Тиран Бирманец, услышав обо всем изложенном и опасаясь, как бы этот поход, не в пример другим, не привел его к верной гибели, вернулся и с большим упорством принялся укреплять Пром, но прежде чем покинуть реку, где он стоял в одной легуа от города Ава, он послал своего бирманца-казначея по имени Диосорай (под присмотром которого, как я уже говорил, находились восемь пленных португальцев) послом к королю Каламиньяна, весьма могущественному монарху, жившему очень далеко, во внутренних районах, о каковом монархе я кое-что скажу в дальнейшем, когда это будет необходимо. Посол должен был заключить договор о дружбе и помощи, так чтобы король Каламиньяна стал собратом Бирманца по оружию, за что последний обязался выплатить известное количество золота и драгоценных камней, а также предоставить в его пользование доходы с пограничных с его государством земель. А Каламиньянец, в свою очередь, должен был следующим летом начать войну с Сиаммоном, дабы тот не смог прийти на помощь королю Авы, и таким образом облегчил бы Бирманцу покорение столицы последнего, не страшась помощи Сиаммона.

Посол отправился из Авы на лауле и двенадцати серо, на которых с ним пошло триста человек слуг и охраны, не говоря уже о гребцах, которых, вероятно, было столько же. Вез он большое количество дорогих золотых изделий и драгоценных камней, а также сбрую слона, стоившую, как уверяли, шестьсот тысяч крузадо, так что весь подарок в целом составлял свыше одного миллиона золотом. Отправляя своего посла в путь, бирманский король одарил и его, причем пожаловал ему в числе прочего и нас, восемь португальцев, ставших отныне собственностью этого казначея, который одевал и снабжал нас всем необходимым достаточно щедро, был очень доволен, что имеет нас при себе, и всегда считался с нами гораздо больше, чем со всеми прочими, входившими в его свиту.

Глава CLVIII

А теперь мне кажется разумным и сообразным с тем, что я излагаю, отвлечься немного от бирманского тирана, к рассказу о котором я вернусь в свое время, и сообщить о пути, который мы совершили от Авы до города Тимплана, столицы империи Каламиньян, название которого в переводе означает «Государь всего мира», потому что на местном языке «кала» значит «государь», а «миньян» — «мир». Другим названием здешнего императора является Неограниченный Властелин Грубой Силы Слонов Земли, ибо и на самом деле он является таковым в гораздо большей мере, чем кто-либо другой во всей вселенной, но об этом речь будет дальше.

