Сопротивленцы запаздывали. Хрен Тюленев посмотрел на часы и цокнул языком.

— Может быть, стоило оставить большие силы у дворца? — робко поинтересовалась Тамара Цой.

— Это была бы тактическая ошибка, — голос Хрена прозвучал как никогда отстраненно и холодно. — Они вполне могли бы выбраться из города, выставь я против них даже половину своих бойцов. Теперь, когда у них есть такое смертоносное оружие, как нановодка, мы можем взять их только количеством. Если потребуется — завалим их трупами.

— Но может, тебе стоит поберечь себя? Зачем самому подвергаться опасности?

— Если мне суждено помереть от нановодки, — усмехнулся Хрен, — это произойдет в любом случае. Я нужен здесь, чтобы вдохновлять моих воинов. Было бы нечестно подвергать их опасности, а самому в кустах отсиживаться. Мы должны помешать им выбраться. Если это произойдет, они предупредят президентов всех мировых держав. И вскоре в наш город въедут танки, оснащенные этой всепрожигающей кислотой.

— Но разумно ли оставлять без достойной охраны источник нашей силы? — упрямо двигала свое Тамара Цой.

В другой ситуации она говорила бы с Хреном более жестко, но после всего, что открылось, мучилась чувством вины. В глубине души по-прежнему надеялась на примирение. На то, что их связь станет только прочнее. Ведь теперь у них больше не будет тайн друг от друга. А какой классный получится эпизод в продолжении дневника! Даже хорошо, что враги обнаружили ее записную книжку-картридж и, скорее всего, уничтожили. Все равно это был пробный шар. Новая версия будет в разы круче и эпичней.

— Раз я сказал, что мы встретим их здесь, — Тюленев был тверд и уверен, как никогда прежде,— значит, так и будет! Если сунутся к дворцу — хомячки обратят их в бегство. Я вполне уверен в этих зверьках. И хватит тут ерунду разглагольствовать, Налимов!

Как же непривычно было Тамаре Цой слышать свою настоящую фамилию! И как больно...

4. Э-эх.

— Почему никого нет? — вертел головой Жека. — Жопой чую, что-то здесь неладно. Может, стоит отправиться к выходу, пока не поздно?

— Я согласен с Евгением, — сказал Масякин.

— А я нет, — ответил Ленгвард Захарович.

— И мы нет, — высказались дагестанцы.

Остальные молчали. До тех самых пор, пока на них с верхушек пальм, окружавших храм, не полетели тучи крылатых хомячков. Тогда все заорали, потому что хомячков было уж очень много.

Дагестанцы палили по грызунам из пистолетов. Ленгвард Захарович, Рафаэль Яковлевич и Масякин поливали тварей автоматными очередями. Подростки резво «потчевали» хомяков нановодкой.

В итоге все сопротивленцы оказались в той или иной степени покусаны. Особенно досталось Вале, который должным образом не сопротивлялся. Только брезгливо стряхивал с себя особо наглых зверюшек.

Часть хомячков-воробьев упорхнула в самом начале — предупредить Кондуктора, что главное сокровище находится в опасности. Остановить их не представлялось возможным. Впрочем, оружейные выстрелы наверняка долетели до Хреновых ушей куда раньше его маленьких слуг.

Заключив, что нельзя оставлять Валю на поле боя, — загнется в два счета, — коллектив отправил его в соседнее здание барачного типа с мясными клетками. Отсидеться. Валя согласился и безвольной походкой направился в укрытие.

— Ты, гондон упоротый! — кричала Тамара Цой, после того, как прилетели гонцы-хомячки и обо всем подробно пропищали. — Бездарь! Урод, морда брюквой, в клоунском наряде! Доволен теперь? Все труды насмарку! Они ведь теперь взорвут наш храм за милу душу! А ну, армия, марш спасать озеро!

Но армия не подчинилась ей.

— Уебок, слышишь меня, давай, приказал им резко! — потребовала Цой, схватив Тюленева за грудки.

— А вдруг это маневр... — попробовал возразить он. — Вдруг только часть из них там, у храма, а остальные сюда пойдут. Если один-единственный сопротивленец выберется из Мудрова — все равно демоны окажутся в самом уязвимом положении.

