Как это всегда водится в сельской местности, люди не расходились и с интересом наблюдали за приезжим.

Почти все, кто стоял в толпе, ещё полчаса назад яростно спорили с председателем и теперь рады были открыть глаза новому человеку на очередную ложь Валихана.

- Что это значит, товарищ председатель? Для чего вы хотите направить меня в дом такого человека? - удивился Хамза.

- Я просто хотел, чтобы у вас были хорошие условия, - виновато улыбнулся председатель. - Тут у нас не много людей с достатком. Вам было бы тепло, удобно и сытно.

- А зачем мне такой достаток? - улыбнулся и Хамза. - Я привык жить скромно, без излишеств.

На площади перед сельсоветом появился ещё один житель Шахимардана. Он был одет в опрятный суконный пиджак, голова обмотана чалмой из красной материи. И именно этот красный цвет придавал ему какую-то особую степенность.

Это был Гиясходжа.

- Здравствуйте, - наклонил он голову, прижимая правую ладонь к левой стороне груди. - Рад приветствовать вас в наших местах.

- Мы разве с вами знакомы? - вопросительно посмотрел на него Хамза.

- Вы меня не знаете, - сказал Гиясходжа, - но я знаю вас хорошо. Когда-то в Фергане смотрел ваши пьесы. А кроме того, много раз слышал, как поют ваши песни... Когда стало известно, что к нам приезжает такой знаменитый человек, как вы, мы с Амантаем решили послать за вами арбу...

- Так это ваша арба? Благодарю за такую предупредительность. Позвольте расплатиться с вами, я не люблю быть должником.

- Да что вы, что вы! Зачем платить за такое нестоящее дело? - замахал руками Гиясходжа. - Положите ваши деньги обратно в карман, не обижайте! Для нас, простых людей, одно счастье услужить вам. Достаточно вашей благодарности. В Шахимардане все радуются возможности общения с вами. Мы все к вашим услугам.

- Нет, нет, - настаивал Хамза, - если не возьмёте деньги, то ваша услуга будет мне не по душе. Берите без всякого смущения. - И он сунул деньги в руки Гиясходже.

- Если вам так уж хочется отблагодарить меня, - сказал Гиясходжа, - то я очень прошу вас остановиться у меня в доме. Правда, я происхожу из семьи шейхов, а вы, насколько я знаю, шейхов не любите. Но я из тех самых шейхов, которые тоже шейхов не любят и всё время выступают против них. Меня здесь некоторые даже иногда называют "красным шейхом"... Если вас не смущает моё происхождение, то калитка моего дома всегда широко распахнута для такого желанного гостя, как вы.

Хамза с интересом разглядывал "красного шейха".

- А если вы обязательно хотите расплатиться за арбу, - вернул Гиясходжа Хамзе деньги, - то отдайте их арбакешу.

- Хоп, арбакешу так арбакешу, - сказал Хамза.

И в эту минуту он встретился взглядом с йигитом лет двадцати пяти. В толпе жителей кишлака он стоял к Хамзе ближе всех.

У него было хорошее, открытое лицо, и, отвечая взгляду Хамзы, он улыбнулся как-то смущённо, доверчиво.

- Может быть, и вы дадите мне какой-нибудь совет насчёт жилья? - спросил Хамза, сразу же проникаясь расположением к этому, по-видимому, очень доброму душой человеку.

- Я был бы счастлив принять вас в своем доме, - ответил йигит. - Нас только двое - я и моя мать. Мы с матерью можем жить в одной комнате, а вторая будет ваша. Но, правда, комнаты у нас небольшие. Клетушки. И пола нет... Если вы согласитесь, то со всем сердцем. Мать тоже будет очень рада.

- Ничего, подойдёт и без пола, - решительно произнёс Хамза, полностью полагаясь на своё первое впечатление. - Давайте знакомиться. Как вас зовут?

- Алиджан.

"Вот это удача! - подумал про себя Хамза. - Алиджан, автор записей в тетради Ташпулата... Насколько правильна истина: доверяйся своим ощущениям, а не расчёту... Значит, я сразу попадаю в самый центр всех здешних событий, в самый центр борьбы. Хорошее предзнаменование!"

В первые дни жизни в Шахимардане Хамза без устали ходил по горам, подолгу сидел на берегу реки, любуясь окрестными пейзажами, слушал песню горного потока, шумно бегущего среди камней и скал.