Итак, посольство отбыло из Авы в октябре 1545 года и стало подниматься вверх по течению Кейтора, следуя курсом то вест-зюйд-вест, то ост из-за излучин реки. Меняя таким образом румбы, мы шли семь дней и дошли наконец до рукава под названием Гуампано, по которому Робан, наш лоцман, провел нас, оставляя в стороне государство Сиаммона, как ему и было велено королем, пока мы не прибыли в большое селение, называвшееся Гуателда, где посол задержался на три дня, пополняя свои запасы всем необходимым для путешествия. Отбыв оттуда, мы подымались по этому рукаву еще одиннадцать дней, за все это время мы не встретили ни одного примечательного поселения — лишь маленькие деревушки с соломенными хижинами, населенными весьма бедным людом. На лугах пасся крупный рогатый скот, не имевший, по-видимому, хозяев, ибо в присутствии туземцев мы убивали его по двадцать и по тридцать голов зараз и никто нам не препятствовал, даже в иных местах его к нам нарочно приводили, как будто местным жителям доставляло удовольствие то, что мы его убиваем. Выбравшись из рукава Гуампано, мы вошли в очень большую реку под названием Анжегума, имевшую более трех легуа в ширину и местами двадцать шесть брас в глубину, со столь бурным течением, что оно порой уносило нас довольно далеко в обратном направлении. Пройдя вдоль берега этой реки вверх по течению еще семь дней, мы достигли королевства Жангома и прибыли в небольшой, но хорошо укрепленный городок под названием Гумбин. Со всех сторон, кроме берега реки, он был на расстоянии пяти или шести легуа обсажен стираксом и растениями, с которых снимают гуммилак, отправляемый отсюда в Мартаван, где этим товаром грузятся многие суда, следующие в различные порты Индии, в Меккский пролив, Алкосер и Жуду. В этом городе продают еще много мускуса, значительно превосходящего китайский, и также вывозят его в Мартаван и в Пегу, где его покупают наши, чтобы перепродать в Нарсинге, Орише и Масилинатане. Женщины в этих местах, как правило, отличаются светлой кожей и красивы; одеваются в шелка и хлопчатые ткани; носят серебряные и золотые кольца на ногах и ожерелья из крупных звеньев на шее. Земля здесь производит в изобилии пшеницу и рис, скота здесь много, но особенно много здесь меда, сахара и воска. Королю Жангомы этот город со своими окрестностями, имеющими десять легуа в окружности, приносит шестьдесят тысяч золотых алка, что на наши деньги составляет семьсот двадцать тысяч крузадо. Отсюда мы шли вдоль берега реки на юг еще семь дней, пока не прибыли в большой город под названием Катамас, что на нашем языке означает «Золотой рак». Город этот принадлежит каламиньянскому сеньору, который был бы во Франции чем-то вроде герцога Орлеанского. Наугатор этого города хорошо принял бирманского посла, послал много провизии его свите и сообщил, что сам государь находится сейчас в городе Тимплане. Из Катамаса мы отбыли в воскресенье утром и на следующий день под вечер остановились у крепости под названием Кампалатор, расположенной на скалистом острове посредине реки. Окружена она хорошими каменными стенами, имеет три бастиона и две высокие башни в семь этажей, в которых, как сообщил нам посол, государь хранит одно из двадцати четырех больших сокровищ, которые распределены по всему королевству. Сокровище это состоит главным образом из серебра, и весу в нем шесть тысяч кандинов, что на наши меры составит двадцать четыре тысячи кинталов. Все оно спрятано в колодцах под землей. После этого мы плыли еще тринадцать дней, причем по обе стороны реки нам попадались населенные места, которые, судя по внешнему виду, должны были быть богатыми городами; их окружали рощи, огороды, декоративные и фруктовые сады, обширные поля пшеницы, где под присмотром всадников паслось множество коров; попадались там стада оленей, тапиры и носороги. На реке было бесчисленное количество гребных судов, которые торговали тем, что в великом изобилии родит эта земля и чем господу нашему было угодно наделить жителей этих краев значительно щедрее, чем прочих, а почему — ему одному ведомо.

Как раз в это время у посла на груди появился нарыв, и ему посоветовали не ехать дальше, пока он не вылечится, почему он согласился вместе с несколькими людьми из своей свиты отправиться в знаменитую больницу, расположенную на двенадцать легуа выше по течению в пагоде под названием Тинагого, что означает «Бог тысячи богов», куда он прибыл в субботу поздно вечером.

Главы CLIX–CLXIV

В этих главах повествуется о расположении и строении пагоды Тинагого и великом множестве народа, который туда стекается. Как паломники отгоняют Прожорливую Змею из Обители Дыма, якобы пытающуюся похитить прах тех, кто принес себя в жертву. Праздник по случаю мнимого умерщвления змеи. Посещение храма Тинагого. Весы для кающихся грешников, на другую чашу которых они кладут те или иные предметы в зависимости от характера их греха. Жертва волос, приносимая бедняками. Как торгуют изделиями из этих волос жрецы.

Каким образом посол бирманского короля был принят в день своего въезда в столицу и о великой пышности и величии Каламиньянского дворца. Каким образом посол разговаривал с королем, об ответе, который он получил, и о том, как в этом городе исповедовалось раньше христианство.

Глава CLXV