Психанув, Тамара Цой схватила Тюленева за волосы и выдрала солидный клок. Армия демонов ахнула. Тюленев огляделся и почувствовал себя крайне неловко. Ему не хотелось бить женщину, даже ненастоящую, как того требовала ситуация и демонские обычаи.

Все же заставил себя, размахнулся и расквасил Цой ее небольшой широкий носик. Монстры ахнули еще раз, на этот раз одобрительно. У Тамары потекла кровь. Красная кровь. Лишнее свидетельство того, что она здесь чужая.

— Будешь знать свое место, сука, — сказал Тюленев.

— Все на спасение нашей святыни! — приказал он.

Двери храма, конечно же, были закрыты. Билял несколько раз выстрелил из пистолета по замку. Взвизгнув, пули отскочили от него, не поцарапав.

— Может, возьмем Жеку и используем его как таран? — предложил Вовка.

— Какие же вы, в самом деле. — Рафаэль Яковлевич вытащил из рюкзака Костета бутылку водки и несколько раз плеснул на замок. Дверь застонала и неохотно, со скрипом, открылась.

— Все гениальное просто, — сказал Ленгвард Захарович. — Хороша все-таки ваша водочка.

— Универсальный продукт! — не без гордости произнес Рафаэль Яковлевич. — Погорячее святой воды, когда дело касается демонов!

— Я бы сказал, демонов-мутантов, коллега, — поправил его Ленгвард Захарович. — У них ведь зеленая экспериментальная кровь. Они не банальные какие-нибудь нечистые духи.

— Этот вопрос мы обсудим с вами в других условиях.

При появлении гостей зеленое озеро стало штормить. Несколько капель упало Вовке на рукав, быстро проев в нем дыру. Он сразу смахнул остатки слизи, но кожа все-таки пострадала. Спустя пять секунд на месте ожога вырос огромный чирей.

— Хорошо, — посмотрел на чирей Масякин.

— Что значит «хорошо»? — возмутился Вовка.

— Теперь мы знаем, что эта субстанция разъедает материю, — сказал Масякин. — Значит, можно просто бросить туда один из рюкзаков и добиться нужного эффекта.

— Только сделать это надо будет очень быстро, — присоединился к обсуждению Рафаэль Яковлевич. — Ты ведь помнишь, как взорвалась рука в аквариуме...

— Да их фиг поймешь, — пожал плечами Масякин. — Один взорвется, в другом просто дыра появится. Все по-разному подыхают. Но лучше, конечно, провернуть это побыстрее.

— Я бегаю лучше всех у нас в путяге, — вызвался Вовка.

— Нет! — сказал Билял. — Слишком велик риск. Русская молодежь, в отличие от дагестанской, много пьет и курит. Это я знаю по нашим с братом социологическим исследованиям.

— Тогда давай я на скутере, — предложил Костет. — Тут не важно, какое у тебя здоровье. Главное, разогнаться хорошо.

— Мой скутер, я и поеду, — безапелляционно произнес За-галав.

Понимая, что подземное озеро значительно шире того кусочка, что виден в церкви, публика отбежала подальше. Можно сказать, вообще ушла с площади.

Загалав взял разгон. Помчался на скорости. Забросил рюкзак, развернулся и рванул обратно. Жижа булькнула и зашипела. Затем последовал взрыв.

Огромный, с таким неожиданно широким радиусом, что сопротивленцев отбросило взрывной волной. В жилых блоках повышибало окна. С барака, в котором прятался Валя, сорвало крышу. Сама же церковь улетела в небо ракетой Гагарина и шлепнулась в лесу за пределами Мудрова.

Загалава вместе со скутером подняло в воздух. Он упал, пролетев метров десять, и, скорее всего, не пережил этого. Но тут с неба на него упал скутер и тем самым добил в любом случае.

Билял бросился к окровавленному телу брата. Дрожащими руками размазал кровь по родному такому небритому лицу, упершемуся неподвижным взглядом в небо. Глухо ударился лбом в проломленную грудную клетку. Сдавленно зарыдал. В один день он получил известие о смерти одного брата и тут же потерял второго.

Жека беспомощно взглянул на Вовку с Костетом.

5. Бум! Бам! Тыдыщ!

Войско чудовищ уже подходило к церкви, когда прогремел страшный взрыв, и в небе вырос грибок сгорающей зеленой жижи, дав старт ракете на удивление прочного строения с блестящими куполами.