К вечеру Гаввас привез табиба. Табиб оказался весьма приятным человеком лет шестидесяти, внимательным и серьезным. Он еще в пути подробно расспросил Гавваса о всех признаках болезни. Два мешочка его переметной сумы были до отказа набиты лекарствами и травами. Но бескорыстием он, видимо, не отличался. Отказаться от намеченной поездки его заставили золотые монеты все того же Гавваса. А кроме того, табибу было известно имя зодчего Бухари как друга мавляны Лутфи, устада Андугани и Мешхеди. Ему не терпелось, увидеть самого зодчего, знаменитого Наджмеддина Бухари. Гаввас Мухаммад в общих словах рассказал о бедах, обрушившихся на зодчего.

Табиб явился как раз в ту минуту, когда зодчий просил прогнать злого духа, и лишь только табиб вошел в комнату, как Масума-бека, Бадия, Зульфикар и Заврак кинулись к нему, умоляя помочь. Они ждали табиба весь этот долгий и мучительный день. Выслав женщин из комнаты, Знаменитый лекарь опустился на колени у ложа больного и проверил его пульс. Тщательно осмотрел глаза, веки, язык. Очевидно, зодчий понял из разговоров, что явился табиб, и открыл глаза. Зульфикар подумал было, что он, увидев постороннего, снова начнет молить, чтобы прогнали злого духа. Но этого не произошло. Старик молчал.

— Господин зодчий подвергся недугу, который в здешних местах называется «кабус», — объявил некарь. — Хорошо, что вы так быстро отыскали меня. Время еще не упущено. Я уже не раз лечил ее, эту болезнь. Мы дадим господину зодчему рвотное из зернышек ореха, а затем напоим его кислым молоком. А после он примет снотворное, пусть спокойно поспит. Если аллах будет милостив, господин зодчий выздоровеет. О рвотном «джавза кай», которое я приготовлю, написано в «Каноне медицинской науки», а знаменитый ученый Лук-мани-Хаким говорил, что лучшее средство от болезни «кабус» — это «джавза кай».

Ученики, столпившись вокруг табиба, внимали каждому его слову. Табиб велел согреть воду и принялся готовить лекарство, затем попросил заквасить свежую простоквашу. Ученики со всех ног кинулись выполнять его распоряжения. У постели зодчего остались Зульфикар и Харунбек. Через несколько минут вошла Бадия, снова одетая мальчиком, и стала в сторонке. Табиб не обратил на нее внимания.

— Болезнь эта вызвана пережитым горем и страхом, — продолжал табиб, — а путешествие по пескам лишь усугубило ее. Если мы собьем жар, то господину зодчему сразу станет легче. Пройдет и бред. С больным нужно говорить лишь о тех, кого он любит, лишь о вещах, приятных ему. И особенно избегайте разговоров о событиях и людях, которые ему не милы. Да и вообще старайтесь не напоминать о прошлом.

— Мы сделаем все, как велели, — заверил Зульфикар.

Заврак принес теплой воды, и табиб дал больному лекарство, затем вымыл ему лицо и руки. А после пиалы теплого чая напоил его снотворным. Пообещав заглянуть утром и велев после кислого молока дать еще лекарства, лекарь удалился. До самого утра зодчий проспал спокойно. Ученики всю ночь провели у его постели. Бадия тоже не сомкнула глаз, она то выходила во двор караван-сарая, то возвращалась в комнату отца, и на сердце у нее было неспокойно.

Утром явился табиб. Поздоровавшись с зодчим, рас спросив его о самочувствии, он прочитал ему стихотвор ное описание болезни «кабус» и книги Шихабиддина Хакима:

Зодчий с интересом выслушал эти стихи.

Как оказалось, Ходжа-табиб был родом из местности Байсун, из племени кунгират, но судьба забросила его в Талимарджан. Он сообщил, что переломы рук и ног он лечит мумиё, раны и нагноения — бальзамами, занимается также и хирургией. Он завоевал симпатию зодчего еще и тем, что рассказал о своем учителе, гератском лекаре Абулкасыме Иштихани, весьма достойном человеке. Оказывается, зодчий был с ним знаком и очень его уважал. Сам Абулкасым Иштихани учился в Самарканде, родом же он из Мавераннахра. Лекарь снова многократно проверял пульс зодчего, давал ему лекарства, заставил выпить молоко. А сам в это время рассказывал забавные истории, стараясь отвлечь больного от грустных мыслей. Табиб очень понравился зодчему не только веселым своим нравом, он знал много поучительных и интересных историй и мастерски рассказывал их. Так, он рассказал о своей молодости, о том, что жил в Байсуне и Камкургане в то время, когда племена тугиз, карабуин, ур пребывали в постоянной вражде со своими хорасанскими сородичами — племенами иткути, марка, карапчи, особенно же не ладили между собой племена курлук и катаган. Не женили своих юношей на девушках враждующих племен и уж конечно не выдавали девушек за юношей этих племен. Бадие и ученикам лекарь велел заниматься своими делами, ибо смотреть на больного — значит ослаблять действие лекарств и слов. Еще Авиценна сказал, что вредно пребывать у ложа больного с печальным лицом.

— Господин зодчий с недельку побудет в Талимар-джане, — сказал он, — А затем, если богу будет угодно, я сам провожу его до Бешкента и позабочусь о том, чтобы все сошло благополучно.

Он сообщил также, что в Касане и Ходже Мубораке у него есть близкие и доверенные люди, что он в прекрасных отношениях с тамошними беками и тысяцкими и поможет зодчему без всяких трудностей добраться до благословенной Бухары. Этот ласковый в обращении и приветливый человек имел свои убеждения: считал, что кроме лекарств на больного целительное действие оказывают добрые слова и интересные рассказы.

— Господин зодчий в моей власти, — сказал он улыбаясь. — Пусть полежит дня три, а поднявшись, посетит мой дом. Потом я сам провожу господина зодчего. Я видел медресе, построенные им, видел и Мусалло. Я слышал много хорошего о вас, но до сих пор не удостоился чести познакомиться с вами. Я слыхал также и о мавляне Джафаре Табризи, устаде Ходже Юсуфе Андугани, устаде Каваме как о замечательных творцах.

— Уважаемый друг, — сказал зодчий, обращаясь к табибу, — скажите моим ученикам, что нам необходимо задержаться здесь на несколько дней, пусть они пойдут на базар и закупят все необходимое в дорогу. Ведь буран в Халаче разорил нас вконец.

Табиб исполнил его просьбу и, позвав Гавваса, к которому он проникся симпатией, передал ему наставления зодчего. А вернувшись в комнату больного, сказал ему:

.— Этот ваш ученик, Гаввас Мухаммад, очень любит вас. Я и сам не понял, каким образом он сумел уговорить меня бросить все и приехать к вам. Я пообещал ему приехать на следующий день, но он так умолял меня и просил, что я не смог отказать. И очень хорошо, что я приехал сразу: эта болезнь жестока. Если немедленно не принять меры, то все может плохо кончиться. А этот Гаввас будто ваш родной сын. Верно?