Где же он, где же он, тот, кто способен это сделать?

Его пока нет.

И пока его нет, Шахзода думает.

Думает, вспоминает...

Женская судьба Шахзоды началась не в доме Садыкджана-байваччи. (Нет, это ещё не та тайна, которую мы обещали открыть перед вами, читатель.)

Первого мужа Шахзоды звали Халдарбек. Красивый был юноша. Сын богатого бая. Внимательный, вежливый, заботливый.

Но его зарезали...

На третьем месяце супружеской жизни.

По желанию любвеобильного, набожного, соблюдавшего тогда ещё все правила корана и ограничения шариата Садыкджана-байваччи.

Конечно, никому и никаких кровавых поручений Садыкджан, естественно, не давал.

Он просто увидел Шахзоду однажды с открытым лицом и в пунцовых, туго облегающих её круглые бедра шароварах.

И она понравилась ему.

И он поделился своим чувством с таким тонко понимающим "лирическое" начало жизни человеком, как Эргаш.

- Она будет ваша, хозяин, - сказал Эргаш, - так хочет аллах.

Он вызвал Кара-Каплана и всё объяснил ему.

- Всё понял, - сказал Кара-Каплан, - так хочет аллах.

- Но только на этот раз без глупостей, Кара, - попросил Эргаш, - нам платят хорошие деньги.

- Две трети из которых ты забираешь себе...

- Да, я беру две трети себе, чтобы ты, вонючий ишак, жил по уши в крови, но на свободе... Так вот, Кара, я прошу тебя спокойно обделать это дельце и не носить потом с собой голову этого байчика, как арбуз, и не показывать ее каждому встречному-поперечному.

- Хорошо, - согласился Кара-Каплан, - всё будет тихо, мирно, как ты хочешь.

И Халдарбека зарезали. Тихо, мирно, спокойно, аккуратно. Как это всегда делали в Коканде, когда заказчиком выступал солидный человек. Как это во все времена происходило, когда деловым партнёром богатого клиента становилась воля аллаха.

С тех пор Шахзода затаила месть. Долгими одинокими ночами, проливая слёзы в подушку, обдумывала она свои планы.

Всё было хорошо в них, отсутствовало лишь одно звено - исполнитель.

И вот теперь он вроде бы нашёлся.

Но сам он об этом ещё ничего не знал.

...Перед отъездом Садыкджан пришёл к Шахзоде. Сел на своё почётное "мужское" место в углу комнаты, закурил. Шахзода проворно, с улыбкой накрывала дастархан.

- Ты, кажется, чем-то очень довольна? - спросил байвачча.

- Я радуюсь за вас, мой господин.

- А именно?

- Вы снова женитесь. Причём на двух женщинах сразу.

- Откуда ты знаешь?

- Я же ваша любимая жена. И поэтому ничто в этом доме не проходит мимо моего слуха.

- На двух женщинах сразу не может жениться даже бухарский эмир...

- А вам бы очень хотелось?

- Нет, не хотелось. И перестань говорить ерунду!.. Кстати, я делаю это для того, чтобы у тебя была здесь подруга, достойная твоей красоты и ума.

- Чтобы я не скучала?

- Конечно.

- Как это заботливо с вашей стороны! Спасибо, мой господин!.. Но разрешите всё-таки узнать имя моей будущей соперницы.

- Зубейда.

- А Зульфизар вы сделаете своей тайной любовницей? Я как раз хотела посоветовать вам сделать тот же самый выбор.

- Не вмешивайся не в свои дела!

- Значит, одну ночь вы будете по привычке проводить со мной. На следующую ночь вас будут ждать более свежие ощущения у моей подруги Зубейды. Третью ночь вы отдадите этой девчонке Зульфизар... Но у вас ещё есть старшие жены. Надо, наверное, что-то оставить и для них... Как самая любимая жена, я беспокоюсь за ваше здоровье, байвачча. Вы очень много энергии тратите на заводе и в конторе. Мне прямо жалко вас, байвачча. Вы так добры к нам, женщинам, что ваше сердце может оказаться слабее, чем ваш... аппетит.

- Ха-ха-ха! - восхищённо захохотал Садыкджан. - Ну и язычок у тебя, Шахзода! Может позавидовать сам Юсуфджан-кизикчи. Нет, не случайно я заплатил когда-то за тебя пять тысяч таньга...

- В эту сумму входила стоимость болезни моего первого мужа?

Байвачча нахмурился.

