Они приготовили пулемёт и пристально разглядывали равнину внизу, высматривая малейшую движущуюся тень. Где-то нервно застучал один из русских пулемётов и спровоцировал другие, хотя никакого противника пока не было видно. Слышался только низкий, непонятный гул, как будто вне поля зрения крадётся огромный зверь, готовясь к прыжку.

 - Идут «фрицы», – лейтенант Ивлев перебегал позади окопов и старался подбодрить оглушённых бойцов. - Приготовиться к бою… Не робей ребята.

 Кругом зажглись красные огни, ужасный сигнал, который предупреждал об атаке противника. Гитлеровцы дружно высыпали из своих укрытий, и бой мгновенно вспыхнул в нескольких сотнях метров слева от них. Они видели смутные очертания фигур, ползущих, как ящерицы, через равнину и вверх по склону. Тогда Глухов положил палец на спусковой крючок и с силой вдавил его.

 - Вот вам привет! – азартно кричал он. - Получите и распишитесь…

 Почти в унисон с их пулемётом другие бойцы выпустили очереди трассирующих огней по смутно различимым  целям. Размытые фигуры наступавших неотвратимо приближались. Они вдруг выросли, рванулись вперёд, затем снова упали и слились с землей.

 - Где же они, – запаниковал неопытный Пётр. - Как ловко они маскируются!

 Его злость от этого открытия возрастала, но вместе с ней росла паника. Он думал, что сойдёт с ума, когда нужно было менять ленту «Максима» или заклинивало патрон. Петька менял ленту за лентой, а тени всё приближались и приближались. Трассирующие пули, выстраивавшиеся огненной цепочкой, в каждом пятом патроне обозначали центр склона и шли вперёд, прорезая равнину.

 - Вот гады! – ругался вспотевший Глухов. - Нащупали нас, скоро накроют…

 Трассирующие пули противника находили  их собственное укрытие, ударяя по камням на бруствере и улетая прочь к высоким звёздам.

 - Вон они! 

 Нервы уже не выдерживали напряжения боя. Пётр наполовину вылез из окопа и стал бросать вниз одну за другой ручные гранаты. Он левой рукой быстро выдёргивал чеку, потом резко выкидывал вперёд и вверх правую. Пётр так увлёкся, что даже выбросил сапёрную лопатку напарника. 

 - У нас почти закончились боеприпасы, твою мать! – ужаснулся за его спиной Семён.

 - Значит крышка.

 - Смотри, там какая-то суматоха… Они отступают!

 Невыносимое напряжение мозга на мгновение спало. Однако хитрые немцы начали  сосредотачиваться на правом фланге батальона. В считаные минуты опорные пункты оборонявшихся были обнаружены благодаря перекрёстному огню противника.

 - Ага, дождёшься.

 Противотанковая пушка ополченцев продолжала вести огонь, как часовой механизм, но пулемёты замолкали один за другим, да и огонь из стрелкового оружия тоже прекратился.

 - Ты слышишь звуки пистолетных выстрелов? – спросил Петька, до предела вытянув тонкую шею. - По-моему там началась рукопашная.

 - Так они и до нас доберутся…

 Довольно скоро пули засвистели у их укрепления, выпущенные с новых позиций противника. При свете частых вспышек Пётр увидел внизу   огромное количество наступавших  немцев. Часть из них уже ползло вверх по склону.

 - Закрываем лавочку, - сказал возбуждённый Глухов. - Если мы не уйдём сейчас, то будет слишком поздно.

 - Понял.

 Они с двух сторон взяли тяжеленный «Максим» и немного оставшихся патронов. Выбрав относительно спокойный момент, выбрались из окопа,  и побежали, спотыкаясь под пулемётными очередями, взбивавшими мёрзлую землю. Пули отскакивали рикошетом и пролетали со свистом над их головами.

 - Поднажми  Шелехов! – хрипел уставший Семён. - Вон виднеется запасная позиция.

 - Не могу быстрее.

 Самая смертельная гонка, которую когда-либо выигрывал Пётр, закончилась.  Они упали в овражек, на который давно нацелились, и в изнеможении привалились к его стенке, наслаждаясь минутной  безопасностью.

 - Пока немцы не успокоятся отсюда нам не двинуться, – предположил, отдышавшись, опытный шахтёр.

