливый брак благополучно состоялся, молодые благоразумно решили жить подальше от дворца.

— Скорее, так решил император. Судя по всему, он приобрел не только зятя, но и отличного генерал-губернатора, чуждого русскому менталитету со всеми его прелестями.

— Но теперь Марии будет труднее наблюдать за происходящим.

— Она должна опекать великую княгиню, теперь уже герцогиню Ольденбургскую. А если верить тому, что писали историки, сия дама имела огромное влияние на императора.

— Но согласитесь, идея о том, чтобы возвести на трон сестру с супругом, вместо младших братьев…

— Имеет свои положительные и отрицательные стороны. Народ может не принять императора-иностранца, а институт принцев-консортов в России, по-моему, неприемлем. Фавориты при императрице — совсем другое дело.

— Ну, Екатерина-то вряд ли заведет себе фаворитов. При таком образцовом муже.

— Я тоже так полагаю. Но вернемся к насущным делам. Мария должна сделать все возможное, чтобы предотвратить вторжение Наполеона в Россию. То есть соответственно настроить свою подопечную, поскольку сам император вовсе не хочет войны и склонен в этом скорее прислушиваться к Сперанскому, а не к ура-патриотам.

— Будем надеяться… Но существует еще вдовствующая императрица, которая имеет огромное влияние практически на всех своих детей.

— Кроме Екатерины. Та не может забыть маменьке ее выкрика после смерти императора Павла.

-„Я тоже хочу царствовать!“?

— Да, именно этот. Екатерина Павловна желает царствовать сама, причем — в России. Но она достаточно умна для того, чтобы видеть все препятствия на пути к этой цели.

— И достаточно честолюбива и тщеславна, чтобы этого добиваться. Мария сообщает, что великая княгиня полна грандиозных планов превращения Твери если не во второй Санкт-Петербург, то уж точно — во вторую столицу.

— Москва в расчет не принимается?

— Абсолютно. Москва — это как Реймс во Франции. Исторически определившееся место для коронации самодержавцев. И — центр православной церкви. Пока Екатерине совершенно неинтересны ни то, ни другое предназначение Москвы.

— А вам не кажется, что поспешный брак Екатерины может быть воспринят Наполеоном, как пощечина. И что маховик войны уже запущен?

— Не думаю. Ходят слухи о том, что младшая великая княжна Анна тайно влюблена во французского императора и мечтает стать его супругой. Если австрийская избранница по каким-то причинам станет неугодна… или неудобна…

— Вряд ли стоит на это рассчитывать. Слишком серьезные исторические события, чтобы на них можно было хоть как-то повлиять. Вот поддержка Сперанского и оттягивание начала военных действий — это реальнее.

— Мне кажется, войну мы не предотвратим.

— Скорее всего. Но можно предотвратить Бородино и пожар Москвы. А это спасет для России немало ценных людей. Можно ведь выиграть кампанию, не жертвуя при этом Первопрестольной. Вторая мировая война — вполне реальный пример. Немцы были у самой Москвы, но город устоял и уцелел, а война покатилась обратно на запад.

— Посмотрим. Время еще есть.

— У нас — да, а у Марии.

— И у нее, мне кажется, его пока достаточно.

— А информации?

— Ей наверняка будет доступна вся переписка великой княгини, включая послания императора. А обладание информацией, сами знаете, дает огромные преимущества…

— Тому, кто сумеет правильно ей распорядиться.

— Уверен: Мария сумеет».

В конце августа великая княгиня Екатерина Павловна и принц Ольденбургский выехали в Тверь водным путем через Шлиссельбург по Неве, далее по Ладоге. Это было одновременно и свадебное путешествие, и… служебная командировка. Новый директор путей сообщения хотел лично осмотреть состояние вверенной ему системы, в том числе, Ладожского канала.

— Ты не против, душа моя? — спросил он молодую супругу, когда начались приготовления к отъезду. — Поездка будет долгой и не слишком веселой.

— Я хочу быть с тобою, Жорж, — твердо ответила Като. — Всему свое время. Еще повеселимся, когда будем праздновать новоселье.

Так, практически одновременно, начались и семейная жизнь, и деятельность нового генерал-губернатора, под начало которого была отдана огромная территория, в десятки раз превышавшая размеры его родного герцогства.

Екатерина Павловна, в жизни не видевшая ничего, кроме Санкт-Петербурга и его ближайших окрестностей, была потрясена красотой открывавшихся перед ней пейзажей. Корабль медленно плыл вдоль покрытых пышной зеленью берегов, и в этой зелени уже кое-где вспыхивали желтые и красные искорки приближающейся осени. А Като не расставалась со своим альбомом, который быстро заполнялся набросками и эскизами.

На северо-западе Тверского края берут свои начала три великие европейские реки: Волга, Днепр и Западная Двина. Верхневолжские просторы — эталон русского пейзажа в его идеальном классическом толковании: легкая холмистость просторов, небо, играющее причудливыми облаками, манящие дали, леса и луга, голубые поля льна, берёзовые рощи, безмятежные озёра и вечерние туманы над чистыми реками.

Верная Мария, кладезь всяческой информации, не уставала рассказывать своей высокородной подруге-повелительнице историю того края, который должен был стать родным для Екатерины.

Первым среди героев Тверского края был великий князь Михаил Ярославич Тверской — неутомимый объединитель русских земель, трагически погибший во время одной из своих поездок в Золотую Орду. За тридцать лет до Васко да Гамы тверской купец Афанасий Никитин, отправившийся из Твери по Волге, открыл европейцам путь в Индию, блестяще продемонстрировав тверское умение путешествовать, совмещая полезное с приятным и оставив своим последователям поучительные записки «Хождение за три моря».

— Я должна их прочесть! — воскликнула Екатерина. — Почему я ни разу не слышала об этой книге?

— Наверное, графиня Ливен не считала подобное чтение уместным для великих княжон, — уклончиво ответила Мария. — Как сказал один из великих русских мыслителей, мы ленивы и нелюбопытны, и больше интересуемся историей других народов, чем своей собственной.

— Как тонко подмечено, — прошептала Екатерина. — Мы знаем о Трое, о Риме, о крестовых походах, но почти ничего о своей земле…

— О крестовых походах тоже нужно знать, — заметила Мария. — Но во вверенных вам губерниях есть город Осташково, вблизи которого на Столбном острове озера Селигер, в пещере двадцать семь лет прожил в неустанных молитвах отшельник Нил Столобенский. Его именем назван основанный в 1594 г. близ города Осташкова мужской монастырь Нилово-Столобенская пустынь…