- Я никогда не интересовался болезнью твоего первого мужа. Пять тысяч - это калым, который я заплатил твоему отцу, когда ты стала вдовой.

- Мой отец, - усмехнулась Шахзода, - напрасно стал в молодости мингбаши, полицейским. Если бы мои мужья умирали каждые полгода, то лет через тридцать он сделался бы миллионером, продавая меня по два раза в год.

Садыкджан достал из кармана золотое колечко с небольшим бриллиантиком и надел его на палец жены.

- Ты подаришь мне сегодняшнюю ночь?

- Как и всё остальные, мой господин, - склонила красивую голову Шахзода. - Стоит вам только захотеть меня, и я стану пылью ваших ног.

- Теперь поговорим о деле, ради которого я пришёл. - Байвачча сделался необыкновенно серьёзным и строгим. - Я написал завещание. Всё моё состояние в случае моей смерти достанется тебе. Ты станешь хозяйкой одного из самых крупных капиталов в Туркестане. Это твёрдое и бесповоротное решение.

"Врёшь, врёшь, проклятый! - мгновенно подумала про себя Шахзода. - Ты пришёл подольститься ко мне, чтобы я терпела в доме твою новую жену, свою соперницу, чтобы я и твои старые жены от ревности не сжили бы Зубейду со свету. Ты хочешь с лёгкостью, с какой выдёргивают волосок из теста, втащить в дом Зубейду, наобещав мне золотые горы и тем самым заручившись моей поддержкой... Чтоб тебе действительно сдохнуть в расцвете лет! Ты для меня хуже свиньи - только бессилие заставляет ползать около твоих ног, только бесправие вынуждает шутить, улыбаться, изворачиваться, извиваться. Что поделаешь - сейчас время насильников. Но придёт, придёт другое время, и ты заплатишь сразу за всё. Я не так проста, как тебе кажется. Я была глупой раньше, когда впервые положила голову на одну подушку вместе с Халдарбеком... Твой холуй, собака Кара-Каплан, зарезал его на моих глазах. А Эргаш, рожи которого испугается даже лошадь, схватил меня тогда, как ягнёнка, в охапку и отвёз обратно в дом отца. Вот с того дня и я начала умнеть...

Нет, я не так проста, как тебе хотелось бы. Я изображаю влюблённую в тебя дурочку, но учую теперь, если даже змея шевельнётся под землёй. Кстати, она уже шевелится под тобой, дорогой муженёк, - это и есть все твои разговоры о завещании".

Вот такие мысли мгновенно пронеслись сквозь сознание Шахзоды, но вслух она произнесла, конечно, совсем другие слова:

- Вай, вай, вай! Зачем вы говорите о каком-то завещании? Вы ещё совершенно цветущий йигит и заставите состариться не одну молоденькую девушку. Мне не нужно никакого наследства! Я и так самая счастливая женщина в городе - что хочу, то и делаю. Как говорится, сама себе хан, а тень моя - султан. Никто не смеет кричать на меня, никто не оскорбляет, не дерзит. Под вашей защитой я расцвела как заморский цветок! - И Шахзода громко расхохоталась.

Садыкджан встал и сказал:

- Завещание составлено на твоё имя. У меня нет детей, и ты будешь одна владеть всем. Клянусь, как на коране. Един бог, и слово едино... Но только не вздумай проболтаться кому-нибудь. Обо всём остальном подробно поговорим сегодня ночью.

Но он так и не пришёл ночью, хотя она, кусая угол подушки, ждала его до самого рассвета. И когда последняя звезда потухла в светлеющем небе, ей вдруг на секунду показалось (она ужаснулась от этого), что она любит байваччу, несмотря на то что он убил её первого мужа. Не ненавидит, а любит.

И ещё она поняла, что теперь, когда байвачча охладел к ней и влюбился в Зубейду и Зульфизар, она, Шахзода, особенно жгуче не хочет делить Садыкджана ни с кем - ни с Зубейдой, ни с Зульфизар. Привычная, впитанная с девичьих лет покорность именно тому правилу шариата, которое позволяло мужчине иметь несколько жён, вдруг взбунтовалась в ней. И это уже было наперекор всем правилам шариата.

Слёзы хлынули из глаз и смыли все её горести и тревоги в сон.

Байвачча появился днём, одетый по-дорожному.

- Извини, срочно уезжаю по делам, - сказал он. - Вот ключ от маленького дома. Поезжай, поживи там одна, перемени обстановку, успокойся.