- Где войска? Где Эргаш?

- Третий день ищем, господин премьер, нигде не можем найти.

- Как вы могли допустить, чтобы большевики заняли крепость?

- Ещё вчера вечером, господин премьер, в крепости был только местный гарнизон. Вероятно, они вошли ночью.

- Кто разрешил?

- Бабушкин, наверное...

- Но вы же должны были постоянно влиять на солдат гарнизона.

- Их распропагандировали...

- Кто?

- Бабушкин, наверное...

- Вы понимаете, полковник, что сейчас здесь решается наша судьба? Если мы уйдём отсюда побеждёнными, я подаю в отставку. И тогда идея автономии Туркестана погибнет навсегда!.. Сделайте всё, чтобы найти Эргаша! Пошлите всех имеющихся у вас людей во все концы города и скажите им, чтобы без Эргаша не возвращались!.. Я начну дискуссию с большевиками и буду вести её до тех пор, пока вы не приведёте сюда верные нам войска... Действуйте, и да поможет вам аллах!

А в это время на стене крепости среди солдат гарнизона и красногвардейцев появился Хамза Ниязи. Встав между двумя пулемётами, он начал читать стихи:

Солдаты и красногвардейцы дружно захохотали, захлопали, замахали Хамзе руками, фуражками, шапками.

Хамза повернулся к стоявшим около ханского дворца рабочим и продолжал:

- Люди! Соотечественники! Народ! - яростно закричал Мустафа Чокаев, выбегая на середину площади. - Кого вы слушаете? Кому вы хлопаете?.. Этот человек по имени Хамза Ниязи угрожает нам, правительству мусульман Туркестана!.. Вы же помните только что произнесённые им слова - "расстреляем наверняка"!.. Вы избрали нас в полном соответствии с законами нашего исламского государства, а он призывает вас стрелять в нас, - в ваше правительство!.. Неужели вы послушаете его? Неужели таково ваше уважение к нашей вере и к законной власти, одобренной аллахом?!.. Вот стоит под зелёным знаменем ислама наш великий хазрат, глава всех мусульман Туркестана Миян Кудрат, святой человек, который всю свою жизнь молится за всех вас!.. Он одобряет наше правительство и благословляет вас жить под законным управлением нашей автономии!.. Вон стоит верховный судья мусульман Туркестана Камол-кази!.. Он тоже одобряет наше правительство!.. А кого слушаете вы?..

- Хамза в Мекке был! - крикнули из толпы рабочих. - Не хуже вашего хазрата!..

- Люди! Народ!.. Этот человек давно уже опозорил свое звание хаджи, связавшись с врагами нашей веры! - продолжал надрываться Мустафа Чокаев. - Братья рабочие! Мы хотим счастья для вас и для всех мусульман Туркестана!.. Мы хотим возвеличить мусульманский мир!.. Мы хотим процветания нашей родины!.. Для этого и создали мы священный союз "Шураи Исламия". Но большевики, давно уже опротивевшие всем, разделили ислам на какие-то классы и пытаются посеять рознь между нами!.. Ислам не признает классовой борьбы, выдуманной Марксом и Лениным!.. Ислам един!!! Мы взяли власть под лозунгом - "Пусть нация сама решает свою судьбу!" В славной истории Туркестана её золотые страницы написали мы, тюрки!.. Мы, тюрки - центр человечества! А если большевики-коммунисты окажутся во главе правительства, то это будет единственное в мире безбожное правительство, которое нанесёт огромный вред вам, верующим, и всей нашей исламской вере!.. Наши медресе и мечети будут разрушены, кази не будут признавать, женщин и девушек заставят снять паранджу - их совесть и честь будут попраны!.. Но каждый мусульманин, вера которого прочна и незыблема, согласится скорее умереть, чем стерпеть такое!.. Мы хотим создать исламское государство и создадим его!.. Большевики хотят выгнать нас из Туркестана, но мы никогда не уйдём из него!.. Мы не дадим большевикам разрушить наши дома и семьи!.. Да будет остра исламская сабля!.. Правоверные, возвращайтесь в мечети!.. А когда убийцы большевики приблизятся к ним, рубите их насмерть!.. Если наше правительство не будет признано, мы объявим большевикам газават - священную войну и все встанем под зелёное знамя пророка!..

- Эй ты, оратор! - крикнул со стены крепости молодой красногвардеец. - Тебе что, голову напекло?.. Ты легче насчёт газавата - здесь дураков нет, чтобы за вас, толстобрюхих, умирать!..

Эргаш, в мыслях своих уже будущий хан Коканда и полководец, эмир, вместе с будущим первым визирем ханства Кара-Капланом гостил в загородном имении Садыкджана-байваччи.

Хозяин дома - постаревший, погрузневший, с отёчным лицом, седыми усами и опущенными вниз, выцветшими от долгого пьянства уголками глаз - сидел напротив гостей за дастарханом и почти с безразличным видом наблюдал за танцем Зульфизар.

Ах, как она танцевала! Как прекрасны были её движения, плавные изгибы рук, полные стройные ноги, округлые бёдра, высокая молодая грудь!.. Как красивы были её лучезарные миндалевидные глаза, похожие на отброшенные назад крылья ласточки, летящей против ветра! Как изящна была её головка с пушистыми чёрными косами и юной лебединой шеей!..

Эргаш и Кара-Каплан, завидуя в душе байвачче самой чёрной завистью, тем не менее всё время прищёлкивали языками и нахваливали вслух мастерство танца подруги Садыкджана.

А как пела Зульфизар! Райская птица не смогла бы сравниться с её голосом... А как играла на дутаре! Богиня не смогла бы так играть...

- Аллах послал вам бесценный дар, байвачча, - восхищённо сказал Эргаш, когда Зульфизар ушла.

- Она уже надоела мне, - капризно, как ребёнок, надул губы Садыкджан, - всё время просит отпустить её куда-то... Вообще мне всё надоело, я устал от несовершенства мира и вот, удалившись от дел, сижу здесь на природе и размышляю о бренности жизни... Мир вокруг нас перевернулся, все люди сошли с ума, всё разваливается, всё идёт прахом... Был царь - и вот уже его нету... А кто бы мог подумать, чтобы русский царь, белый царь, хозяин самой большой земли в мире, вдруг исчезнет, как букашка... Я заседал в Петербурге в Государственной думе, и вот уже никакой думы нет, и меня, наверное, тоже нет... Иногда утром я надеваю халат и думаю: халат - это реально, а я - нереально...

Вдруг неподалёку раздался протяжный женский крик.

- Что это? - подняли головы Эргаш и Кара-Каплан.

- А, не обращайте внимания, - махнул рукой байвачча. - Это одна сумасшедшая... Воет здесь целыми днями как шакал...

Крик повторился - жалобный, полузадушенный, просящий...

- А где ваша жена Шахзода? - спросил Эргаш.

Садыкджан внимательно посмотрел на него.

- Не знаю, - равнодушно ответил он, - говорят, что утонула - - Неожиданно глаза байваччи вспыхнули давним живым блеском. - А кто тебе дал право, Эргаш, спрашивать у меня о моей жене?