К мазару он решил пока не подходить. Только иногда, бросая издали взгляд на высокое здание восстановленной гробницы, думал о том, что судьба его как-то странно соединилась с этим местом: здесь он побывал ещё в детстве с отцом, приняв благословение святого Али, здесь погиб его лучший друг Степан Соколов... И вот снова жизнь забросила его сюда, чтобы совершить нечто серьёзное и большое - помочь людям изменить вековой уклад своего бытия.

Однажды, сидя на камне под скалой и глядя с улыбкой на молодую траву, весело зеленевшую в центре горной лужайки, Хамза вдруг услышал песню, доносившуюся откуда-то издали.

Пела женщина. Голос был звонкий, чистый и какой-то удивительно откровенный. Хамза начал прислушиваться. А через некоторое время из-за скалы, полуприкрыв лицо платком, вышла совсем юная девушка. Водопад мелко заплетённых чёрных косичек плескался у неё за спиной. Она не видела Хамзу и, выражая песней жалобу души, пела трогательно и нежно, а слёзы при этом так и лились из её глаз.

Хамза слушал затаив дыхание. Песня девушки вырывалась из самой затаённой, самой сокровенной глубины женской души.

И сердце поэта накрыла волна сопереживания... Только что, всего пять минут назад, радовался он красоте природы, но, оказывается, есть в мире и печаль... Собственно говоря, кто забывал об этом?

Девушка перестала петь, и Хамза, чтобы не напугать её, тихо кашлянул несколько раз. Девушка быстро оглянулась и, увидев незнакомого человека, закрыла лицо платком.

- У вас хороший голос, - сказал Хамза, - но слова вашей песни не понравились мне. От них болит душа... Надо петь и другие песни, бодрые и жизнерадостные, чтобы на душе становилось светло.

Девушка, обернувшись к Хамзе, одно лишь мгновение смотрела на него, а затем снова отвернулась.

"Нет более искусного художника на свете, чем природа, - подумал Хамза. - И наиболее прекрасное и совершенное её произведение - человек. Человек - чудо, венец творения. Вот посмотрите, как прелестен, как прекрасен этот юный человек! Разве для паранджи создано это прекрасное лицо, сверкнувшее передо мной как сияние драгоценного камня? Нет, оно создано для любви и счастья".

- Почему вы так испугались, сестричка? - спросил Хамза. - Можете не бояться меня, я не сделаю вам ничего плохого.

- А кто вы такой?

- Вы слышали о поэте Хамзе?

- Хамзе?.. - Девушка какое-то мгновение молчала. - Так вы и есть тот самый поэт Хамза, который сочиняет песни для народа? Да, я слышала про вас.

- А от кого вы слышали обо мне?

- От Алиджана и Мехри. Вы живете у Алиджана и у его матери.

- Значит, вы Санобар? Я знаю вашу подружку Мехри.

- А откуда вы знаете моё имя? - удивилась Санобар.

- Откуда? От Алиджана. Я и о Мехри слышал от него.

- Вам не понравилась моя песня?

- Вы обладаете хорошим голосом, - уклончиво ответил Хамза. - Вы должны учиться и тогда станете большой певицей. Люди, слушая вас, будут открывать для себя целый мир. Друзья будут восхищаться, а враги плакать.

- Отец не разрешает мне петь, - вздохнула Санобар. - Он считает песни большим грехом.

- Отец? - Хамза помрачнел. - Если хотите, я поговорю с ним. Скажу, что буду учить вас петь... А как зовут вашего отца?

- Шадман-ходжа. Но он не согласится. В последнее время он ничего не разрешает мне и говорит, что скоро наступит конец света. Мы все предстанем перед всевышним, а он не любит песен. И покарает тех, кто пел на земле.

- Значит, меня он покарает сильнее всех, - улыбнулся Хамза, - потому что я не только сам пою, но и сочиняю песни для других.

- Наверное, - кивнула Санобар.

В этот момент издалека донеслось: "Са-но-ба-а-а-р!"

- Слышите? Это отец зовёт меня. Боится, что я встречу по дороге кого-нибудь и заведу разговор, который не понравится всевышнему.

Хамза не верил своим глазам: услышав голос отца, Санобар за какое-то мгновение стала похожа на увядший цветок.