И тут я обратил внимание на то, что он говорит на моравском диалекте.

— Вы из Чехии? — спрашиваю.

— Нет, из Моравии.

— Надо же! Я — тоже…

Наступило молчание.

— Откуда, если можете сказать?

— Из Тршебича, — нехотя процедил он.

— Я хорошо знаю те места, — обрадовался я. — А чем примечательна станция во Владиславе?

Парень, не задумываясь, ответил:

— Там много роз. Видимо, кто-то из станционных служащих любит разводить цветы…

Понемногу я начал ему верить. Наши опасения как будто оказались напрасными. Зеленка-Гайский и Пехачек внимательно следили за нашей беседой, время от времени вставляли и свои вопросы.

— Вы уж извините, — сказал гость, — но я ничего не могу вам сказать о нашем задании. Разве что только кодовое название операции — «Антропоид».

— По-гречески «антропос» — «человек»… «Антропоид» — как это понимать? Группа, цель которой «человек»?

В беседах со мной Моравек часто повторял, что необходимо совершить покушение… Я наобум спросил:

— Уж не для покушения ли на Гейдриха вы сюда прибыли?

Гость даже вскочил:

— Откуда вы знаете?

Столь непосредственная его реакция расположила нас к нему. Как много значат в нашей жизни случайности! Он сразу заговорил откровеннее, недоумевая, откуда нам все это могло стать известным.

Наконец он сказал:

— Нам нужна ваша помощь.

Я кивнул в знак согласия.

Дальше дело пошло гладко. Мы разделили между собой обязанности. Зеленка-Гайский позаботится о жилье для них, квартиры все время надо будет менять. Он должен будет подыскать им помощников.

— Какая у вас связь с Лондоном? — спросил я напоследок.

— Я тут не один. Мой товарищ повредил себе ногу, вот и не пришел. Кроме нас в ту же ночь были сброшены и другие парашютисты. У них — радиопередатчики. С их помощью будем получать дальнейшие указания, передавать необходимые сведения.

Его откровенность подкупила Зеленку:

— Они — настоящие ребята, на них можно положиться. Только им следует действовать осторожнее…

Мы сидим, прихлебываем чай. На дворе ночь — в январе рано темнеет.

Мы расстались, дружески пожав друг другу руки. Все в порядке. Настоящего своего имени, однако, он нам так и не сказал.

ПЕРВЫЙ МОНОЛОГ ИСТОРИКА

Вернемся немного назад.

27 сентября 1941 г. Чешское телеграфное агентство печати объявило, что имперский протектор барон Константин фон Нейрат испросил у Гитлера длительный отпуск по состоянию здоровья. В правительственном сообщении далее говорилось, что фюрер не мог отказать в просьбе имперскому протектору и назначил обергруппенфюрера СС, шефа политической полиции Рейнхарда Гейдриха исполняющим обязанности имперского протектора в Чехии и Моравии…

Над Пражским Градом[9] были подняты штандарты СС. Гейдрих принял руководство протекторатом и сразу же объявил (наверное, не случайно это произошло 28 сентября, в день праздника «патрона земли чешской» князя Вацлава) чрезвычайное положение. Гейдрих подписал первые смертные приговоры. К расстрелу были приговорены руководители коммунистической партии и журналисты О. Сынек, Ф. Таусиг, В. Гакен, Я. Крейчи, В. Кршен, В. Шантрох. Число жертв росло. Были казнены десятки некоммунистов — участников Сопротивления, представители интеллигенции, рабочие, ремесленники, учащиеся, студенты-чехи.

Гитлеру был нужен в протекторате решительный, безжалостный нацист. Фон Нейрат не годился. При нем усилилось подпольное движение. В июле и августе 1941 года были проведены акции саботажа, которыми руководили коммунисты (эти акции были осуществлены, в частности, в Кладно, Нучице, Раковнике, Витковице). В конце лета 1941 года группы Сопротивления организовали бойкот всей печати протектората. Бойкот прошел успешно. Для нацистов он стал новым подтверждением того, что Нейрат со своей ролью в протекторате не справляется. Поэтому 17 сентября 1941 г. в Праге состоялось совещание представителей гестапо, службы безопасности и высших чинов СС, на котором было решено информировать Гитлера о сложившейся обстановке и принять широкомасштабные ответные меры…

А обстановка круто изменилась. В «Курсе истории КПЧ» об этом говорится следующее: «Вступление Советского Союза в войну вызвало в порабощенной Чехословакии новую волну сопротивления фашизму. Это сопротивление ширилось. Росло число актов саботажа в промышленности, сельском хозяйстве, на транспорте; на заводах вспыхивали забастовки. Самой крупной была стачка на пражском авиазаводе фирмы «Вальтер». Саботаж в промышленности наносил фашистам значительный урон. Оккупанты, стремясь сломить сопротивление народа, отвечали самыми жестокими репрессиями.

