Солнце уже медленно опускалось в океан, когда Рэнди остановил машину у дома на Семьдесят восьмой авеню. Молли повернулась к нему и немного печально произнесла:

— Вот и приехали. Как быстро день закончился. Спасибо, Рэнди. Мне было очень приятно кататься с тобой.

Он немедленно откликнулся:

— Давай повторим!

Но Молли качнула головой.

— Не-а. А то я могу привыкнуть к праздной жизни в удовольствиях и развлечениях. Мне все же надо найти работу. Скоро занятия начинаются…

Однако Рэнди отказывался сдаваться.

— Тогда, может, займешься этим завтра? У меня рейс во Флориду, а послезавтра снова выходной. — Собственно говоря, это было не совсем так, но он был уверен, что сможет договориться, чтобы его подменили. — Ну, что скажешь? — И, видя, что она заколебалась, добавил:

— Соглашайся. Ну хотя бы на вторую половину дня. Пожалуйста…

Он накрыл ладонью ее руку, слегка сжал.

Молли заметно вздрогнула. Это простое прикосновение потрясло ее как разряд электрического тока.

Господи, как давно никто не прикасался к ней… Как давно никто не относился к ней с такой нежностью и в то же время сдержанной страстью, как этот мужчина… Ей захотелось припасть к нему и утонуть в его объятиях, раствориться в его поцелуях, забыв обо всем на свете… И все же… все же она сдержалась. Рано, еще слишком рано… Ей нужно время, чтобы забыть Кларенса… время, чтобы полюбить Рэнди…

Полюбить? Значит, она готова? Снова готова рискнуть отдать мужчине свое сердце? О да, да, готова… Но не кому угодно… А ему, Рэнди, так долго стремившемуся к ней…

Молли улыбнулась и кивнула.

— Позвони мне завтра, когда вернешься, и мы договоримся. Телефон знаешь? — Не дожидаясь ответа, потому что и так была уверена в нем, она выскочила из машины и помахала рукой. — Пока!

Рэнди еще долго смотрел ей вслед, даже после того, как захлопнулась дверь. Потом завел двигатель и поехал в сторону дома с глуповато-счастливой улыбкой.

— Барри! Барри! Ты дома? Послушай, что я тебе расскажу! — закричала Молли, влетев в квартиру.

— Дома-дома, — послышался с кухни его голос. — Что у тебя стряслось?

— Ты даже представить себе не можешь! — возбужденно продолжала она. — Я сегодня вышла и наткнулась… Как думаешь, на кого?

Барри усмехнулся.

— Полагаю, на твоего летчика. По крайней мере, я, когда уходил, видел именно его.

— Правда?

— Истинная. Я же говорил, этот парень так просто не отступится. Так что ты хотела рассказать?

— Он предложил отвезти меня, и дело кончилось тем, что мы с ним прокатались целый день. Поехали на юг, дальше Монтерея. Какие там места роскошные, Барри!..

— Я рад.

— Признаться, я тоже. Не понимаю, почему я избегала его? Мы с ним проговорили все это время. Он… он чудесный, Барри, просто чудесный! — Она задыхалась от переполняющих ее эмоций.

— А я что тебе говорил?

— Ох, Барри, ты даже не представляешь, как я довольна!

Он выключил огонь под кастрюлькой с каким-то ароматным и аппетитно побулькивающим соусом, еще раз помешал и негромко сказал:

— Значит, у тебя день прошел наилучшим образом.

Тут только Молли заметила, что ее друг, несмотря на старания казаться веселым, находится в довольно-таки подавленном состоянии.

— Д-да… — неуверенно протянула она. Уж не ее ли ликование тому виной? Вдруг она напомнила ему о неверном возлюбленном? — А как твои дела, Барри? Где ты был? Нашел работу?

— Можно сказать, да. В одном месте попросили зайти завтра, но я убежден, что они уже решили взять меня. А в другом согласились сразу, но я как-то не уверен, что мне там понравится. Хотя денег предложили больше…

— Барри, но ведь это просто здорово! Надо же, вот так сразу устроиться. Да не просто, а иметь возможность выбирать! Я и не подозревала, что ты настолько ценный специалист!

— Да в общем, если без ложной скромности, то первоклассный.

— А почему же ты тогда такой…

— Такой? Какой — такой?

— Ну, грустный, я бы сказала… Что-нибудь неприятное произошло?.. — Она растерянно замолчала.

— Да нет, малышка, ничего не произошло.

Не обращай внимания. Просто… я подумал, что пора мне возвращаться к себе. Сколько можно прятаться? От себя, от… от всех… — Барри вздохнул, повернулся к плите, попробовал спагетти и взялся за дуршлаг.

Молли потупилась. Ей стало стыдно, невыносимо стыдно. Как она могла так бестактно радоваться, позабыв о его утрате? Уж не принял ли он ее слова за намек, что пришла пора освобождать место?

— Но как же так, Барри? Нам же хорошо вдвоем… — начала было она, но он прервал:

— Не надо, Молли, пожалуйста. У тебя вид побитой собаки. Будто ты виновата в чем-то. А это ведь совсем не так… Давай-ка лучше есть, пока все горячее.

Молли села к столу, и Барри разложил по тарелкам дымящиеся спагетти и полил тем самым соусом, что едва не свел ее с ума своим ароматом.

— У-у, божественно, — пробормотала она, с набитым ртом.

— Ешь-ешь, не болтай, — отозвался он, разливая вино по бокалам. — Проголодалась, наверное?

— Угу, — не переставая жевать, подтвердила Молли. — Хотя мы днем останавливались перекусить в ресторанчике на берегу. — Она улыбнулась воспоминанию, потом смутилась, что снова вернулась к разговору о Рэнди, о своей радости.

— Ну, давай расскажи мне, как вы развлекались, — приветливо предложил ее друг.

Она успокоилась и начала говорить.

— Так-так-так, — шутливо заметил Барри минут через десять, — смотрю я, ты обо всем на свете позабыла с ним. Это хорошо. — Он легонько похлопал Молли по руке, заметив разлившийся по ее лицу румянец. — Эй-эй, малышка, чего ты так застеснялась? Дело самое естественное. Все отлично. Как и должно быть.

И поэтому тоже, между прочим, я должен выметаться. Тебе необходима определенная свобода… времени, жизненного пространства, да вообще всего. А я, как сторож какой-то, постоянно рядом, постоянно…

Он не договорил, и молодая женщина помрачнела. С одной стороны, она не желала даже думать о возможности вот так сразу лишиться постоянной опеки, заботы, внимания человека, на которого привыкла полагаться, за которым была как за каменной стеной. Снова начать вести самостоятельную, вернее, одинокую жизнь? Нет-нет, ни за что! Она еще не готова!