 - Еле ноги унесли…

 - Если бы не пулемёт, добежал бы быстрее! – оправдывался  Пётр. - Все ноги синие от ударов об проклятую железку.

 - Скажи спасибо, что жив. 

 Юный Шелехов лихорадочно заправлял оставшиеся патроны в матерчатую ленту. Они попробовали расстрелять её, но очевидно в спусковой механизм попала пуля и он не работал.

 - Знали бы, раньше бросили эту бандуру! – сказал Глухов и грязно выругался. - Рук не чувствую, словно смену отпахал…

 Им пришлось какое-то время пролежать без дела, пока атаки немцев не закончились. Они бросили сломанный пулемёт и поползли назад. За внутренним гребнем горы они увидели жалкие остатки своей части.

 - Это все?

  Раненые, поддерживая друг друга, ковыляли в тыл. Здоровые солдаты лежали маленькими группами, спали на мокрой земле, там, где упали, не пользуясь даже плащ-палатками. Люди едва могли говорить, это отнимало слишком много усилий.

 - Видать немцы выдохлись,– предположил с надеждой Петька. - Давненько не атаковали…

 - Тоже, небось, люди, есть, и спать хотят! 

 Они не скрываясь, в полный рост опустились к своим. Рядом с ними плёлся сержант Кошкин, грязный, как и они, в изодранных и забрызганных кровью брюках, без винтовки и даже без поясного ремня. На расспросы Семёна он неохотно отвечал:

 - Командир роты? Он убит.

 - Неужели оставим город?

 - Я что командир дивизии…

 - Приказано отходить?

 - Я почём знаю.

 ...Как оказалось после ночного боя в их роте осталось в живых четырнадцать человек. В лощине их покормили кашей из походной кухни. Несколько часов они поспали, не смотря на прилетающие иногда снаряды. Рядом с ними вторая рота ожидала нового ввода в бой. Они вышли из побоища почти без потерь, основные атаки немцев пришлись на участок первой роты.

 - Получите оружие и вставайте в строй! – приказал им подошедший старший лейтенант. - Мы занимаем оставленные вами позиции. 

 Не особо заботясь о том, что с ними будет, отупевшие от усталости люди присоединились ко второй роте и пошли вверх по тому же оврагу, который утром использовали для бегства.

 - Неужели снова в бой?

 Пётр оказался в первом взводе, Глухов во втором. После обеда опять начали завывать орудия, их снаряды круто взмывали вверх, делали в воздухе пологие дуги и падали за холмом. К ним чуть позже присоединился гавкающий тяжёлый миномёт.

 - Ты смерти не боишься? - Настойчиво спрашивал Петра незнакомый солдатик. - А у меня, понимаешь, как начинает он стрелять, поджилки трясутся…

 - Чего уж боятся? – устало отвечал тот. - Убьют так только один раз...

 - Шутишь! – Солдат изумлённо уставился на него. 

 Он даже остановился, перегородив узкую дорогу, не обращая внимания на догонявших  бойцов, пока сержант Кошкин не окликнул:

 - Давай поторапливайся!

 - Иду.

 - Заснул что ли?

 Пётр был настолько поглощён своими мыслями, что некоторое время даже не замечал, что стало тихо и немцы не проявляли никаких признаков жизни.

 - И что так волноваться? – думал Шелехов, шагая машинально. - Я уже ничего не могу изменить… Если суждено умереть, умру сегодня, а нет так завтра!

 По ним не было сделано ни единого выстрела, пока солдаты карабкались по гребню и добирались до вершины. Бойцы продолжали движение совершенно без прикрытия и ничего не происходило. Гитлеровцы захватили наши позиции в том адском бою, а потом оставили их без единого выстрела.

 - Смотрите, Степаненко погиб! – сказал сержант, указывая на недавнего проводника. - Опять он нас первым встречает…

 Тот лежал лицом вниз, вытянувшись во весь рост прямо перед укрытием. Ему не хватило всего одного шага, чтобы оказаться в безопасности. Каска соскользнула с его головы и оказалась зажатой между небритым подбородком и землёй. Создавалось впечатление, что он напоролся на её твердый край и умер от этого.

 - А вон Федька Кулаков! – Семён и стряхнул землю с кончика носа. - Как он деньги любил! Даже в добровольцы записался ради повышенного денежного содержания.