На своем заседании в сентябре 1941 года второе подпольное руководство КПЧ в соответствии с линией Коммунистического Интернационала и московского руководства партии разработало новую политическую ориентацию и сформулировало главные задачи по ее осуществлению. КПЧ стремилась к расширению национально-освободительного фронта, к включению в него всех антигитлеровских сил без различия классов и партий.

Коммунисты установили связи с другими организациями Сопротивления и вместе с ними подготовили создание совместного руководящего центра всего движения Сопротивления. Таким центром стал созданный в сентябре 1941 года Центральный национально-революционный комитет. КПЧ удалось добиться того, что основой политической линии Центрального национально-революционного комитета стала идея активной борьбы за создание новой республики, характер которой после освобождения определит сам народ. И хотя Центральный национально-революционный комитет не успел развернуть широкую деятельность (его члены были вскоре арестованы), сам факт его создания явился важным шагом в развитии борьбы КПЧ за гегемонию рабочего класса в национально-освободительном движении.

Рост организованного Сопротивления серьезно беспокоил фашистов. Гитлеровские власти опасались, как бы в протекторате не произошло вооруженного восстания. Поэтому Гитлер решил принять жесткие меры. 27 сентября 1941 г. он назначил исполняющим обязанности имперского протектора шефа полиции и СС Рейнхарда Гейдриха, который, вступив на пост, развязал небывалый террор…»

Гейдрих, глава имперского управления безопасности, уже успел проявить себя в других оккупированных странах как жестокий палач, это был настоящий нацист. С начала 30-х годов Гиммлер постоянно продвигал его на все более ответственные посты, хотя и знал, что бабушка Гейдриха (по материнской линии) была еврейкой. Он сообщил об этом Гитлеру. Используя этот факт биографии Гейдриха, они начали шантажировать его. Но у Гейдриха был свой козырь: он видел документы австрийской полиции о расследовании смерти Анжелы-Гели Раубал, к делу об убийстве которой был причастен сам Гитлер… Да уж, ничего не скажешь, избранное общество!

Незадолго до вступления в должность протектора Гейдрих в своей канцелярии подготовил любопытный документ и передал его Гиммлеру и Гитлеру 2 августа 1941 г. Документ назывался «О деятельности коммунистов в Германии и в оккупированных странах до и после начала войны с Советским Союзом». В нем отмечалось, что одно из самых сильных коммунистических движений в оккупированных странах действует в Чехии и Моравии. Именно поэтому Гитлер послал сюда «наводить порядок» самого Гейдриха. В период оккупации КПЧ была единственной политической партией, которая наиболее последовательно и упорно боролась с нацизмом до самого конца войны. КПЧ издавала подпольные газеты и листовки (только до октября 1941 г. их вышло 96), организовывала забастовки и акты саботажа.

Летом 1941 года, после нападения фашистов на Советский Союз, газета «Руде право» писала: «Покончить с нацизмом — наша задача! Таков должен быть девиз всего чешского народа».

Через несколько дней после прибытия в Прагу Гейдрих созвал в Чернинском дворце нацистских главарей. На этом строго засекреченном совещании он произнес речь, в которой поделился с ними своими планами. Как свидетельствует стенографический отчет, Гейдрих заявил: «Территория на востоке частично заселена славянскими народами. Это земли, где, примите это к сведению, наша доброта была бы понята как слабость. Это земли, где сам славянин не ждет, чтобы его воспринимали как равноправного человека. Он привык к тому, что господин с ним не церемонится. Этими землями должна управлять немецкая элита. По мере нашего продвижения в глубь России, на Урал, эти территории станут нашей сырьевой базой, а их население будет работать на нас — я могу употребить и более сильное выражение — работать на нас как рабы».